— … — Харуюки стиснул зубы и задумался над тем, что ему следовало сделать.

Наконец, он дрожащим, прерывающимся голосом проговорил:

— Таку… но ведь… но ведь в Брейн Бёрсте нет команды передачи очков. Нет возможности «сдаться». Начав бой, нам придётся либо ждать полчаса, пока не закончится время, либо… я должен бить тебя, пока твоё здоровье не иссякнет, либо ты должен совершить самоубийство… и мне не нравится ни один из вариантов…

Услышав это, Такуму ослабил хватку и слегка улыбнулся.

— Не волнуйся, я не против. Это ведь ради моего друга. Да и на обычном дуэльном поле раны не так болят. Давай уже начнём, Хару.

На лице Такуму и в его голосе сквозила кристальная честность, и именно из-за неё Харуюки не хотелось брать в руки кабель, лежавший у него на коленях.

Все те две недели, которые они провели в одном Легионе, за каждым действием Такуму скрывалась его жажда искупления. Конечно, после всего, что он натворил, его можно понять. Но во время битвы, схлестнувшись в драке с Харуюки, он сознался ему во всех чувствах, что копились в нём все эти годы. После битвы он раскаялся перед Черноснежкой и Тиюри и покинул свой Легион. Харуюки верил, что этого всего более чем достаточно, чтобы полностью искупить его вину.

И именно поэтому он не мог заставить себя полагаться на него. В самом конце той битвы он поклялся, что они с ним станут друзьями и будут друг с другом на равных. Если он послушает его и затащит его самого в критическую зону, не будет ли это означать, что он нарушил свою собственную клятву?

Но важнее всего то, что его «дух» игрока не смог бы простить ему того, что он забирал очки у беззащитного друга, нападая на него.

— Черноснежка… Чёрная Королева Блэк Лотос… — начал говорить Харуюки, глядя в бледные глаза Такуму. — Она спасла меня от той машины с помощью «Физикал Фулл Бёрста», который оставил её почти без очков. Но она никогда не просила меня поделиться с ней очками. И я уверен, предложи я ей такое сам, она бы страшно разозлилась на меня. Да, у меня нет того уровня, той силы, того опыта, что есть у неё. Но я, как и она — бёрст линкер. И поэтому я хочу жить, как она.

Такуму на несколько секунд затих.

А затем, в ответ на эти слова, он печально улыбнулся, словно признавая, что сдаётся.

— Эх, Хару… как всегда, если тебе что-то взбрело в голову, то тебя уже никак не переубедишь.

Он расслабил ладонь и, похлопав напоследок по плечу, вернул руку на место. Затем он вытащил кабель из своего нейролинкера, принялся сматывать его и, приняв серьёзный вид, сказал:

— Если честно, даже если бы я поделился с тобой очками, это не решило бы проблему. Проблема не в самом количестве очков, а в том, что осознание этого давит на тебя, торопит. Эта спешка мешает тебе в бою. Ты теряешь возможность адекватно реагировать. Я сказал, что нам придётся «выцарапать себе дорогу к безопасности», но в реальности сделать это крайне сложно. Воля к победе важна, но её очень легко спутать со страхом потерять очки. Честно признаюсь, в начале осени, когда количество моих очков упало ниже сотни, я начал побеждать в обычных дуэлях лишь в 30% случаев.

— Да… пожалуй, ты прав. Если бы я в таком состоянии вступил в бой, я бы и правда не мог адекватно действовать и точно проиграл бы… — пробормотал в ответ Харуюки.

Такуму улыбнулся, словно посмеиваясь над негативной уверенностью Харуюки, а затем вновь продолжил серьёзным тоном:

— Существует ещё один способ вытащить тебя из этой передряги.

— Э?.. Есть ещё какой-то вариант?..

Харуюки широко раскрыл глаза. Такуму на мгновение затих, а затем на тон ниже сказал:

— Да. Не скажу, что он лишён риска… риска большего, чем просто потеря очков, но… других идей у меня нет.

Харуюки нервно сглотнул. Такуму, повернувшись к нему, закончил совершенно неожиданно:

— Наймём «телохранителя». Пока ты не наберёшь достаточно очков.

Наступил следующий день. Суббота. Двенадцать часов пятьдесят минут.

Харуюки и Такуму вместе тряслись в поезде на Центральной ветке.

По сравнению с началом XXI века велосипеды и автомобили на улицах изменились до неузнаваемости, но поезда до сих пор сохранили черты, не менявшиеся уже больше сотни лет. Да, сейчас они были полностью автоматизированы, управлял ими искусственный интеллект, а шум и тряска только имитировались, но основа основ — толпы людей, втиснутые в коробку вагона — так и осталась без изменений.

«Прямо как в старые добрые времена», — пробормотал в своём сознании Харуюки, стоя у дверей вместе с Такуму.

Такуму, как обычно, выглядел превосходно, и даже Харуюки отчётливо это понимал. Несмотря на возраст, его рост в сто семьдесят сантиметров, дорогие черные джинсы, прекрасно сидевшие на нём, и куртка в классическом английском стиле гарантировали то, что каждая девушка в вагоне останавливала на нём свой взгляд.

Но они тут же замечали рядом с ним непонятное жалкое создание, и глаза их наполнялись глубоким сомнением. Харуюки понимал, что, окажись он на их месте, он бы тоже не мог взять в толк, что эти двое делают вместе. Когда он ловил на себе такие взгляды в младших классах, ему хотелось вырыть нору и закопаться в неё, но, к счастью, за прошедший с того времени год он выработал такой иммунитет к мнению других людей, что даже с ностальгией вспоминал те времена. В конце концов, сейчас совсем не то время, когда он может позволить себе стесняться перед незнакомцами.

Дело в том, что сейчас они ехали на встречу с определённым человеком, и от того, какое он произведёт впечатление, будет зависеть жизнь бёрст линкера Харуюки, висевшая сейчас на волоске.

Поезд вскоре доехал до станции Отяномидзу, о чём сообщила появившаяся перед глазами табличка. Такуму дёрнул его за рукав куртки и прошептал:

— Слезаем.

— А… хорошо.

Харуюки кивнул и вытер вспотевшие руки о мешковатые штаны. Местом встречи послужило кафе в большом книжном магазине в Дзинбо. От станции Отяномидзу он располагался достаточно далеко, но за полчаса они бы дошли без проблем.

Разумеется, они шли встречаться с этим человеком не потому, что он — бёрст линкер. Этот человек, единственный в ускоренном мире «телохранитель», требовал встречи в реальном мире в качестве оплаты за свои услуги.

Другими словами, он требовал, чтобы его клиент совершил грубейшую ошибку бёрст линкера — раскрыл себя.

— Телохранитель?! — услышав вчера это слово, Харуюки настолько удивился, что смог лишь повторить его попугаем.

Такуму, кивнув, начал объяснять.

— Мне приходилось видеть его несколько раз в качестве зрителя, но лично я с ним не встречался и не разговаривал. Его аватара зовут «Аква Карент». Он бесцветный.

— Аква… Карент, — пробормотал Харуюки.

Этого имени он не знал. В Токио насчитывалось около тысячи бёрст линкеров, так что в этом нет ничего удивительного. Но удивление вызывало то, что Такуму произнёс после его имени.

— Он… бесцветный? Что это значит?

— Если честно, лучше увидеть это вживую, но чем больше ты знаешь, тем лучше. Так… как бы тебе объяснить… — Такуму в нетипичной для его логичных объяснений манере несколько секунд протяжно мычал, а затем неожиданно сказал. — Смотри, Хару. При слове «аква» ты ведь представляешь бледно-голубой цвет, так? Но это не цвет воды.

— Э?.. — вырвался из него растерянный возглас.

Он задумался. Действительно, обычно, когда что-то описывается цветом «аква», речь идёт о бледно-голубом цвете, цвете «воды». Но вода бесцветна, прозрачна, и лишь в строго определённых условиях может казаться бледно-голубой.

— Получается, цвет Аква Карента — это не та «аква», а цвет самой воды, что ли?

— Верно. Остальное я тебе описать не смогу, увидишь сам. К тому же важнее не то, как он выглядит, а его стиль игры.

Перед тем как начать рассказ, он потянулся к грейпфрутовому соку, который принёс Харуюки, и как следует смочил горло.