«Во всей деревне не было никого беднее Белого Полога и ее молодого внука. Муж ее давно умер, зятя убили сиу, дочь ее однажды, работая на их маленьком поле, внезапно упала на землю и перестала дышать. Мальчик был еще слишком мал, чтобы ходить на охоту, и они жили небольшими запасами маиса, какие им удавалось собрать, и кусками мяса, которые им давали добрые люди. Случались дни, когда они ложились спать голодные, так как и самые лучшие друзья иногда забывали позаботиться о них, а Белый Полог былa слишком горда, чтобы идти просить. Когда им случалось голодать, внук говорил:

— Ничего, бабушка, подожди пока я подрасту. Я тогда убью столько дичи на мясо, что ты с ним не справишься. Мальчика звали Видит Черным. Это имя дал ему при его рождении один старый знахарь. Но так звала его только бабушка. Ему дали прозвище Чудак, так как держался он непохоже на других мальчиков. Он никогда не играл с другими детьми, не смеялся, не плакал и почти ни с кем не разговаривал, за исключением своей бабушки. Казалось, он все время о чем-то мечтает. Он мог просидеть на берегу реки или нa холме около деревни полдня, глядя прямо перед собой вдаль, как будто видел там что-то очень интересное, настолько интересное, что совсем не замечал проходивших мимо людей. Он приносил в палатку странные непозволительные вещи; один раз принес человеческий череп и подсунул его под один из концов своего ложа. Старуха как-то, убирая постель, нашла этот череп и так испугалась, что упала тут же и на некоторое время умерла [41]. Когда она вернулась к жизни, то попросила внука отнести череп назад на то место, где он его нашел, и он тут же исполнил просьбу старухи, потому что был хорошим мальчиком и всегда ее слушался. Когда она спросила, зачем он взял череп, мальчик ответил:

— Я ищу могучий талисман. Я думал, что если буду спать рядом с ним, то мне может присниться вещий сон.

Иногда мальчик уходил из деревни на всю ночь. Когда бабушка спрашивала его, где он был, он отвечал, что ходил спать в прерию или вниз к реке в лес, или на песчаную отмель, в надежде, что духи или звери, бродящие в темноте смилостивятся над ним и дадут ему магическую силу, которую он ищет.

В то время когда другие мальчики его возраста еще проводили время в играх, он делал луки и стрелы. Он смотрел на работу обрабатывавших кремни и стал так же искусен, как и они, в выделке острых тонких наконечников для стрел. Он рано начал охотиться, сначала на кроликов в зарослях шиповника. А однажды он принес домой по частям хорошую оленью тушу; он подстрелил оленя на тропе, по которой животные ходили на водопой и обратно. После этого он уже редко охотился на кроликов, но часто приносил оленей, а время от времени шкуру и мясо бизона. Чтобы убить бизона, он подкрадывался к нему в лощине или у реки, куда бизоны ходили пить. Все же бабушка и внук оставались очень бедными. Всех принадлежавших семье лошадей давным-давно отдали лекарям, пытавшимся вылечить его деда. Без лошади Чудак не мог отправиться на большую охоту и привезти большой груз мяса, которого бы хватило на время дурных погод или на долгую осаду, какие устраивали сиу. Летом часто появлялись большие отряды сиу и бродили вблизи деревни целый месяц и даже больше, в надежде заставить племя голодать, чтобы потом напасть на людей, когда они наконец будут вынуждены выйти на охоту.

Проходили годы. Мальчик подрос, стал высоким, сильным и очень красивым. Он уже вступил в тот возраст, когда мог бы идти на войну, сражаться с врагами и угонять их лошадей. Но военные отряды не позволяли ему присоединяться к ним.

— Он спит с черепом, — говорили они, — уходит спать туда, где бродят духи, — наверное, с ним что-то неладное. навлечет на нас неудачу.

Конечно, юношу это очень обижало и огорчало. И бушка его тоже огорчалась. Потом он стал сердиться.

— Я заставлю их взять свои слова обратно, — говорил он старухе. — Я сам в одиночку отправлюсь против врага, и наступит время, когда они будут проситься идти в поход со мной. Сделай мне лодку, и я спущусь на ней по реке в лагерь сиу.

Белый Полог пошла к реке и нарезала ивовых прутьев. Она перекрещивала и переплетала их, сгибая в нужную форму, затем, натянув на остов, привязала к нему свежую шкуру большого бизона, и лодка была готова. Нет, она не походила на лодки белых. Плоскодонная и круглая, она была похожа на лохань, в какой белые стирают одежду. Кто не привык к такой лодке, чувствует себя в ней беспомощным; если он не перевернется, пытаясь грести, то сумеет только заставить лодку вертеться, как детский волчок, и она будет плыть куда течение и ветер захотят погнать ее.

Наступило полнолуние; и однажды после захода солнца, когда взошла луна, Чудак влез в лодку и оттолкнул ее от берега. Никто, кроме его бабушки, не видел, как он отплыл. Никто больше в деревне не знал, что он уезжает.

— Будь осторожен, — сказала бабушка, — помни всегда об опасностях, и не пробуй ничего делать, если ты не уверен, что сумеешь.

— Не бойся, — откликнулся он, — я вернусь. Я наверное вернусь. Сон мой сказал мне, что я вернусь.

Бедная старуха села на берегу, покрыла голову плащом и заплакала. Она плакала об умерших любимых и о юноше, который, может быть, присоединится к ним и оставит ее на старости лет одинокой. Она чувствовала себя очень несчастной.

Чудак плыл по течению в ярком лунном свете, вниз по широкой, глубокой реке; он не греб, а только старался держаться лицом по течению и обходить коряги и песчаные мели. Вокруг него играли и плескались бобры, и он стал молиться им:

— Смилуйтесь, — говорил он, — наделите меня своей хитростью, чтобы я сумел избегнуть опасности.

В тени обрывистого берега, где вода кипела и кружилась в водовороте, что-то неясное всплыло на поверхность, медленно погрузилось и исчезло. Он не мог как следует рассмотреть, что это. Может быть, он увидел одно из существ, вселяющих глубокие, темные места. Он стал молиться им тоже и бросил в воду приношение.

— Не делайте мне вреда, — сказал он, — дайте мне пройти благополучно по вашим водам.

Казалось, все животные долины собрались на берегах; они паслись, пили воду, детеныши вапити и оленей бегали и играли нa отмелях. У края воды сопели и рыли лапами песок большие медведи, волки и койоты смотрели сверху на Чудака, когда лодка проходила под низкими обрывами. Но звери не обращали на него внимания, потому что не было ветра, и они не знали, что близко проходит враг. Так прошла ночь, и на рассвете Чудак подошел к берегу, вытащил лодку в густой ивняк и загладил следы, которые оставил на песке.

Так, плывя по течению ночью и прячась днем, Чудак продолжал спускаться в страну сиу. Каждое утро, пристав к берегу, он шел к опушке леса, иногда взбираясь на склон холма поблизости и тщательно осматривая долину вверх и вниз по реке, отыскивая признаки близости людей, но ничего не находил. Наконец на пятое утро он обнаружил большой лагерь в обширной низине, прямо против себя на другом берегу реки. Вдоль реки по берегу тянулась длинная полоса тополей; позади нее в прерии стояли палатки. В лагере он заметил много лошадей на привязи. Люди как раз выходили из палаток и отвязывали лошадей пастись.

— Мои духи сильны, — сказал он сам себе, — я благополучно спустился по реке, и вот я вижу то, что искал.

Днем он поспал, чувствуя себя здесь в полной безопасности, так как у врагов не было лодок, вода же в реке стояла очень высоко, и они не могли бы переправиться. Он стал строить планы на ночь. «Я переправлюсь на ту сторону,

— подумал он, — когда погаснут огни в палатках, захвачу несколько лошадей и поеду домой как можно быстрее». Весь конец дня он носился с этой понравившейся ему мыслью, а потом ему пришла другая, которую он стал обдумывать. Всякий может проникнуть в лагерь, захватить лошадей и ускользнуть с ними. Сделать это легко. Люди его племени отказались брать его с собой в набеги. Он хотел совершить что-нибудь великое, показать им, что он храбрее любого из них. Что ему сделать, чтобы доказать это? Что он может сделать? Он обдумывал многое, строил разные планы, и не мог ни на что решиться. К вечеру он снова заснул, и тут ему помог сон, указавший путь, как создать себе славное имя.