— Хару, ты чего это в облаках витаешь? Мы в Накано, забыл? Если не отключишься сразу после боя, на тебя быстро нападут.

— А, ага... извини, спасибо... — поблагодарил её Харуюки, и брови Тиюри сдвинулись, а сама она недоуменно наклонила голову.

— Что с тобой такое? Ты победил, но выглядишь так, словно объелся маринованных баклажанов.

Вслед за этим за Тиюри показался Такуму, ещё один старый друг Харуюки, и приглушённо спросил:

— Это потому, что после того, как ты довёл его до десяти процентов здоровья, случилось то, чего ты не ожидал, Хару?..

После этих слов Тиюри широко улыбнулась и перебила его:

— Раз так, то вперёд в Энжи. У них есть комната татами, где можно спокойно поговорить, плюс Хару обещал угостить нас.

— Э-э, с угощением могут возникнуть бюджетные проблемы...

— А-ха-ха, шучу я, шучу! Погоди чуть-чуть, я проверю, — рассмеявшись, Тиюри быстро провела пальцами по виртуальному интерфейсу. Подключившись к сети кафе, она запросила информацию о наличии свободных мест. — О, нам повезло, комната татами свободна. Я бронирую.

С этими словами она нажала видную только ей кнопку, закрыла окно и, упруго откинувшись на спинку сиденья, бодро воскликнула:

— Езжай давай! Быстрое бронирование сгорает через пять минут!

Кафе «Энжи», занимающее небольшой магазин к северу от Оумэ, специализировалось на десертах. Среди его посетителей бытует мнение о том, что так называется оттенок красного, которым выкрашены занавески кафе, но настоящие завсегдатаи знали, что это заведение получило своё название по тому, как его владелец сокращал слово «Коэндзи».

Сам владелец, работающий в кафе на кассе — мужчина лет тридцати... нет, сорока... нет, пятидесяти... в общем, не самого понятного возраста. Вместе с ним посетителей обслуживают две девушки двадцати с чем-то лет. Помимо традиционных японских сладостей, вроде сиропа с кусочками фруктов и бобовой пастилы, они продают и желе, и вафли, и домашние чизкейки, и огромные наборы из всего этого сразу. В целом, никакой строгой тематики заведение не придерживается, и поэтому часто бывает тяжело выбрать, что именно заказать. Один вид этого заведения вызывал в головах Такуму и Харуюки трагично-ностальгические воспоминания о том, как прошлой осенью они чуть не обанкротились, когда Тиюри потребовала накормить её здесь до отвала, чтобы она приняла их извинения за случай с «троянской программой».

Впрочем, сама она либо уже давно забыла об этом, либо заставила себя забыть ради своих друзей, и, как только они разместились на татами в отдельной комнате в глубине кафе, тут же закричала, не став даже смотреть в голографическое меню:

— Это самое, мне мучное парфе с шариками и сверху полить бобовой пастой!

— Разве можно есть такое перед ужином?.. — рефлекторно вставил Харуюки, заслужив в ответ усмешку и следующие слова:

— Ты недооцениваешь аппетит атлета. Твоему тормозному метаболизму за мной не угнаться.

— И-извини... мне тогда мягкий шоколад с орехами.

— Хару, ты, кажется, каждый раз это заказываешь. Мне... пастилу из бобов, наверное, — с усмешкой произнёс Такуму.

После того как Харуюки отозвался словами «подумаешь, просто мне он нравится» они дружно улыбнулись, а затем посмотрели на слушавшую их разговор Утай. Когда Харуюки увидел, как девочка сидит на татами до невозможного ровно, в голове его тут же пронеслись вчерашние события.

После окончания работы комитета по уходу, Синомия пригласила его к себе домой, где, сидя так же ровно, как сейчас, рассказала ему о мире театра Но, в котором она родилась и росла, и о печальной судьбе своего брата и «родителя» как бёрст линкера, Миррор Маскера...

Утай, словно поняв мысли Харуюки по его выражению лица, широко улыбнулась и быстро напечатала:

«UI> Я в этом заведении впервые. Что Вы можете посоветовать?»

В тексте, который появился перед его глазами, внимание Харуюки привлёк не вопрос, а то, как спокойно и уравновешено вела себя Утай, несмотря на юный возраст.

Вообще, если подумать, то начальное крыло академии Мацуноги, престижной школы для девочек, запрещало школьницам есть на пути домой. Скорее всего, причина спокойного поведения Утай в незнакомом кафе состояла в том, что она за долгие года привыкла ужинать одна.

В голове вновь пронеслась обстановка дома Утай, которую он вчера увидел. Решив не задумываться об этом, Харуюки с улыбкой ответил:

— Э-э... в первый раз, наверное, лучше сироп с фруктами?

— В любом десертном заведении надо начинать с сиропа! — тут же поддержала его слова Тиюри.

«UI> Ну, надо так надо. Тогда я буду фруктовый сироп.»

Утай коснулась кнопки в виртуальном меню, а затем нажала кнопку подтверждения заказа. Тут же появилась одетая в японское платье официантка с холодной водой и горячими полотенцами на подносе. Она по-дружески поздоровалась с Харуюки, Такуму и Тиюри, которые ходили в это кафе шестой год подряд, и отдельно, особо вежливо, с Утай, пришедшей впервые, после чего вернулась на кухню.

Об этом кафе ходили самые разные слухи. Самая популярная теория гласила, что японские сладости делал владелец, а западные — официантки, но в некоторых школьниках поселилось глубокое убеждение в обратном. И если на эту тему ещё можно спорить, то слухи о том, что у них на кухне работает робокондитер, и о том, что вся еда здесь фальшивая и симулируется нейролинкерами, трудно воспринимать всерьёз.

Об этой двадцатилетней официантке в карминовой одежде и белом фартуке можно с уверенностью сказать лишь то, что весь её вид насквозь пропитан традиционностью.

Отпив холодной воды, друзья Харуюки сфокусировали на нём взгляды.

— Ну что, Хару? Что, как и почему произошло? — спросила Тиюри приглушенным голосом.

Кроме них в магазине у барной стойки сидели два пожилых посетителя, а недалеко от входа — ещё три дамы среднего возраста. Никто из них явно не мог быть бёрст линкером, но Тиюри предпочла перестраховаться. Харуюки начал рассказывать, прокручивая в голове воспоминания о бое:

— Э-э... думаю, все вы хорошо видели, что происходило до того момента, как у него осталось 10% здоровья. Но... после того как он упал... визор на его главной голове закрылся, и вместо этого раздвинулись бронепластины на левом плече. И... возможно, вы мне не поверите, но это плечо начало разговаривать. Оно сказало: «Наконец-то, мой черёд»...

Харуюки сумел в общих чертах рассказать о случившемся за пять минут, и их заказ им принесли как раз после того, как он закончил. Расставив перед ними тарелки, официантка раздала ложки и пожелала приятного аппетита.

Тиюри быстро умудрилась набить рот белым кремом, чудом не сбив парфе со стакана. Секунд пять она сидела с совершенно блаженным лицом, а затем вновь попыталась принять серьёзный вид.

— М-м-м... чем дальше слушаю, тем меньше верится. Хотя, с другой стороны, та же Нико — отличный пример человека, способного на резкую смену характера...

— Вот только «ангелочка» Нико просто отыгрывает, — усмехнулся Харуюки, наслаждаясь своим шоколадом. — А Цербер изменился так сильно, что на отыгрыш роли это никак не похоже. Кроме того, как я понял из его слов, этот аватар называется Цербером именно потому, что их трое... кроме того, когда он переключился на левый наплечник, то стал использовать другую способность...

— Значит, с самого начала ты сражался с Цербером I, на левом плече живёт Цербер II, а ещё должен быть Цербер III? — задал вопрос Такуму, отрезая разукрашенной ложкой пастилу.

Ненадолго задумавшись, Харуюки кивнул.

— Ага, и мне, если честно, очень интересно, кто этот третий, живущий на правом плече. Первый был вежливым мальчиком, второй — более развязным парнем. Интересно, кем окажется третий?

— Голосую за личность старика, — тут же отозвалась Тиюри.

— С-старика? Как же он сражаться будет?..

— Старик, дерущийся в стиле «пьяного мастера» — легенда всех файтингов.

Разговор начал явно уходить не в том направлении, но тут Утай, всё это время молча поедавшая фрукты с сиропом, аккуратно отложила ложку в сторону и набрала на виртуальной клавиатуре: