Шейл потянулся, бряцая латами.

— Похоже, эта поездка с каждым разом становится все дольше.

— Возможно, без доспехов тебе было бы удобнее.

— Я твой телохранитель, Кай. Один из нас должен быть готов. Помнишь, когда те небесные кочевники попытались ограбить тебя? — Шейл с нежностью улыбнулся, как от воспоминания о романе в молодости. — Или когда мы попались в Щупальца Сашим?

— Конечно. Ты нес меня... сколько?

— Добрых пятьдесят миль. О Боги! Это было... больше ста лет назад, да?

Я ничего не ответил. Шейл не старел — уже давно, с тех пор как мы с ним обнаружили секретное зелье долголетия в тайнике дракона Галбромета. Сейчас я думаю, что зелье было помещено туда специально для того, чтобы я его нашел и появилось приемлемое объяснение тому, что я не старею. Я не знал правды о своем происхождении, пока не достиг пятидесяти — Возраста Осознания Модеров.

Шейл снова потянулся.

— Ну, лучше сохранять бдительность. Когда все спокойно, надо быть в наибольшей готовности.

— Непременно в наибольшей. Спасибо, что помог мне сегодня.

— Без проблем. А ведь неплохо, когда я поблизости, верно? Ладно, пойду проведаю Синдрию. Посмотрю, чем там занимаются дети и все такое.

— Хорошая идея, — сказал я, наблюдая, как обслуга тщательно расставляет все предметы на столе.

«Есть у меня время просмотреть эти донесения?..»

Нет, уже пора идти. Я направился вслед за Шейлом, который открывал дверь в коридор. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Если я поспешу, — объяснил я, — то успею спуститься в лабораторию до того, как Беск сможет...

Шейл распахнул дверь полностью. За ней стоял Беск.

— Ой, — сказал Шейл. — Прости, Кай.

Беск поднял единственную подрисованную бровь. Он походил на одну из тех статуй, которые высекают снаружи зданий. Его руки и ноги казались чересчур длинными, облачение — слишком жестким, лицо — лишенным выражения. Давным-давно я поделился с ним каплей зелья бессмертия. С тех пор он меня и преследует.

Он поклонился.

— Ваше императорское величество.

— Беск, — сказал я. — Боюсь, что ежедневное совещание придется отложить. Я тут сделал очень важное ментальное открытие в лансинге, которое необходимо записать.

Беск долгое мгновение изучал меня немигающим взглядом. Он держал в руках необычную грифельную доску размером с книгу, но невероятно тонкую. Во всей империи не было ничего подобного ей. В сторонке один из слуг предупредительно принес смятую бумагу, которую я оставил на балконе. Он положил ее на стол на случай, если она окажется важной.

Бровь Беска поднялась еще выше.

— Тогда я пойду с вами в лабораторию, ваше величество.

Шейл на прощание хлопнул меня по плечу и ушел, лязгая доспехами. Он без дрожи встречался лицом к лицу с убийцами, головорезами и мятежниками, но даже спустя столько времени Беск заставлял его нервничать.

— Не желаете рассмотреть возможность отправить сэра Шейла в отставку, ваше величество? — поинтересовался Беск, когда мы двинулись в путь.

— Ему нравится то, чем он занимается. И мне нравится, что он рядом.

— Разумеется, ваша воля — закон.

— Ага. Если только не вмешиваются Модеры.

— Модеры обратились к вам единственный раз за более чем век правления.

Беск поднял грифельную доску, которую нес. Скрижаль Модеров, единственный официальный способ связи с внешним миром.

Скрижаль была заполнена словами, ни одно из которых мне не хотелось читать. Однако, судя по тому немногому, что я заметил, послания Модеров становились все более настойчивыми. Я слишком долго их игнорировал.

В молчании мы прошли по коридору и вышли на стену, соединяющую башни. Знаю, я не должен так резко вести себя с Беском. Он действовал согласно своей Концепции и был по-своему лоялен, даже когда проявлял неповиновение.

Снизу послышались приветствия, и я рассеянно простер руку к своим подданным. Или это играли уличные музыканты? В небе мерцало Великое Сияние, однако на этот раз его свет не принес мне успокоения.

— Это такое тягостное задание, ваше величество? — спросил Беск. — Модеры настоятельно просят вас потратить всего один день, чтобы выполнить то, что большинство людей сочли бы приятным.

— Не само задание. Все дело... в том, что меня вызывают. Что толку быть императором, если кто-то может просто кликнуть тебя, словно ты обычный виночерпий или мальчик на побегушках? Это сводит на нет все, что я совершил, все, чего достиг.

— Они просто просят вас исполнить долг перед себе подобными.

— А какой долг мне подобные исполнили передо мной?

— Милорд, — произнес Беск, остановившись на стене. — Это недостойно вас. Вы напоминаете мне ребенка, каким когда-то были, а не короля, которым стали.

Я попробовал идти дальше без него, но мои ботинки словно налились свинцом. Я остановился в нескольких шагах впереди, не оглядываясь.

— Это ваш долг, — повторил канцлер.

— Я мозг в банке, Беск, — сказал я. — Один из миллиардов. Почему бы им не донимать кого-нибудь другого?

— Вам было суждено достигнуть великого...

— Мы все достигли великого положения, — ответил я, разворачиваясь и указывая рукой на город. — В этом весь смысл. Сколько из тех миллиардов живут такой жизнью, как моя, в исходных фантастических Штатах?

— Программирование позволяет, даже требует, чтобы Штаты приспосабливали индивидуально для каждого.

— Это не имеет значения, Беск, — ответил я.

Боги! Я терпеть не могу думать о таких вещах.

Модеры только дважды вмешивались в мою жизнь. В первый раз, когда мне было пятьдесят, они известили меня о том, что моя реальность — многоуровневая симуляция.

И теперь, чтобы потребовать от меня продолжения рода.

— Это бессмысленно, — сказал я, шагнув к Беску.

Конечно, он не из Модеров. На самом деле я никогда не встречал никого из них. Беск был частью моего мира, моего Штата. Но если потребуется, он, как все сущее в моей реальности, станет служить Модерам. Они контролируют программы и, если их вынудить, могут изменить в моем мире все — все, кроме меня самого, — чтобы заставить меня подчиниться.

Боги, как больно об этом думать!

— Бессмысленное требование, — продолжил я. — Им нужна моя ДНК, чтобы создавать живорожденных людей? Ладно, хорошо. Они могут ее взять. Проткнуть маленькой иголкой или еще чем-нибудь мою банку и извлечь ее. Все просто.

— Они требуют, чтобы вы взаимодействовали с женщиной, ваше величество. Предписание гласит, что вы должны выбрать ее, а она — вас, а затем вам нужно встретиться и совершить акт.

— Наши тела просто симуляции. Зачем нам встречаться?

— Я не знаю.

— Какой вздор!

Я спустился со стены и вошел во дворец.

Беск последовал за мной.

— Я распорядился организовать охоту на диких драклингов, ваше величество. Самых злобных, каких мы смогли найти. Возможно, охота улучшит ваше настроение.

— Возможно, — отозвался я.

Даже одна мысль о Модерах превращала меня обратно в ребенка. Беск был прав на этот счет. Я командовал тысячными армиями. Я единолично выковал империю, охватывающую целые континенты. Но... думая о Модерах, я чувствовал себя избалованным ребенком.

Я задержался на лестнице.

— Мне неизвестно, что легло в основу этих правил, милорд, — сказал Беск, поднимаясь по ступеням. Он положил руку на мое плечо. — Но они древние и хорошо служили таким как вы. Доктрина Ксин-Вей гласит...

— Не читай мне лекций, — сказал я.

Он замолчал, но... Проклятие, я слышал его голос у себя в голове. Он довольно часто зачитывал мне эти правила. Доктрина Ксин-Вей гласила, что самый главный моральный принцип человечества заключается в создании максимального счастья для как можно большего числа людей при использовании наименьшего количества ресурсов.

Оказалось, что лучший способ создать величайшую удовлетворенность людей при минимальных затратах ресурсов, — это изъять мозг еще на стадии зародыша и подключить его к смоделированной реальности, наиболее подходящей для развивающейся личности. Все живорожденные получали целый мир, в котором проявляли себя как важнейшие люди своего времени. Некоторые становились артистами, другие — политиками, но каждый имел шанс добиться величайшей славы.