Элли медленно опустила руку и спрятала её под одеялом, прикоснувшись к бедру через штаны.

– Я помню, как значок впивался в моё бедро, когда он...

Её слова переросли в рыдания, а руки взметнулись к лицу, чтобы заглушить отчаянные звуки.

Элли ненавидела чувство беспомощности, которое накатывало на неё, когда она вспоминала о том сне – ужасном воспоминании. Это был не сон. Это случилось на самом деле. С ней. Её изнасиловали. Мужчина навалился на неё, обездвиженную и беспомощную. Он ненавидел её. Имел твёрдое намерение убить. Пытался убить. Стрелял в неё.

Чем она привлекла к себе такую враждебность? Элли не могла понять такого рода ненависть. Не могла себе представить, что такого сделала, чтобы заслужить нечто ужасное. Но что могла сделать женщина? Никто не заслуживает быть изнасилованным. Женщина в этом не виновата. Нет никакого оправдания для мужчины, который изнасиловал женщину, независимо от того, насколько он был зол. И независимо от того, насколько грешна женщина.

Логически она понимала это, но до сих пор не могла осмыслить случившееся. Должна же быть причина, так ведь? Но её нет. Женщин насиловали только потому, что мужчины хотели унизить и осквернить их.

Причина не в ней. Она знала это. Но в голове Элли была идея, что она чем-то заслужила изнасилование и попытку убийства.

Кейд обхватил рукой затылок Элли и прижал её голову к своей груди. Она сильно задрожала и услышала тихие проклятия Кейда и Меррика. Элли услышала тревогу в их голосах и гнев. Но не на неё. А на случившееся с ней и на то, что прошлое не хотело отпускать её, даже когда ей не удавалось ничего вспомнить.

– Всё хорошо, милая. Ты с нами. Это нормально – помнить. Теперь он не сможет навредить тебе. Расскажи нам, если хочешь. Мы здесь. Мы выслушаем.

– Я не хочу вспоминать, – сказала Элли; её голос приглушала футболка Кейда.

Меррик вздохнул; его сердце смягчилось от уязвимости в её голосе. Он провел пальцем по её голой руке и успокаивающе погладил костяшками пальцев.

– Я не говорю, что понимаю, через что ты прошла, детка. Я не буду оскорблять тебя, говоря так. Но понимаю, почему ты не хочешь вспоминать. Понимаю. И также я знаю, что это как гнойная рана, и просто так от неё не избавиться. Когда-нибудь мы должны решать эту проблему. Вместе. И ты должна знать, что мы с Кейдом будем рядом, и сделаем всё, что в наших силах.

Элли подняла голову и встретилась с ним взглядом; её глаза горели волнением.

– Думаю... – она нервно облизала губы и посмотрела на Кейда, а затем снова на Меррика. Казалось, она вела ужасную войну с собой, не только с мучавшими мыслями и воспоминаниями, но и с тем, что собиралась сказать сейчас. – То есть я уверена, что люблю вас обоих. Я боролась с собой, пока не устала. Я продолжаю думать, что не могу любить вас. Что не могу любить двух мужчин. Последнее, что я могу предложить кому-то в моём нынешнем эмоциональном состоянии – это любовь. Я продолжаю спрашивать себя, реальны ли эти чувства или они результат того, что вы спасли меня и приютили. Но они кажутся реальными. Я хочу, чтобы они были реальны.

Меррик на мгновение потерял дар речи. Кейда не менее потрясло внезапное заявление.

Элли выглядела расстроенной. Не как женщина, которая только что призналась мужчине в любви. Она явно нервничала и, казалось, стремилась донести до них свою точку зрения, прежде чем они смогут ответить.

Слова слетали с её губ так быстро, что мужчины не поспевали за ними.

– И я знаю, вас интересует, имеет ли это отношение к тому, что произошло сегодня, ну, или в любой другой день. Это всё связано. Я не хочу вспоминать, потому что боюсь, что моё прошлое может стать между нами. С этим страхом я живу каждый день.

Когда Элли хотела продолжить, Кейд взял её за руку, накрыв своей большой ладонью.

– Элли, мне насрать на твоё прошлое, кроме того, что оно для тебя источник боли и эмоционального стресса.

Меррик еще не оправился от мощных слов, произнесённых ею. Казалось, он не мог заставить свой язык пошевелится, и так же не мог испортить этот момент. Он должен сделать всё правильно.

– Элли.

Её имя вышло почти шепотом, и Меррику пришлось прочистить горло, чтобы не проглотить остальные слова.

Ураган эмоций в её взгляде заставил Меррика затаить дыхание. Элли казалась... напуганной. Словно она пошла на самый большой риск в её жизни, сказав эти слова.

Для неё должно было быть страшно поставить столько на карту, не имея ни прошлого, ни места, куда податься, и ей не на кого больше положиться, кроме Меррика и Кейда.

В конце концов, не нужно никаких глубоких и затянутых объяснений. Нечего говорить, кроме абсолютной правды во всей её простоте. – Ах, детка, я тоже люблю тебя, – хрипло сказал он.

Меррик обхватил руками лицо Элли, потирая подушечками больших пальцев скулы. В её глазах вспыхнуло облегчение. Тело расслабилось, а затем Элли повернула голову и запечатлела поцелуй на его ладони.

– Правда? – прошептала она.

Он едва мог сформулировать слова. Меррик был слишком потрясён эмоциями, зарождавшимися в его груди. Когда у него были такие сильные чувства к другому человеку? Это был совершенно новый опыт для него. Ничто не готовило его к такому. Это выбило его из колеи. Он был жестким. Сильным. Бойцом смешанных боевых искусств. Без угрызения совести мог уничтожить мужчину на ринге. Он мог блокировать свои эмоции, пока те не превратятся в камень. Но эта женщина разгадала его, чего никому раньше не удавалось.

– Я люблю тебя, – сказал он более уверенно, зная, что задолжал ей свою исповедь. – Думаю, я пал к твоим ногам, впервые взглянув на тебя.

Элли нервно взглянула на Кейда, прикусив нижнюю губу, пока оценивала его реакцию на развернувшуюся сцену.

Кейд пригладил её волосы. Затем он встретился взглядом, полным решимости, с Мерриком.

– Всё в порядке, Элли, – сказал Кейд уверенным, но нежным голосом. – Мы подошли серьёзно к этому вопросу. Я не хочу, чтобы ты думала по-другому. Ты важна для нас обоих. Ты – наше всё. Ты не должна ходить на цыпочках вокруг нас, потому что боишься разозлить кого-то одного, пока рядом с другим.

Элли потянулась к руке Кейда и поцеловал его ладонь, как прежде Меррика.

– Я люблю тебя.

Глаза Кейда смягчились. Он, казалось, растаял прямо на диване. Он обхватил её лицо и наклонился, нежно поцеловав её в губы.

– Я тоже люблю тебя, дорогая. Мы справимся с этим. Обещаю.

Её глаза заблестели от непролитых слёз, и Меррик мог сказать, что сдерживалась изо всех сил.

– Я не знаю, что делать, – выдавила она. – Я не знаю, как починить себя. Но хотела бы знать.

– Тс-с-с, – сказал Кейд и снова поцеловал её. – Я позвоню Далласу и посмотрим, что он скажет. Он может предложить решение или, хотя бы, поможет со сном.

Элли открыла было рот, чтобы что-то сказать, но затем снова закрыла.

– Что такое? – спросил Меррик.

– Может... Может, будет лучше, если один из вас будет спать со мной? На случай, если это случится снова.

– Это отличная идея, – сказал Кейд. Он посмотрел на Меррика, словно проверяя его реакцию. – Думаю, будет лучше, если ты будешь спать между нами. Ты ни за что не выскользнешь из постели, не потревожив одного из нас.

Меррик сразу же кивнул. Элли облегчённо вздохнула.

– Позвони Далласу, – тихо сказала она. – Я хочу исправить это, и не важно, что я должна делать. Я хочу иметь возможность двигаться вперёд.

У Элли были непринуждённые отношения с Далласом. Он регулярно проверял её, даже звонил ребятам, чтобы узнать, как обстоят дела. Так как вопрос о постоянном враче даже не поднимался, потому что Элли не знала, кто она, Даллас взял её на попечение, как и Меррика.

Если она болела, или ей нужно было обследование, Кейд и Меррик отвозили Элли в клинику после окончания рабочего дня, чтобы Даллас мог осмотреть её.

Этой ночью его вызвали на дом.

Меррик позвонил ему; его голос был наполнен заботой, когда он просил Далласа приехать. Не удивительно, что, услышав голос Меррика, Даллас приехал как только можно быстро.