Рука сама легла на рукоять меча, ставшего моим верным спутников на прогулках. Седа прислушалась и выхватила саблю. На нас напало четверо…

Вновь повторилось невероятное… Клинок в моей руке за несколько мгновений пронзил людскую плоть… Он опять разил врага по своей таинственной мистической воле, ибо моя рука была необучена… Двоих убил мой меч, двоих — Седа.

У меня закружилась голова. Я отошла прочь от окровавленных трупов. Седа с улыбкой протянула мне платок, чтобы я вытерла кровь с меча. Окровавленный клинок играл на солнце жутковатым блеском.

— Твой меч, отведав крови врага, засиял ярче, — сказала Седа. — Ты можешь убивать… Я поняла это сразу, как увидела тебя…

Я молча опустилась на землю. Меч лежал у меня на коленях, я не могла положить его в ножны, будто оружие само противилось этому. Он будто управлял мною, желая посиять на солнце после боя. Зачарованно я смотрела, как лучи играют на смертоносном лезвии, будто жизнь и смерть пересеклись на острие его клинка.

— Твой враг умер от твоего удара, — говорила Седа. — Это добрый день для тебя…

Я промолчала. Княгиня, удивившись моему смятению, покинула меня.

— Ты привыкнешь, — сказала она мне на прощание.

Меня испугало то, что, собственноручно совершив убийства — пусть защищая свою жизнь, — я не испытываю никаких чувств жалости к врагу. Я сама поражаюсь своему безразличию.

Снова пронеслись неприятные воспоминания внезапных смертей людей, которые угрожали моей жизни и жизни моих близких… Случайность? Неужто камнепад в горах, убивший преследовавших нас горцев, был случайностью? О! Как бы я хотела, чтобы виною всему оказалась простая случайность…

Мне неприятна Седа? Почему? Ведь я ничуть не лучше. Она привыкла убивать холодной сталью, а я — силой мысли… Но совершая убийства собственноручно, я испытываю страх.

Дома, к моему счастью, ни Ольга, ни Константин не стали донимать меня ненужными расспросами. Наоборот, они нашли необходимые слова, которые немного приободрили меня. А что скажет обо мне водяное общество? Какая мне разница! Разве они говорят обо мне что-то хорошее?

Вечером я отправилась на церковную службу. Слова священника о том, что я защищала свою жизнь, окончательно успокоили меня…

…Надеюсь, сегодня мне не присниться неприятный улыбающийся человек, желающий заманить меня в бездну…

Из журнала Константина Вербина

Рассказ Алекс всерьёз взволновал меня. Я понимал, что объектом нападения послужила не она, а по злой случайности оказавшаяся рядом княгиня Седа, но это не уменьшало моего беспокойства за Александру. Я решил пока не говорить об этом Ольге, хотя понимал, что вскоре о доблести Алекс станет известно всем. Наверняка во всём обвинят её мистические способности, и будут правы.

Вечером я вновь отправился с визитом к Михайлову. Как я и предполагал, история Седы и Алекс стала достоянием общественности.

— Восхищён умением барышни Каховской защитить себя, — весело произнёс Михайлов.

Его ирония вызвала у меня нескрываемое возмущение.

— Мне не кажется это забавным. Моей свояченице не посчастливилось оказаться в ненужном месте в ненужное время, жертвой нападения должна была стать Седа…

Офицер, понимая мои чувства, немедля сменил шутки на слова понимания и беспокойства.

— Какое совпадение, — заметил Михайлов, — на меня сегодня тоже напали четверо абреков. Вы догадываетесь, кто их подослал?

— Зелимхан, — не стоило труда догадаться. — Седа хочет ему отомстить… И вас он почему-то боится…

— Зелимхан — самое трусливое и омерзительное существо, которое я когда-либо встречал, — с отвращением произнёс Михайлов. — Я бы хотел убить его, но, увы, не могу…

Собеседник вдруг осёкся, понимая, что невольно сказал лишнего.

— Да, я не могу убить его, — повторил офицер, — совсем недавно я узнал об этом… думаю, вскорости ваша свояченица сама узнает… не беспокойтесь, никто не попросит её держать увиденное в тайне…

Лицо Михайлова вдруг на мгновение сделалось неподвижным, глаза смотрели куда-то в пустоту, будто душа покинула его тело.

— Да, там всё иначе… — произнёс он, наконец…

Невозможно, чтобы его не волновала судьба пани Беаты… Между ними существует какая-то незримая связь…

— Зелимхан был вашим проводником в горах, — перевёл я разговор на более обыденную тему. — В тот год, когда вы пропали без вести…

— Я не люблю вспоминать об этом, — перебил Михайлов.

Я не стал проявлять ненужного любопытства. Само собой напрашивалось предположение — все злоключения Михайлова начались по вине Зелимхана. Как я погляжу, желающих убить этого бесчестного человека предостаточно, видения никогда не обманывают Аликс.

Меня несказанно обрадовал визит князя Долгорукова. Разумеется, я не рассчитывал, что он поведает мне мистические тайны, о которых нельзя говорить, однако князь вполне мог навести меня на нужную мысль. Он уже свыкся с роль наследника мудрости огненного владыки предков, и, казалось, не испытывал былой печали от тяжести внезапно полученных знаний, и совершенно не стремился воспользоваться ими для собственной корысти.

— Я будто бы смотрю со стороны, — однажды пояснил он мне, — и мне начинает казаться, что мои тайны всего лишь плод усталого воображения… впрочем, с этими мыслями легче жить…

Долгоруков разделял моё беспокойство за судьбу пани Беаты, и, как оказалось, он весьма симпатизировал этой нелюдимой особе, и даже сумел завести с ней приятельские отношения.

— Михайлов оговорился, что не может убить Зелимхана, — произнёс я задумчиво, — а Седа утверждает, что пани Беата во власти этого злодея и поэтому желает от него избавиться… На мой взгляд, эти два пункта связаны между собою… Пока не рискну строить умозаключения…

— Ваши размышления верны, — согласился Долгоруков.

Из журнала Александры Каховской

Сегодня у Нарзана мне вновь встретилась пани Беата. Весьма удивительным показалось мне её испуганное лицо, обычно суровое и надменное. Бесцеремонно схватив меня за руку, она столь спешно отвела меня в сторону от колодца, что я, расплескав ненавистную мне целебную зловонную воду, даже не успела повесить кружку.

— Нельзя ли предотвратить смерть Зелимхана? — спросила она, сдвинув брови.

— Простите? — недоумевала я.

Вопрос собеседницы оказался весьма неожиданным. Ведь совсем недавно она желала его погибели.

— Неужто вы не догадываетесь? — с нескрываемым раздражением произнесла она.

Взволновано сжимая кружку, я смотрела на пани непонимающим взором.

— Ведь мне тоже грозит опасность, не так ли? — наконец произнесла она тоном учителя, уставшего от глупого ученика.

Внезапно промелькнула догадка, вспомнились слова Седы: Беата во власти Зелимхана.

Пани, чувствуя, что я начинаю понимать причину её беспокойства за судьбу врага, облегчённо вздохнула.

— Значит, ваша жизнь зависит от жизни Зелимхана? — робко поделилась я своими умозаключениями.

Чернокнижница молча кивнула. Былая надменность вновь сменилась волнением.

— Никогда не думала, что испугаюсь смерти, — вздохнула она, — этот мир вызывал у меня лишь ненависть, но так не хочется его покидать…

— Вас страшит неизвестность, которая ждёт подобных вам, — мой тон прозвучал зловеще, — вернее, возможная расплата…

Собеседница отпрянула, подняв руку, будто пытаясь заслониться.

— Понимаю, что у вас нет никаких причин помочь мне, — произнесла она натянуто, — но я прошу вас… Полагаю, вы понимаете, с каким трудом я произношу эти слова… Увы, мне нечего предложить вам в замен…

На мгновение мне почудилось, что за спиною пани Беаты мелькнул гость из моих ночных кошмаров, он молча положил руку ей на плечо, жутко улыбнувшись. Молодая дама, резко обернувшись, повела плечом, будто пытаясь освободится от невидимой руки.