- Вы вдруг стали очень похожи на своего деда.

- А вы так хорошо его знаете?

Внезапно ей остро захотелось уйти из этой квартиры. Оказаться как можно дальше от места, где за счет Уэйдов жила женщина, которая, по всей видимости, их предала.

Аддисон бросилась к двери, не удосужившись взглянуть на Спенсера.

Ее подгонял гнев. И ей было до лампочки, поспевает за ней Спенсер или нет. Только нажав кнопку вызова лифта, она услышала, как он закрывает дверь квартиры Лоретты. Больше, чем когда-либо в жизни, Аддисон хотелось двигаться, идти вперед, что-то делать. Ожидая лифта, она покачивалась с пятки на носок и обратно.

- Кто-то предупредил ее, что мы вот-вот появимся. – Этого человека явно не учили, когда нужно помолчать.

- Подождите.

- Чего?

- Молчите, пока мы не спустимся вниз. Мне нужно поговорить с охранником.

- Как вы ее убьете? Сами или наймете кого-нибудь?

Аддисон развернулась и изо всех сил оттолкнула Спенсера. Он схватил ее за руки и припечатал к стене. Тяжело дыша, посмотрел ей в глаза сверху вниз:

- Толкнете меня еще раз – и я вас поцелую.

Предательское тело именно сейчас решило, что пора ожить. Влажное тепло затопило ее изнутри.

- Неужто вам так нравится, Спенсер? Жестко и унизительно?

- Поверьте мне на слово, Аддисон. Судя по вашему взгляду, вам понравится все, что я с вами сделаю.

Черт бы побрал его проницательность!

- Пустите. – Даже произнеся это вслух, она не была уверена, что хочет именно этого.

- Или что? Попросите любимого дедушку вызвать «Гнев»?

- Вы мне нужны, чтобы найти Джереми. Так что или отпустите меня, или я тресну вам коленом по яйцам. – Чтобы продемонстрировать серьезность своих намерений, Аддисон приподняла колено и остановилась в паре сантиметров от намеченной цели.

Видимо, до Спенсера дошло. Приподняв светлую бровь, он отпустил ее руки.

- Грязно деретесь.

- Я из Уэйдов. Можете хоть сто раз сделать эту фамилию ругательством, но это не изменит того, что я родилась с целью возглавить одну из самых влиятельных компаний в мире. Годами меня к этому готовили, натаскивали. Годами я мечтала только об этом. А теперь кто-то взял и забрал единственного человека, который значил для меня больше всех этих лет обучения и натаскивания. И если теперь у меня возникло желание кого-то убить, это не ваше дело. Вы не имеете права меня осуждать. – Ее грудь тяжело вздымалась, пока Аддисон пыталась прийти в себя.

Лифт наконец приехал. Она вихрем влетела в кабину и нажала кнопку первого этажа. Спенсер почти неслышно оказался рядом.

- У вас развивается привычка думать, будто я вас осуждаю или негативно сужу о вас и ваших поступках. Начиная с кофеварки и заканчивая вашим желанием убить Лоретту. С чего вы решили, что я не хочу ее смерти? Она похитила вашего племянника. А ему столько же, сколько было мне, когда я пытался сбежать от «Гнева», чтобы спасти свою жизнь, и не сумел. Сейчас вашему племяннику наверняка до смерти страшно. Может быть, я действительно плохой человек, тем более что мне самое место в аду, но сейчас меня больше интересует как, а не почему.

Аддисон и представить себе не могла, что услышит от него такое. Посмотрела на уверенные черты его профиля и улыбнулась:

- Я бы не стала бить вас по яйцам.

- Стали бы. И должен признать, это мне в вас и нравится.

Прислонившись к колонне в холле первого этажа, Спенсер вглядывался в лицо говорившей с охранником Аддисон. Он знал, какие новости ей расскажут, и в этот раз сомневался, что ему понравится, окажись он прав. По идее, информация о том, что Лоретта как минимум замешана в исчезновении Джереми, могла оказаться полезной. Спенсер надеялся, у нее не было времени стереть все свои следы, и если удастся их где-нибудь найти, то, может быть, они приведут к мальчику.

Однако почему-то было больно видеть, как Аддисон страдает от предательства. Есть у нее в жизни хоть кто-нибудь, на кого она могла бы положиться? От этих мыслей становилось грустно, и Спенсер уставился в пол, чтобы ничем не выдать своего настроения. Даже у него было множество друзей, которых он считал семьей, а ведь почти все время он проводил взаперти. Кому бы позвонила Аддисон посреди ночи, если бы жизнь вдруг стала невыносимой? Деду? Куда вообще запропастился этот сукин сын? Он должен помогать внучке, а не торчать допоздна в своем кабинете.

Хотя, возможно, девять часов вечера для этой сволочи не поздно. Может быть, Аддисон вообще с ним не видится. Даже подумать жутко.

Она шла к нему, напряженная, как комок нервов, скрывая чувства под привычной маской. Спенсер понял, что ему еще не раз придется причинить ей боль, и похолодел, едва мысль успела оформиться в голове.

Поддавшись первому порыву, он взял ее за руку. Во взгляде Аддисон отчетливо читался вопрос, на который Спенсер не мог ответить. Никогда в жизни он не принадлежал к типу людей, которым необходимы прикосновения. Просто-напросто ему захотелось взять ее за руку, и точка. Даже в рамках системы, благодаря которой почти вся его жизнь проходила практически за решеткой, он делал, что хотел и когда хотел.

Они вышли в темную ночь, и Аддисон вздрогнула от дождя и холода.

- Возьмите. – Спенсер снял пальто и надел ей на плечи.

- Нет, вы же замерзнете.

- Плевать. Мне даже нравится холод. Напоминает, что я жив. – Он улыбнулся, заметив ее скептический взгляд. – К тому же у меня впереди целая вечность, чтобы согреться в аду.

- Вы говорите об этом так, словно шутите, но я начинаю подозревать, что вы хоть капельку, но сами в это верите.

- А вы разве нет? – Он ее дразнил и хорошо это знал, но все-таки хотел услышать ответ.

Аддисон закатила глаза:

- Вряд ли меня можно назвать истово верующей. Понятия не имею, кому дорога в рай, а кому – в ад. Но я точно не верю, что тому, кто всю жизнь помогает другим людям, суждено гореть в аду.

Спенсер никогда не слышал, чтобы люди без «аномалий» произносили вслух такие вещи. Чаще всего они либо увиливали от ответа, либо уверенно пророчили ему адскую сковородку. Может быть, все же есть хоть какая-то надежда для «аномальных», если кто-то вроде Аддисон Уэйд считает, что у него есть шанс на спасение.

- Пока вы опять что-нибудь не сказали… Я знаю, что еще мне придется признать.

Спенсер удивленно тряхнул головой:

- И что же?

- Грегори.

Он резко остановился на холодной темной улице и заглянул Аддисон в лицо. Чуть поодаль мигнул фонарь, и до Спенсера внезапно дошло, что для такой оживленной улицы здесь чересчур тихо. Однако он напомнил себе, что никогда раньше не бывал в Бруклине. Наверняка здесь всегда намного тише и спокойнее, чем на Манхэттене. Может быть, люди сидели по домам из-за дождя.

- Лоретту предупредили, что мы вот-вот появимся. Хотя, конечно, за нами могли следить. – Спенсер внимательно осмотрел улицу. – Но даже если так, их тоже мог предупредить Грег.

Аддисон посмотрела под ноги, и Спенсеру оставалось лишь надеяться, что она не заплачет. Все это время она вела себя невероятно храбро.

- Он был с нами даже раньше, чем я появилась на свет. Именно он отвез моих родителей в больницу, где я родилась. Держал на руках Джереми, когда хоронили мою сестру. Каждый день возил его в садик и обратно. Как же он мог в это ввязаться?

Спенсер с трудом представлял себе, как сильно покачнулся знакомый Аддисон мир.

- Вас снова и снова предают самые близкие люди. Расскажите мне о вашей семье. Что с ними произошло?

- Лучше расскажите мне о своей.

- Что? – Никому и никогда не удавалось застать Спенсера врасплох. До сих пор.

- Если вы расскажете мне свои секреты, я расскажу вам свои. Я не могу просто так довериться вам, ничего о вас не зная. У меня такое чувство, будто я выставлена напоказ со всеми потрохами.

«Напоказ?» – обалдел про себя Спенсер, а вслух сказал: