И Мюрат – голубоглазый друг,

С саблею в руке и, ликом белым,

Нет, какой восторг, какой испуг –

Собственным командовать расстрелом!

Промелькнут знакомые глаза,

Самый близкий изо всех предавших,

Как же не хватало здесь тебя…

Ах, Бертье, упавший из упавших!

Вот еще одна звезда – Бородино,

Ведь с Россией драться не хотелось!

Почему же ни одно ядро

Смертью на груди не разлетелось?

Почему не сжег желудок яд,

Когда высохли чернила отреченья?

Звезды умирают и молчат,

Память мучает и требует прощенья…

Кончен бой… Не надо, не спеши!

Свет рванется вниз из ниоткуда –

Как же страшно не успел Груши…

Как же подло не случилось чуда…

В теплый вечер поднимался пар,

Остывала кровь, и стыло тело…

И последняя звезда, а ты не знал?

Через поле тоже пролетела.

Так случилось, и судить не мне –

Не всегда ль судьба к любви жестока?

Брошенная Жозефина Богарне

Без тебя скончалась одиноко…

Так и жить без звезд еще шесть лет,

Время все само переитожит –

Выветрит войну из эполет,

Только память выветрить не сможет.

И по смерти, прочь ненужный страх!

Так легко идти дорогой к дому,

Там, где Гвардия в знаменах и орлах,

С криками – Виват Наполеону!

********************************************************

Генералам 1812 года

Как жаль, что в мир приходим мы, подчас, не в нужный срок,

Судьбой отказано, увы, нам в выборе дорог…

Но если б, вдруг, случилось так, чтоб все решалось мной,

Я сразу выбрал бы, чудак, сраженье под Москвой.

Чтоб был я граф, ну – пусть, барон, с корнями в старине,

Хотя признать, приставка “фон” не очень-то по мне.

Чтоб генеральский эполет стекал бы бахромой,

И чтобы только двадцать лет исполнилось весной.

В петлице бы “Георгий” был пусть, за Смоленский бой,

Ведь чести б я не уронил перед своей страной!

Чтоб в медальоне локон твой я бережно хранил,

Чтоб ты была моей женой, и я тебя любил.

Чтобы в разгар Бородина сто раз, назло смертям,

Ты вспоминала бы меня, войдя с молитвой в Храм.

Я оборону бы держал в крови, в дыму, в огне,

И к сердцу б крепко прижимал твое письмо ко мне…

В трубу подзорную смотря, в атаку на редут,

врагам кричал бы: “Браво!” я, - Красиво как идут!

Я бы картечью разметал их стройные ряды,

И бомбардиров целовал, и обнимал стволы…

Теперь драгуны! Как же нам жалелось бы навзрыд

В упор стрелять по лошадям, сбивая их с копыт!

Когда, примерно, через час накал атак бы стих,

Счастливей не было бы нас, оставшихся в живых.

Я поднял бы резерв в штыки, чтоб закрепить плацдарм,

Бой будет страшен у реки, которой не отдам!

Там станет плавиться металл, и в крик клинки звенеть,

Вот, знаменосец наповал… перехватить, успеть!

Вцепиться раненой рукой в кистей прожженный шелк,

И повести в последний бой Гвардейцев славных полк.

Ах, как не страшно умирать, когда взбежав на мост,

Была б возможность залп принять не прячась – в полный рост!

И чтобы с пулею в груди, заваливаясь вбок,

- Отличный выстрел, черт возьми! я вымолвить бы смог.

И стыло б тело на земле, в полотнищах знамен,

И звонко рвался б в вышине по мне солдатский стон…

… Чтоб в Эрмитажной тишине среди картин – зеркал,

Портрет свой старый на стене я б так и не узнал…

******************************************************

Бородино

Белоснежный колет, холодеющий отблеск кирасы,

Под ресницами взгляд серых пристальных глаз,

Боже мой, как давно были мы ловеласы,

И сходили с ума петербуржские дамы от нас!

Мы сливались в объятьях летящего вальса,

Обнимая рукой тонкий трепетный стан,

И целуя украдкой дрожащие пальцы,

Начинали шутя быстротечный роман.

Вы кружились в огнях ослепленного зала,

Белой вьюгой скользила во след кисея,

Вы смущались, и ваша рука ускользала

Неужели, мой друг, так легко навсегда!

Снова небо качнулось разрывом картечи,

Рядом кто-то лицом ткнулся в гриву коня…

Вы озябли, и я обнимал ваши плечи,

И на ушко шептал вам шальные слова.

Снова близкий удар, храп коней и смятенье,

Но кричит командир, и ровняется строй…

Расставаясь в слезах, вы просили прощенья,

Что, уже, не успеете стать мне женой.

Петербург ворожил по проспектам и скверам,

Пролетел, словно миг, сумасшедший Апрель.

Ах, как нравились вы господам офицерам,

А я их вызывал через день на дуэль.

Тяжелеет палаш, пальцы сводит до боли,

В нетерпении конь закусил удила,

Рвет туман на куски Бородинское поле,

Отнимает война все, что есть у меня!

Голубые глаза потемнели как море,

Опрокинулся мир, тишиною звеня,

И сказали вы голосом, севшим от горя:

Я дождусь! Поцелуй на прощанье меня…

За оврагом во ржи желтым всплеском мундиры,

Рассыпаясь по полю, кони сходят на рысь,

Значит, время пришло, господа кирасиры –

Ты дождись меня, милая, только дождись!

Вот саксонская конница брызнула лавой,

Налетели, сшибаясь, сминая ряды…

Жизнь скользнула на землю дорожкой кровавой,

Полушепотом-вздохом последним: прости…

************************************************

1812

Мы за бруствером редута,

Мы раздеты и разуты,

От жары в исподниках,

А вокруг кишат французы,

И от белых их рейтузов

Так пестрит в глазах!

Из французов самый главный –

Бонапарта окаянный,

Кроет не по здешнему,

А мы пятый час стреляем,

Бонапарте отвечаем:

Да пошел ты к лешему!

Молодцы антиллеристы –

Расстреляли бомбы быстро,

Чем теперь пулять?

Разбазарили все, черти,

Или нашей хочут смерти?

Растудыт их мать!

И обозы все не едут,

А французы бесом лезут,

Может пьяные?

Все атаки их ломаем,

Так ведь тоже – погибаем!

Где ж вы, православные?

Из-за леса, на пригорок

Чешет к нам гусаров сорок,

Это наши, что ль?

Вон еще, а эвон – пушки

Лупят из-за той речушки,

Эх, наддай, родной!

Вот врубились лихо с ходу,

Я б помог, да ранен в ногу –

Зацепила, тварь,

Побежали басурманы,

Я б догнал, да ноют раны –

Без меня давай!

Вот и все – ну, слава Богу!

Что как раз прислал подмогу,

Шибко удружил,

Жаль, войне еще не крышка,

Значит снова в бой, братишка,

А я бы жил да жил…

У меня, ведь, дома Луша,

Нет, ты, брат, меня послушай –

Обещалась ждать!

А бонапарты, эти стервы

Истрепали мне все нервы,

Растудыт их мать…

**************************************************

Мой ангел

- Мой ангел, мой цветок,

Ищу я состраданья –

В окопах и седле

Отвык я от манер,

Мой ангел, мой цветок,

Предмет для обожанья,

Прижмитесь же ко мне –

Вас жаждет офицер!

- Послушайте, барон,

Но здесь не поле брани,

И так атаковать

Вам даму не к лицу,

Послушайте, барон,

Вы вашими крестами

Мне можете порвать

Кисейную фату!

- Мой ангел, мой цветок,

Сердечко так и бьется,

Я в этом признаюсь

Одной лишь только вам,

Быть может кровь моя

В бою еще прольется,

Позвольте, я прижмусь

К пылающим плечам!

- Послушайте, барон,