«Спасибо, Таку».

И тут его друг, словно услышав эти слова, обернулся и неожиданно сказал:

— Хару. По поводу того, что тебе сказала Манган Блейд, про возвращение к истокам... мне кажется, тебе нужно вернуться ещё дальше нашей с тобой дуэли. Твои истоки лежат там.

— Э?.. Г-где?

— На этот вопрос ты должен ответить сам. Кстати... Манган не каждому даёт такие советы. Всё-таки, Хару, ты крайне популярен среди девушек постарше...

— Д-да нет же, сколько можно повторять! — запротестовал Харуюки, услышав от него эту фразу уже не в первый раз, а затем снова сел на стул. Он взял с тарелки ещё один рисовый шарик и, пережёвывая его, продолжил говорить с набитым ртом, — Кстати, Таку, а ты сам-то знаешь Манган Блейд? Вы ведь, небось, были хорошими друзьями, когда ты состоял в Леонидах...

— Ты что, где я, а где она... это ведь ближайший офицер Синего Короля. Хотя, сразу после того, как я ушёл из Леони... — пустился в воспоминания Такуму и затих.

Харуюки подался вперёд.

— Что? Что тогда случилось?

— Расскажу, если успеешь сделать домашнюю работу к девяти часам. [11]

— У-у... это мне надо начать прямо во время еды.

Продолжая нарушать все мыслимые нормы этикета, Харуюки продолжил есть рисовый шарик левой рукой, а правой забрался в виртуальный интерфейс. Такуму сокрушённо усмехнулся. Когда Харуюки увидел это знакомое до боли выражение лица сквозь полупрозрачное окно, он вновь от всей души поблагодарил судьбу за то, что у него есть такой друг. Даже боль от бесславного поражения Вольфрам Церберу словно поутихла.

На следующий день, 26 июня, в среду, в 12 часов 30 минут.

В самом начале большой перемены Харуюки на максимальной скорости перекусил сэндвичами и запил их молоком, после чего погрузился в локальную сеть школы Умесато и направился в уголок виртуального сквоша. После вчерашней беседы с Такуму и его слов о том, что ему нужно вернуться к ещё более ранним истокам, он задумался о том, не шла ли речь об этом самом месте.

Конечно, для полной аутентичности ему нужно было погрузиться из кабинки туалета на третьем этаже корпуса 2, но, решив, что возвращение к истокам не означает копание в неприятных воспоминаниях, он погрузился из кабинки школьной библиотеки. В общем-то, сигнал школьной сети ловился хорошо откуда угодно, и место не играло никакой роли.

Аватар Харуюки в виде розового поросёнка зашёл на виртуальный корт, коснулся всплывшей голографической панели и взял появившуюся перед ним ракетку. Затем он несколько раз взмахнул ей, вспоминания подзабытые ощущения.

Он не играл в эту игру уже восемь месяцев, с осени прошлого года. Другими словами, он не играл в неё с того самого момента, как стал бёрст линкером. С одной стороны, он сокрушался, осознавая свою ветреность, а с другой — понимал, что это было неизбежно.

Когда-то это место служило его единственным убежищем, где он скрывался каждый день. Полигональный пол этого корта впитал в себя литры его виртуальных слёз. Ощущение того, что он не хочет возвращаться в ту эпоху, и желание отблагодарить защищавшее его столько времени место вечным покоем не давали ему войти сюда вновь.

Но за все восемь месяцев в этой комнате словно не изменилось вообще ничего. В этом не было ничего удивительного, ведь работать над этой непопулярной игрой не было никакого смысла, но Харуюки всё равно глубоко в душе обрадовался, прошептал «вот я и дома», а затем вновь коснулся виртуальной панели.

В центре корта появился таймер обратного отсчёта, и как только он дошёл до нуля, из-под потолка опустился мяч. Харуюки легонько ударил его ракеткой. Мяч отскочил от пола, затем от противоположной стены, и Харуюки отбил его чуть сильнее. Послышался лёгкий звук, и Харуюки отошёл на метр влево, где отбил мяч обратным хватом.

Несколько раз в начале игры он едва не ошибся, но старые навыки быстро вернулись к нему, и вскоре маленький аватар резво скакал по корту, гоняясь за мячом и забыв обо всём остальном. Уровень становился всё выше, мяч летал всё быстрее и отражался под всё более непредсказуемыми углами. Но, в конечном счёте, эта игра — просто развлечение, одобренное для средних школ министерством образования. Мяч гораздо медленнее пуль красных аватаров Ускоренного Мира, и ему далеко до хитрых манёвров синих аватаров.

С начала игры прошло уже больше десяти минут, и мяч превратился в луч света, выписывающий зигзаги, но Харуюки продолжал следовать за ним, полагаясь на свою интуицию. И в тот момент, когда ему уже показалось, что он сможет играть вечно... система словно уловила эту нахальную мысль и вновь подняла уровень.

— А-а?!

Ноги аватара Харуюки замерли словно сами по себе, когда он увидел, что мяч неожиданно разделился надвое. Не в силах решить, погнаться ли ему за левым или правым, Харуюки в конечном счёте пропустил оба. С потолка немедленно опустились поджидавшие своего часа буквы «GAMEOVER» и упруго упали на пол.

— Н-ничего себе... — прошептал Харуюки и посмотрел на свои очки.

Он ещё никогда не доходил до уровня, на котором мячей становилось несколько, и был уверен, что поставил новый рекорд, но рядом со строкой, гласившей «HAL LV160 SCORE 2806900» не было пометки, означавшей новый рекорд.

— Что?..

Не понимая, что происходит, Харуюки щёлкнул по панели, открывая таблицу рекордов. Результаты во всех строчках были подписаны, как его собственные, но лучшим значился 166-й уровень и более трёх миллионов очков. Вот только Харуюки не помнил, чтобы когда-то устанавливал этот рекорд.

— А... ах, да, точно! — воскликнул Харуюки, вспомнив события восьмимесячной давности.

Действительно, этот рекорд установил не Харуюки. Когда его отключили от сети снаружи, другой игрок продолжил начатую игру под его именем и побил все его рекорды. И этим игроком оказалась обожаемая всеми в Умесато зампредседателя школьного совета Черноснежка...

— Не желаешь ли ты... «ускориться» ещё сильнее, мальчик?

Сзади неожиданно послышался голос, и Харуюки подпрыгнул на месте. Уже в воздухе он начал разворачиваться и приземлился с цельным разворотом.

У входа на корт, слегка возвышавшегося над остальной комнатой, Харуюки окидывала взглядом фигура. Она была одета в длинное платье до пола, чёрное, словно её длинные, слегка развевающиеся волосы. Такими же чёрными были и перчатки на её руках, которыми она держала сложенный зонт. Но больше всего в её облике привлекали большие крылья чёрного махаона за спиной. У основания они были выкрашены ярко-алым цветом, который словно пылал на фоне доносившегося из-за её спины света.

«Если захочешь, приходи завтра в рекреацию во время большой перемены».

Харуюки показалось, что аватар исчез, оставив после себя лишь эти слова. Конечно же, этого не произошло. Вместо этого аватар, щёлкая каблуками, спустился по короткой лестнице на корт. Окинув взглядом полутёмную комнату, она улыбнулась и сказала:

— Старое доброе место. А ведь с той поры прошло уже полгода...

— Да... если точнее, прошло восемь месяцев и один день. Ты заговорила со мной... в октябре прошлого года, в четвёртый вторник.

— Хорошая у тебя память.

Усмехнувшись, принадлежащий Черноснежке аватар в виде чёрного махаона подошёл ближе и окинул взглядом таблицу рекордов. Затем она ещё раз удовлетворённо усмехнулась.

— Вижу, мой рекорд ещё не побит.

— Ну... ещё бы, ты ведь поставила его с помощью ускорения...

— М, правда? Ну и ладно, тебе будет интереснее играть, зная, чего ты должен достичь.

— Э-э... ты хочешь сказать мне, чтобы я побил твой рекорд своими силами?!

— Ага. Если сможешь, я дам тебе очков, как за сто бабочек.

Под бабочками она имела в виду тех самых, что встречались во всех её программах. Харуюки успел наловить чуть меньше трёх сотен, и мысль о том, что он получит сразу сто очков, невольно его возбуждала. Правда, он пока не имел никакого понятия, что случится, когда он наберёт необходимую тысячу.