И вот спустя три года мне вновь было суждено ветретиться с винтовкой Арисака. Но, опираясь на мое исследование и результаты опытных стрельб, я с уверенностью говорил себе: укоренившееся мнение о меньшей убойной силе этой винтовки — вздор. Она ничуть не хуже других современных образцов. И я вновь и вновь взвешивал в уме все ее преимущества и недостатки.

Некоторое преимущество винтовки Арисака по сравнению с русской заключалось в том, что у нее благодаря двухрядному расположению патронов магазин не выступал из ложа. Но затвор был значительно хуже нашего, так как состоял из многих мелких частей, легко терявшихся, особенно в боевой обстановке. Между прочим, в своем новом образце 1905 года Арисака устранил этот существенный недостаток: теперь его затвор состоял из небольшого числа крупных деталей.

Существенная разница была в штыке. В России он делался граненым и всегда был примкнут к винтовке. У японцев штык был клинковый, примыкали его лишь в момент атаки, при непосредственном сближении с противником.

В общем, сравнивая различные достоинства и недостатки обеих систем, можно было признать, что русская трехлинейная винтовка 1891 года и японская винтовка 1897 года были равноценными. Поэтому я считал, что эти винтовки Арисака вполне подходят для того, чтобы быстро возместить недостаток в огнестрельном оружии у русской армии. Надо было лишь обратить строгое внимание на то состояние, в котором они находились, и отобрать наименее изношенные.

Весь вопрос заключался в том, отпустит ли нам эти винтовки японское правительство.