На этом месте красноречие Харуюки окончательно отказало, и он начал хватать ртом воздух. Начатую фразу закончил Такуму:

— Смысл в том, что важен не результат, а процесс… само состояние непрерывного путешествия…

— Д-да. Именно, — сжав вытянутую руку в кулак, Харуюки бодро продолжил. — Давным-давно Черноснежка-семпай сказала мне, что сила не означает стремление к победе. А потом и Синомия сказала, что истинная сила — в том, чтобы двигаться вперёд, несмотря на все поражения, падения и ошибки… вот я и подумал: может, в этой песне поётся про то же самое?.. И тогда мне стало немного стыдно за то, что я не полюбил эту песню раньше… хотя, быть может, я стал терпимее относиться к ней просто потому, что умею летать в Ускоренном Мире…

Харуюки сложил руки за головой, улыбнулся и добавил:

— В любом случае, спел я отвратительно. Хорошо, что в стенах школы запрещено записывать голоса людей без их разрешения.

— Вот тут ты не прав, Хару.

Повернув взгляд в сторону, Харуюки увидел, что Такуму вновь улыбнулся и уставился в потолок. Он прикрыл глаза, словно вспоминая вчерашнее, и прошептал:

— Ты, может, и не заметил, но Ти слушала твоё пение со слезами на глазах.

— Э… — Харуюки тут же лишился дара речи.

Продолжая улыбаться, Такуму мягко добавил:

— Ещё совсем недавно я, увидев её в таком состоянии, наполнился бы страшной ревностью и ненавистью к себе… но… но в тот момент я обрадовался. Я смотрел на Ти, плачущую от твоего великолепного выступления, и радовался. И в этот момент… в этот самый момент мне показалось, что на какую-то секунду мы, как и раньше…

Под конец его голос дрогнул, и из закрытых глаз вновь скатились прозрачные капли.

Сердце Харуюки кольнуло, и он стиснул зубы. Но он тут же повернулся набок и, оперевшись на локоть, произнёс:

— Не «как раньше». Это и есть настоящее. Это то, кем мы стали. Таку, ты нужен мне и Тию!

На мгновение Такуму отвернулся, словно убегая от слов Харуюки.

Но Харуюки знал, что эти слова достигли его души. Потому что именно их он передал ему во время битвы в Ускоренном Мире…

Прошло несколько секунд.

Такуму развернулся к Харуюки и, смотря на него влажными глазами, произнёс дрожащим голосом:

— Хару… я… возможно, и я смогу измениться, как это сделал ты. Возможно, и я смогу идти дальше, сражаясь с тьмой в своём сердце и смотря в небеса…

— К… конечно, Таку! Ты уже меняешься. И доказательство тому — то, как ты добил себя Грозовым Циановым Шипом в конце последней битвы.

Харуюки подвинулся к Такуму и ухватил его рукой за левое плечо. Он внимательно посмотрел в его заплаканные глаза и закончил:

— Таку, мне нужно совсем немного времени. Завтра, в четверг… в семь часов вечера мы продолжим нашу миссию. Вот увидишь — мы с Синомией вместе сбежим из Имперского Замка. Она точно сможет очистить тебя от ISS комплекта. Всего один день… не поддавайся на искушение комплекта всего один день, Таку.

— …

Такуму ответил на страстную речь Харуюки не сразу.

Он прикрыл глаза, а затем с трудом выдавил из себя:

— Вчера вечером я получил комплект от Маженты Сизза в Сетагае. На тот момент он был запечатан в карте. Но… когда я пришёл домой, поел, помылся и улёгся спать… он заговорил со мной. Не словами… а чувствами. В меня полились ярость, ненависть, зависть и другие негативные эмоции. Но перед этим я снял нейролинкер. Всю ночь мне снился длинный кошмар… а когда я проснулся, мою грудь переполняли чёрные мысли…

Харуюки ощутил своей ладонью, как крепкое тело Такуму вздрогнуло. Словно напуганный ребёнок он опустил голову ещё ниже и тихо прошептал:

— Хару… мне страшно. Оно уже вырвалось за пределы памяти нейролинкера и поселилось в моей голове. Теперь, когда я сорвал печать с комплекта, что случится со мной этой ночью?.. Проснусь ли я завтра самим собой?.. Мне страшно до ужаса. Ведь во время битвы я уже атаковал тебя, не чувствуя угрызений совести…

Такуму сказал, что Ускоренный Мир влиял на него даже после того, как он снял нейролинкер.

Это невозможно в принципе. Но, в то же время, Харуюки понимал, о чём он. Он и сам порой слышал в своей голове голос Брони Бедствия, находясь в реальном мире без нейролинкера.

Но, если подумать, «ускорение мышления», на которое опирается Брейн Бёрст — совершенно невероятное явление. И не только оно. Два месяца назад Харуюки лично убедился в том, что Брейн Бёрст может изменять и стирать воспоминания бёрст линкера.

Выходит, эта программа умела вмешиваться в сознание человека, его душу. А значит, глупо удивляться тому, на что она способна. Оставалось лишь принимать происходящее как должное и сражаться. Это все, что им остаётся.

Харуюки сжал плечо своего друга ещё крепче и сказал:

— В таком случае, Таку, ночуй сегодня у меня.

— …Э?

Естественно, эта фраза застала его врасплох. Увидев изумление на лице Такуму, Харуюки тут же продолжил:

— Если мы, как в старые добрые времена, заиграемся допоздна и уснём на полу, на кошмары просто не останется времени. Вот только вдвоём у нас не получится. Значит, пригласим ещё и Тию. Родителям скажем, что собираемся дружно делать домашку. Кстати, нам ведь и правда задали математику и японский. Вот ты как раз сделаешь математику, Тию — японский, а я буду вам чай готовить. Кстати, ты знаешь, что в базовом ускоренном пространстве эта чёртова защита файлов не работает, и домашнюю работу можно копировать?

Такуму выпученными глазами смотрел на увлечённо говорившего Харуюки…

Но затем его губы всё же сокрушённо улыбнулись.

— Кажется, когда я в былые времена соглашался на твои безумные планы, меня всегда потом ругали взрослые.

— Правда? Что-то я не помню.

Харуюки, наконец, отпустил плечо Такуму и почесал затылок. Улыбка Такуму стала казаться всё более искренней. Он снял очки, вытер глаза и произнёс:

— Хорошо… нельзя дать домашке вымотать тебя, иначе у тебя не останется сил на завтрашний побег из Замка. Я согласен помочь тебе, но уверен, командир не одобрит использование бёрст поинта для копирования ответов. Поэтому я только объясню тебе, как её делать, а уж считать ты будешь сам.

— Ну во-от… — Харуюки картинно надулся, а затем заморгал, ощущая, как слёзы подступают к его глазам.

ISS комплект Такуму никуда не делся. Он внимательно следил за ними и ждал своего часа. То же самое делала и жившая внутри Харуюки Броня Бедствия.

Но Харуюки, пусть лишь один раз, уже смог частично призвать изначальную форму Брони, Судьбу, поборов мощь Бедствия. А значит, и Такуму мог сражаться с комплектом. У него должны быть силы сопротивляться ещё двадцать четыре часа, пока Харуюки и Ардор Мейден не покинут Замок. Потому что, даже оказавшись в такой глубокой пучине, он смог встать на ноги и пытался продолжить идти вперёд…

— Отлично, можно выдвигаться ко мне! По пути можем и в магазин забежать за едой. Хотя, погоди, Тию ведь наверняка с собой принесёт…

Мысли задумавшегося было Харуюки прервал лёгкий смех Такуму.

— Кажется, ты хочешь пригласить не саму Ти, а еду, которую приготовит её мама.

— Да нет, просто они неотделимы друг от друга… Тию и закуски, закуски и Тию…

— Ага-а, обязательно передам эти слова Ти.

— Нет, не надо! Ладно, я напишу ей, а ты пока спроси разрешение у своих родителей.

Стараясь больше не упоминать свою фразу в отношении Тиюри, Харуюки поднялся с кровати.

Он сразу потянулся к нейролинкеру и уже собирался вытащить кабель…

Как в глубине сознаний послышался тихий голос, похожий на каплю, упавшую на поверхность воды.

— Спасибо, Хару… я рад, что мы с тобой всё ещё друзья… так рад…

Всё ещё стоя спиной к своему другу, Харуюки тепло принял эти слова, а в ответ сказал лишь краткое:

— И я, Таку.

Организация внезапной ночёвки дома у Харуюки столкнулась с несколькими ожидаемыми трудностями.

Во-первых, необходимо уговорить родителей Такуму, у которых отношение к Харуюки прохладное.