Наяву воплощался личный кошмар. Спенсер закрыл глаза и изо всех сил постарался подавить пробуждающиеся страхи. Лишь однажды с ним такое случалось, но тогда он и близко не заходил так глубоко и не чувствовал себя так растерянно. В тот раз Спенсеру было пять лет, и Родс впервые экспериментировал с его силами. Похоже, Уилл Родс и сам не ожидал того, что увидел, поэтому в кратчайшие сроки отыскал Присциллу, которой в то время было шесть, и приволок к Спенсеру.

Но сегодня вытащить его из темноты было некому. Больше всего Спенсера бесило, что он больше не увидит Аддисон, не прикоснется к ней и не скажет, что теперь может найти Джереми. Даже странно, что за целую жизнь все, чего Спенсеру будет не хватать, оказалось связано с женщиной, которую он знал считанные часы.

Как она найдет без него Джереми? Спенсер терпеть не мог чувствовать себя бесполезным. Запрокинув голову, он отчаянно зарычал, как угодивший в капкан зверь. Что теперь будет? Он останется таким еще лет на пятьдесят, пока его не настигнет смерть? Или успеет намного раньше умереть от голода? А если его организм решат поддерживать искусственно, что будет с разумом? Неужели сознание останется жить здесь, в кромешной тьме?

Спенсер чувствовал, как подступает безумие. Усилием воли он сосредоточился на том, чтобы не поддаться маячившей на носу угрозе, и еще раз хорошенько осмотрелся. Должен быть выход. Должен, и точка. Не может быть, чтобы так все и закончилось, черт побери. От ярости затряслись руки.

Внезапно где-то вдалеке слабо вспыхнул свет. Настоящий? Спенсер настороженно двинулся в сторону крошечной вспышки. Еще несколько шагов – и он понял, что еще не сошел с ума. Там действительно сиял свет, и этот свет звал его обратно, в реальный мир.

Домой. Одно простое слово затопило сознание. Свет манил и отчаянно желал, чтобы Спенсер вернулся домой. В других обстоятельствах он бы от души посмеялся над тем, насколько глупа сама мысль о доме. Вряд ли изолятор можно назвать домом. Но прямо сейчас думать об этом было приятно. Спенсер потянулся к свету, молча умоляя его указать путь. И свет не подвел. Не исчез, а стал ярче и отчетливее.

Путь, который прокладывала Присцилла, всегда был едва заметным. Спенсер частенько подшучивал, называя его заросшей сорняком тропинкой. Но от полосы света, которую он видел сейчас, захватывало дух. Ярко-желтая с золотыми сполохами лента серебрилась по краям. Идти по такой дороге было легко. Спенсер пустился по свету, и, чем дальше шел, тем отчетливее становился окружающий мир.

Слева появилась кровать. Спенсер опустил руку и с облегчением выдохнул, ощутив под пальцами плотную поверхность. Когда глаза снова привыкли к комнате, он поднял голову… и на мгновение сердце в груди остановилось.

Это была Аддисон. Вот чей свет вывел Спенсера обратно. Но как такое возможно? Ее «аномалия» взрывала витрины. Ничего общего с тем, чтобы прокладывать пути из темного места в реальность.

Еще одно усилие воли – и Спенсер рывком вернулся в материальный мир. Первая четкая мысль подсказала, что он стоит на коленях. И это странно. Раньше во время путешествий в темное пространство и обратно он вообще не двигался в реальном мире. В голове толпились обрывочные мысли, словно его разбудили посреди глубоко сна. Несколько секунд Спенсер даже не понимал, что происходит.

На щеках лежали чьи-то прохладные ладони. Перед ним сидела Аддисон. Впервые в жизни Спенсер понял, что чувствуют заблудившиеся в море моряки, когда внезапно вдалеке видят свет маяка. Аддисон была ангелом, посланным с небес, чтобы вывести его из мрака. Если бы хватило сил, он бы хорошенько посмеялся над абсурдностью этой идеи. Никаких ангелов к нему на помощь небеса послать не могут. Потому что он проклят.

Так или иначе, Спенсер испытывал безмерную благодарность за то, что Аддисон оказалась рядом и совершила нечто невозможное, чтобы вернуть его обратно.

- Как вам это удалось? Как вы создали путь? – Он не узнавал собственный голос. Как будто по горлу наждачкой поелозили.

- Я услышала, как вы кричите.

- Быть того не может. Находясь в темном месте, в реальности я ни звука не издаю.

- Ну что ж, - рассмеялась Аддисон, - на этот раз все было иначе. Вы словно спали, но я никак не могла вас разбудить. А вы кричали и кричали, вот я вас и тряхнула…

- А дальше что? – сгорал от нетерпения Спенсер. Ужасно хотелось услышать все в подробностях.

- Я попробовала послать к вам свою энергию. Отпустила вожжи, но вместо того, чтобы позволить энергии выскользнуть на свободу и опять что-нибудь разбить, попыталась направить ее прямо в ваш разум. И тогда увидела то же, что и вы. Точнее то, чего вы не видели. Надо признать, мрак там исключительный. Вы заблудились, но я знала, как вернуться домой.

Домой. Так вот откуда взялось это слово! Прямо сейчас, когда ее руки касались его лица, Спенсер на самом деле чувствовал себя так, будто вернулся домой.

Покачав головой, он крепко обнял Аддисон и закрыл глаза.

- Спасибо, что нашли меня, Аддисон Уэйд.

Спенсер был рад, что она ничего не ответила. Он не сумел бы найти подходящие к обстоятельствам слова, а значит, лучше всего помолчать.

Чуть-чуть сдвинувшись, Аддисон села поудобнее, чтобы обнять Спенсера в ответ. Он прижался головой к ее груди, слыша, как равномерно бьется сердце и чувствуя ванильный аромат ее волос.

Через несколько мигом пробежавших минут он поднял голову:

- Что у вас за шампунь?

- Даже не знаю. Им пользуются в салоне, где я стригусь. А что?

- Вы пахнете ванилью.

Аддисон рассмеялась, и ее глаза заискрились в тусклом свете комнаты.

- Это не шампунь, а мыло, которое делают на Каймановых островах. У нас там дом. Тот, куда я тетушку отправила. А мыло я ящиками покупаю, потому что очень люблю.

- Вам подходит этот запах. Как будто именно ваш, а не искусственный.

- Я рада. Люблю Карибское море. О нем мне и напоминает аромат этого мыла.

Спенсер отстранился, чтобы заглянуть ей в глаза:

- Аддисон, я его нашел.

Она вздрогнула в его руках.

- Джереми?

- Точнее его энергетическое поле. Теперь я смогу его отыскать. Он был глубоко в тенях – Лоретта пропустила крошечный фрагмент. Но он там был – бело-голубой сполох с зелеными искрами. 

- Спенс, за Джереми вы пошли во тьму, рискуя не вернуться. Почему?

- Потому что он маленький мальчик, которого нужно вернуть домой. Пока ваш дед, разумеется, не запрет его в «Уютном рассвете» или в любом другом изоляторе.

Перспектива ужасная. А учитывая, что иного выбора нет, Спенсер ненавидел свою память за то, что в ней навсегда останутся отголоски веселого чистого смеха, который он услышал, когда искал Джереми.

- Я не позволю ему избавиться от Джереми!

Спенсер сжал плечи Аддисон:

- Тише! У «Гнева» уши повсюду.

Глядя прямо ей в глаза, он жалел, что она не умеет читать мысли. Иначе сказал бы без слов, как восхищен ее решимостью во что бы то ни стало спасти Джереми. По мнению Спенсера, родители должны идти на все, лишь бы не отдавать своего ребенка властям. Потому что это правильно. Как ни хвали Родса, отцом своим подопечным он не был. А мать Спенсера и Романа умерла по вине собственных детей.

- Мой брат прав, - послышался голос, который Спенсер никак не ожидал услышать. – Не стоит выставлять напоказ свои чувства.

Понятия не имея, откуда взялись силы, Спенсер вскочил на ноги. Что, черт возьми, должно произойти, чтобы наконец-то избавиться от Романа?

- Пошел вон, - процедил Спенсер и ткнул пальцем в сторону двери.

Роман перевел взгляд на Аддисон:

- Кажется, вам нужна была моя помощь.

- Я нашел следы. Ты больше не нужен. И мне не нравится, что ты вечно ошиваешься поблизости и заявляешься без приглашения.

Подошла Аддисон и коснулась плеча Спенсера, хотя обращалась к его брату:

- Как вы сюда попали? Вас впустил дедушка?

Роман холодно рассмеялся:

- Нет, мисс Уэйд. Я здесь не по долгу службы. Иначе вас бы уже везли в «Уютный рассвет». Я считал, наша цель – найти Джереми. Или я ошибался?