- На обеспечение тюрем нужны средства, которых у нас нет. Мы даем второй шанс преступникам. Либо отправляем в шахты, либо в поля, все зависит от случая. Только самых опасных отпускаем в Чистилище. Это все миф, будто бы Совет отправляет туда даже тех, кто не платит налоги.

- Но это не отменяет того, что существуют Содержательные дома, где девушки занимаются проституцией.

- Тут ты права, но это лучше, чем умереть на улице. Девушки, которые оказываются там, далеко не невинны, более того Содержательные дома приносят хороший доход.

- Сомневаюсь, я прожила там целый год, знаю, какие могут быть девушки, они вряд ли смогли бы кому-нибудь навредить.

На лице Дмитрия играют желваки, он прикусывает нижнюю губу, размышляя о чем-то.

- Хоть кто-нибудь рассказывал тебе, почему они попали туда? - я задумываюсь, пытаясь вспомнить кого-нибудь, но понимаю, что мне не приходит в голову ни один адекватный ответ.

Спрашивать о том, почему ты оказался в Содержательном доме, было непринято.

- Но ведь ни моя сестра, ни я никого не убивали. Мы не нарушали законов, но тем не менее оказались там, - говорю я

Глаза Дмитрия встречаются с моими, ком в горле перерастает в камень, когда я понимаю, о чем говорит его взгляд.

- Это сделала Элеонора, верно? Она отправила нас Содержательный дом.

Дмитрий молчит в течение нескольких минут. Он садится на край стола, размышляя рассказывать то, что ему известно или нет.

- Изначально, моей женой должна была стать твоя сестра.

Колени подгибаются, я хватаюсь за спинку стула, стараясь удержаться на ногах. Элеонора и раньше говорила, что у нее были планы на Рейчел, но сейчас все, что происходило, обретает смысл.

Моего отца обвинили в том, чего он не совершал. Его взяли под стражу, а нас отправили в Содержательный дом, хотя мы должны были остаться на свободе. Элеонора проверяла нас, она выжидала.

У меня появляется подозрение, что это мама натравила комиссаров на отца, единственное, что я не могу понять, в чем была причина. Мой отец был хорошим человеком, даже, несмотря на то, что лишал нас возможности распоряжаться своими жизнями самостоятельно. Все же он любил нас и никогда не ставил под удар.

- Зачем же тогда Элеонора велела убить Рейчел?

Я поднимаю глаза на Дмитрия в поисках ответа. Он напряжен, вероятно, обдумывает каждую деталь, что ему известна. Дмитрий проводит рукой по волосам, и я ловлю себя на мысли, что мне нравятся какие они мягкие на ощупь. Наконец он подает голос.

- Я неуверен на этот счёт, но, насколько мне известно, твоя сестра была беременна, - в знак подтверждения я киваю, - знаешь, почему девушкам в Содержательных домах это запрещено?

- Они не смогут работать и станут бесполезными, можно сделать аборт, но это довольно тяжёлая процедура.

- Это так, но ещё дело в том, что девушка может родить ребенка с отклонениями из-за того, что Содержательные дома находятся на зараженной земле.

- Ты же сказал, что там относительно безопасно.

- Иногда лучше перестраховаться.

- А как же те девушки, которых выкупают мужчины?

- Скольких девушек при тебе было выкуплено из Содержательного дома?

Ни одной, думаю я.

Дмитрий понимающе качает головой. Несколько минут мы стоим друг напротив друга в полной тишине. Я обдумываю все, что успела узнать за сегодняшнее утро. Информация, о которой я даже не подозревала, отдается эхом у меня в голове. Оказывается, все это время я жила во лжи, только что понимание мира перевернулось и усложнилось. Мне следует узнать, что случилось с отцом, виноват он или его подставили, но Дмитрия об этом спрашивать бессмысленно. Вряд ли Элеонора делилась с ним своими планами.

- Когда ты узнал о Рейчел?

- Прямо перед тем, как мы приехали в Содержательный дом. Представь моё удивление, когда вместо твоей сестры, я увидел тебя, веляющей бедрами на стойке.

Мои щеки вспыхивают, я отвожу взгляд, думая о том, что до сих пор чувствую вкус его губ.

- Мне показалось, что ты тогда расстроился.

Улыбка Дмитрия моментально сползает с его лица, из-за чего мне вдруг становится грустно. Безлицый берет меня за плечи, разворачивает лицом к выходу и подталкивает вперед.

- Да, - рассеянно отвечает он, - идём, нам пора к Элеоноре.

Кабинет Безлицей полностью соответствует своей хозяйке, он пустой. Несмотря на всю красоту архитектуры, комната выглядит скудно. У окна стоит стол с компьютером на нем. Шкафы со стеклянными дверцами, сквозь которые видны стопки книг, папок и бумаг. У окна кресло, в котором удобно устроилась Элеонора, словно королева на троне. Перед ней крепко вцепившись в спинку стула, стоит Марго, а рядом Алекс бьётся в попытках успокоить свою девушку.

Все это кажется мне привычным, я бы даже сказала родным. Каждый раз, когда я нахожусь в одной комнате с этими людьми, происходит одно и то же: Элеонора приказывает делать что-то неприятное для Марго, та с ней препирается, а Алекс мельтишит на заднем плане, пытаясь их успокоить. Мне становится смешно, оттого насколько я была глупа, когда думала, что он тот самый человек, которому можно верить. Сейчас я понимаю, что Алекс ничем не лучше девушек из Содержательного дома. Разница лишь в том, что вторых презирают за их занятия.

Дмитрий молчаливо стоит рядом, на лице у него скучающее выражение. Наши руки соприкасаются, и, несмотря на одежду, между нами будто проходит разряд электрического тока.

- Ты нужна мне здесь, - Элеонора встает с кресла, ударяя руками по столу, отчего клавиатура подпрыгивает.

Марго выпрямляется и замолкает, мне кажется, что из напряжения, повисшего в воздухе, можно натянуть струны. Девушка отводит взгляд от Элеоноры. Она отходит в сторону вместе с Алексом, кидая на нас предостерегающий взгляд. Когда она становится рядом, а на ее лице появляется улыбка, я понимаю, что сейчас она скажет очередную мерзость.

- Выглядите, как два подростка, которых застали за непристойным занятием.

Ответная реакция не заставляет себя ждать, мои щеки вспыхивают.

- Нас за этим занятием застукала прислуга, - невозмутимо отвечает Дмитрий.

Элеонора прочищает горло, в попытке обратить на себя внимание. Я с трудом перевожу взгляд на нее. После разговора с Дмитрием, моя ненависть к ней возросла в несколько раз. Женщина выглядит помятой: под глазами залегли тени, на лице появились новые морщины, а в волосах пролегла седина. Кажется, будто за одну ночь Элеонора постарела на несколько лет.

Она садится, но не говорит до тех пор, пока поочередно не посмотрит на нас. Мне до сих пор не по себе от взгляда ее, - настоящего и вставного, - глаз.

- Вчера был непростой день, - начинает она, - мы все знаем, чьих рук это дело, поэтому не вижу смысла все затягивать. В следующие несколько дней будет проходить расследование, нам удалось схватить несколько людей, которые, вероятно, - слово вероятно она произносит как стопроцентно, - организовали забастовку и связаны с группировкой Мятежников. Посмотрим, что нам удастся выяснить. После мы проведем суд над теми, кто причастен ко вчерашним буйствам.

Элеонора переводит дыхание.

- Евгения, и, Дмитрий, - она по очереди смотрит на нас. Выглядит так, словно может видеть нас насквозь, из-за этого внутри разрастается огромная дыра, высасывающая все положительные эмоции. Мне хочется взять Дмитрия за руку, но все же я не решаюсь этого сделать. - На время расследования вы поедете в Чистилище за сбором средств.

Наверное, это первый раз, когда мне не хочется ей возразить. В этой поездке я нахожу привлекательную перспективу забыть о существовании этих людей.

- Когда нам выезжать? - спрашивает Дмитрий, я перевожу взгляд на него, чувствуя нарастающее напряжение с его стороны.

- Завтра с утра. Доберетесь до Пограничного пункта на поезде, а оттуда отправитесь на машине. Так будет безопаснее, мне бы не хотелось, чтобы на вас напали Мятежники, как во время прошлого визита в Чистилище, - у меня сосёт под ложечкой от воспоминаний, меня по сей день преследуют мертвецы в кошмарах.