Я до последнего не верил, что они взорвут собственный вертолёт с пилотом на борту. Но они взорвали, пока я наблюдал происходящее глазами Психеи. Теперь, осталось выбраться отсюда, и для этого мне нужен пилот. Но до него ещё надо добраться.

     Я открыл глаза и упёрся взглядом в пятнистый брезент. Воняло деревом и резиной. Я отвернул лицо и распрямил продрогшие члены. В скале холодно даже летом, или какое там сейчас время года интересно! Я зевнул и потянулся. Приподнялся и прислонился спиной к ящику. Обхватил руками колени. Стопы ледяные. Как бы ни заболеть. С другой стороны…

      Психея скользнула в меня и тут же кровь нагрелась и помчалась по венам горячей волной. Сердце забилось быстрее, а глаза стали видеть чётко. Грубая текстура ткани на ящиках, жилы и вены камня вокруг.

      Я вскочил. Ступни словно стояли на полу с подогревом. Струя мочи потекла по стенке ящика. Теперь бы воды внутрь.

      Тревога!

      Я пригнулся и нащупал пистолет в кармане куртки. Под прикрытием ящиков прокрался к выходу. Лучше перебраться в одну из кладовок. Еле слышно жужжали электротележки, на которых ехали охранники. Я присел за одним из ящиков, ожидая, когда освободится выход.

     - Где техники? Пусть тащатся ставить новые камеры на лётной площадке, - сказал один из голосов.

     - Не выйдет. Я только от Степаныча. Они всю ночь базу сканировали. Теперь до вечера все в лёжку.

     - Ладно, нам без разницы. Сёма, бери двух человек и гоните за ловушками. Ведомость отдашь Корнею. Остальные на погрузку.

      Выбраться несложно, когда у тебя есть невидимые глаза и уши. Я без проблем обошёл суетящихся охранников и выбрался в коридор. На выходе услышал:

      - Кто нассал, мать вашу! Выясню, уши оборву.

      Я хмыкнул и вышел в коридор.

      Персонал уже разошёлся по рабочим местам, и даже свет приглушили. Но после первой же сотни метров навстречу затопали люди, и я спрятался в кладовке. Я сел между картонных коробок с туалетной бумагой и стал ждать пилота.

     - Уладьте этот вопрос самостоятельно, - сказал директор.

     Он стоял перед стеклом и смотрел на природу. Ослепительно синее озеро разгладило волны. Лес вытянул ввысь зелёные плащи. Облака боялись даже подумать о том, чтобы запачкать бледно-голубое небо.

     - Я вас понял, - сказал Рюрик. Он стоял перед столом. Руки висели вдоль тела. В уголке губ и глаз затаилась далёкая усмешка. Директор знал, что увидит её отблеск, если обернётся. И стоял перед окном, заложив руки за спину.

      - Отправьте вертолёт за группой Дира. Они уже ждут в Яргыле.

      - Понял, - сказал Рюрик. – Ловушки?

      - Обязательно. И очки. Неизвестно, где эта гулящая бродит.

      Директор обернулся и посмотрел на крупную седую фигуру.

      - Надеюсь, я сделал правильный выбор.

      - Даже не сомневайтесь, - сказал Рюрик. Тень улыбки соскользнула с его лица. – Вы сделали правильный выбор.

      Ещё один пилот – здоровый детина, под метр девяносто, с ржаво-рыжими волосами. Психея схватила его за плечи и швырнула в открытую дверь. Здоровяк треснулся спиной о железные полки, сверху покачнулась пластиковая бутылка с какой-то жидкостью. Она накренилась и глухо стукнула его по голове.

     Вертолётчик произнёс несколько слов, от которых Психея покраснела.

     - Если будешь ругаться (чуть не сказал «в классе») – вымою рот мылом. Здесь полно чистящих средств и швабра.

      Он прищурился, и до меня дошло, что он ничего не видит. Я протянул руку и нажал на выключатель. Медленно вспыхнул тусклый свет. Здесь экономят энергию на всём.

      Мы оба дружно заморгали. Психея держала здоровяка за шею и одну из рук. Второй он схватился за невидимую руку, пытаясь оторвать её от своего горла. Под чёрной курткой, такой же, как у меня, взбугрились крупные мускулы. Его щёки залил яркий румянец. Я качнул головой.  

      - Это как с удавом. Чем больше стараешься, тем хуже будет.

      Он зыркнул на меня и медленно разжал пальцы. Поднял руку перед собой. Ладонь у него оказалась дубовая, сплошная мозоль. Я лишний раз порадовался, что эта ладонь далеко от моей шеи. Впрочем, всего пара метров, но в нынешней ситуации – это очень много.

      Психея ослабила хватку и вертолётчик закашлялся. Мой невидимый двойник оставил его и встал между нами.

      Пилот потёр руками горло, кашлянул напоследок. Скользнул взглядом по моей куртке. Его губы скривились.

      - Это из-за тебя Кот приземлился на ту сторону?

     Голос звучал насмешливо.

      - Из-за руководства базы. Из-за вас всех.

     Он резко прыгнул на меня и тут же отлетел обратно на полку, рухнул на какие-то ящики, и бутылки посыпались на него.

       - Что ж вы все такие тупые и борзые! – сказал я. – Встань!

       Психея уловила звук шагов. По коридору кто-то шёл. Психея рванула к пилоту и зажала ему рот рукой. Я выключил свет.

      Шаги остановились возле дверцы. Я прижал ступню к низу двери. К счастью, это была обычная дверь, без фокусов.

       Кто-то толкнул дверь. Она не поддалась. Женский голос сказал.

       - Что такое! Неужели заклинило.

      Шаги пошли в обратном направлении. Я включил свет.

      - Продолжим.

      Психея повисла между нами. Вертолётчик встал и смотрел в пол.

      - Чего насупился? – хмыкнул я. – Не привык быть слабым! Ты ещё с Рюриком в догонялки не играл. А то бы знал.

     Теперь он ухмыльнулся более открыто.

      - Я Рюрика на вертолёте эвакуировал с его горных похождений. Только тогда его звали по-другому. И когда он доберётся до тебя, тебе не поможет весь твой чёртов телекинез.

      - Это лирика. Теперь перейдём к делу.

      - Сейчас сюда пришлют техника.

      - Не пришлют. Они все отсыпаются после ночной смены. Теперь продолжим. Впрочем, перед тем как продолжить, должен сказать тебе одну вещь. Да. Это из-за меня погиб твой друг. А ещё я собственноручно прикончил кучу боевиков. И знаешь что! Я хорошо спал сегодня ночью.

     Вертолётчик прищурился. Губы затвердели.

      - И если понадобится, я вас всех здесь покромсаю, если мне не дадут уйти. Мы прояснили ситуацию?

      Он скривил губы.

      - Ты о чём?

      Невидимая рука снова схватила его за горло. Он захрипел.

      - Я начинаю понимать Рюрика. Это ведь так бесит, когда тебе перечат. Когда тебя не понимают.

     Пилот махнул рукой и что-то захрипел. Я отпустил его. Он согнулся и упёрся ладонями в колени. Трудно продышался и выпрямился. На его щеках по-прежнему цвёл румянец.

      - Я всё понял.

      - Вот и ладушки. Но прежде чем продолжить, маленькая демонстрация. Ведь тебе наверняка захочется сбежать. И ты думаешь нечто вроде «Этому типу что-то от меня надо. И я сбегу, как только он отвернётся».

     Пилот пожал сажеными плечами.

     - Это лирика.

     - Верно. Поэтому, выйдем в коридор.

     Мы вышли, я выключил свет и закрыл дверь. Махнул рукой.

     - Можешь попробовать, - я скрестил руки на груди. – Давай, вперёд!

     Он нахмурился, посмотрел на меня, посмотрел на длинный ровный коридор впереди. Хмыкнул, и не торопясь, вразвалочку пошёл по направлению к вертолётной площадке. Широкая спина, обтянутая чёрной курткой даже не напряглась. Вертолётчик сделал ещё шаг и пропахал грудью пол. Он мотнул головой,  опёрся руками о пол и попытался встать, но тут же завалился спиной на стену. Он повернул ко мне лицо, на котором резко обозначились веснушки. Его губы шевельнулись.

     - Ладно, я понял.

     Я позволил ему подняться и подойти ко мне. Он потёр шею.

     - Умеешь ты заводить друзей.

     - Здесь у меня друзей нет. Только потенциальные мертвецы.

     Он сжал губы, посмотрел на меня сверху вниз.