– Но, возможно, с ним я не до конца была самой собой.

– Почему?

– Не знаю. Боялась ему не понравиться.

– Ну, это не хорошо.

– Знаю.

– А что насчет другого парня? Он тоже участник гонки за твое сердце?

– Не думаю, что есть гонка. Но нет, он не участник. Это мой сосед, и, видимо, он считает себя моим боссом. Он сердится на меня за то, что я встречаюсь с Эваном. Он ему не нравится.

– Брейдену?

Я резко повернула к ней голову.

– Это наше третье совместное лето, Чарли. Уж это я знаю.

– Верно. И да, Брейдену.

– И что Брейдену в нем не нравится?

– Брейден думает, что он... – Как там Брейден назвал Эвана? – Нелепый.

– Почему?

– Не знаю. Потому что носит мокасины? Реальной причины нет.

Она понимающе улыбнулась.

– Значит, Брейден ревнует. Ты не говорила, что ему нравишься.

– Нет. Не нравлюсь.

– Почему ты так думаешь?

Прижав подушку к груди, я перекатилась на бок.

– Он сам сказал.

– Ауч.

– Да нет. Ничего страшного. Мне не нравится Брейден. Ладно, какое-то время я была в него влюблена, но мы друзья. Мы не можем нравиться друг другу в этом плане. Это даже не столько неправильно, сколько неловко, – высказалась я, вспоминая унижение той ночью у забора.

– Ему нравится другая?

– Нет. Ну, вообще-то, да. Девушка, с которой я его познакомила.

– Что есть у нее, чего нет у тебя?

У меня вырвался смешок.

– Женственность.

Она бросила в меня скомканный носок.

– Кому она нужна?

– По-видимому, парням.

Сьюзи хихикнула.

– Ну естественно. – Она перевернулась на спину. – Если он не хочет тебя такую, какая ты есть, тогда он тебя не достоин.

Разве не то же самое Брейден сказал насчет Эвана? Я рассмеялась.

– Сьюзи. Ты меня не слышишь. Я не хочу Брейдена… больше не хочу. Наша дружба для меня важнее. – Но сохранилась ли она у нас? Мое сердце кольнуло от мысли, что, возможно, я ее разрушила. Или он.

– Так, значит, ты попробуешь с Эваном?

– Я не знаю. Он хороший. Но он знает другую меня, не настоящую.

Она выгнула бровь.

– Другую тебя?

– Да, вероятно, у меня небольшое раздвоение личности. Длинная история.

– У нас вся ночь впереди.

И я все ей рассказала. О своей работе и о том, почему мне пришлось туда устроиться. О том, как познакомилась с Эваном, и про отношение Брейдена к нему.

– Подожди, если Брейден так его ненавидит, а Эван реально хороший парень, ты не думаешь, что это значит, Брейден ревнует?

– Нет, просто Брейден считает, что с Эваном я притворяюсь.

– А это так?

– Иногда.

– Если Брейдену не все равно, тогда почему его это так задевает? Улавливаешь намек?

– Ему не все равно. Но не в этом плане. – Я поправила подушку и устроилась поудобнее. – Я просто рада, что я здесь. Мне нужно было отдохнуть от них обоих.

– Да, верно. Может, время вдали от них поможет тебе во всем разобраться.

Именно на это я и надеялась.

– Выключишь свет? – спросила я.

– Ты ближе.

– Нет.

Она подняла возле своей кровати баскетбольный мяч и, бросив его через всю комнату в выключатель, погрузила нас в темноту.

– Отличный бросок, – похвалила я.

– Спасибо.

Так и не сомкнув глаз, я услышала, как захрапела Сьюзи. Ей точно нужен был один из тех аппаратов с маской. Нужно будет рассказать Брейдену.

Было всего одиннадцать, но после столь насыщенного дня я должна была быть уставшей. Однако мой мозг продолжал работать. Я сказала Сьюзи, что надеялась, будто эта неделя поможет мне во всем разобраться, но поняла, что даже не пыталась это сделать. Я пыталась все игнорировать. Вот почему я так сильно выкладывалась. Физическая нагрузка позволяла мне забыться; адреналин, боевое возбуждение помогали мне все блокировать.

Как же мне сейчас было нужно сесть у забора и обсудить свои проблемы с Брейденом. Мне хотелось услышать тембр его голоса. У него был очень успокаивающий голос. И он всегда знал, что сказать... если не брать в расчет все те гадости, что он наговорил мне в последний раз. Никто не мог разозлить меня так, как он. Наверное, он настолько хорошо меня знал, что с легкостью мог найти мое самое больное место.

Я ясно могла представить его лицо – ореховые глаза, взъерошенные золотисто-каштановые волосы, легкая россыпь веснушек. Как краснели его щеки, когда он физически перенапрягался. Как тем вечером, когда мы поссорились, и он пробежал за мной пять миль лишь для того, чтобы мне не пришлось бежать одной. Тем вечером его щеки были такими красными.

Перевернувшись на бок, я поправила одеяло и закрыла глаза, однако передо мной все равно стояло его лицо с кривой улыбкой. С моей любимой улыбкой. Словно ему было смешно, но он не хотел в этом признаваться. Он часто на меня так смотрел. Например, когда одержал победу в баскетболе один на один. Мне понравилось, что он мне не поддавался, но я так разозлилась, что он выиграл. Брейден счел это забавным.

Но сейчас мне не было весело. Сейчас мне было больно от того, что Брейден не думал, будто я могла понравиться Эвану такой, какая есть. Почему меня вообще волновало мнение Брейдена? Оно не имело значения. Похоже, мои братья считали Эвана хорошим. И этого было достаточно.

Нет, не было.

Почему?

Зарычав, легла на спину и уставилась на тени на потолке в надежде, что они ответят мне на этот вопрос. Но единственное, что я увидела на потолке, – это лицо Брейдена.

Мое сердце ёкнуло, и я села. Дерьмо.

Я знала, почему меня это волновало. Почему это имело такое значение. Почему его мнение было единственным, что имело значение.

Я не просто была влюблена в него. Я любила Брейдена.

ГЛАВА 30

Я уже битый час гипнотизировала свой телефон. Я знала, что должна была позвонить Брейдену. Его замученный вид в нашу последнюю встречу преследовал меня. Как бы мне хотелось не переживать так сильно. Нет. Мне хотелось, чтобы он переживал больше. Нет. Опять не то. Было очевидно, что он переживал. Мне хотелось, чтобы он переживал по-другому.

Я прижала кулаки к глазам, желая, чтобы жжение ушло. Как я могла не знать, что любила Брейдена? Конечно, я знала, что стала иначе к нему относиться. Но не понимала, насколько глубоко зашли мои чувства. Как долго я уже его любила? Вот почему было так больно, когда он сказал, что я ему не нравилась, – я хотела ему нравиться. Безумно хотела. Я думала, что была унижена, но я была разочарована. Будь моя мама все еще жива, позвонила бы я ей за советом? Были бы мы с ней близки? Я много раз слышала, как люди говорили, что ненавидели своих мам. Интересно, принимала бы я ее как должное, если бы все это время она была со мной? Папе я точно звонить не стану. Он никогда не знал, что сказать. Наверное, он посоветовал бы не разрушать дружбу с Брейденом разговорами о своей любви. И он был бы прав. Назад дороги не будет. Мне нужен был Брейден в моей жизни. Я не могла потерять его из-за своего признания в любви.

Пиликнул телефон, и мое сердце ёкнуло. Проверила сообщение – от Гейджа. Как же сложно было не предаваться разочарованию, пока я его читала.

Если встретишь парня по имени Фредрик, скажи ему, что он должен мне два доллара. Скучаю.

Я написала в ответ:

Ты хочешь, чтобы я сказала Фредрику, что он должен тебе два доллара и что ты по нему скучаешь?

Ха-ха.

Я улыбнулась.

Я тоже по тебе скучаю.

Я смотрела на телефон в ожидании, что Гейдж напишет что-то еще. Но он молчал. И спустя две минуты томительной тишины я наконец напечатала:

Ты гулял с Брейденом?

Да.