33 Варрава — узник, которого освободил Пилат по требованию иудеев (Мф. 27.16). Объяснение кажется странным, вряд ли оно могло содержаться в евангелии, написанном иудеями: в имени «Варрава» нет местоимения «их» (возможно, оно толковалось как «сын учителя», а «их» было прибавлено Иеронимом, чтобы не путать «учителя» Иисуса с другим — иудейским учителем).

34 Это речение не имеет прямых параллелей в канонических евангелиях; об избранничестве учеников несколько раз говорится в Евангелии от Иоанна («Не вы Меня, а Я вас избрал…». — 15.16; 13.18). Интересно, что ученики оказываются данными Иисусу Богом. В каноне есть слова о том, что «все предано Мне Отцом Моим» (Мф. 11.27); «все, что дает мне Отец, ко Мне придет» (Ин. 6.37), тем самым уверовавшие в Иисуса становятся избранниками самого бога (психология избранничества неизбежно сопутствовала существованию небольших, гонимых и презираемых большинством окружающего населения групп).

Среди апокрифов новозаветной традиции особое место занимает фрагмент Евангелия от Петра. Он был обнаружен в Египте в 1886 г. в могиле средневекового монаха; там же находились Апокалипсис Петра и Книга Еноха. Сама рукопись на пергаменте относится, по всей вероятности, к VIII–IX вв., но текст был создан гораздо раньше; язык и стиль фрагмента Евангелия и Апокалипсиса Петра связаны с кругом раннехристианской литературы. По-видимому, эти тексты были положены в могилу монаха как своеобразные амулеты, а, может быть, обладатель и почитатель драгоценных для него текстов, запрещенных ортодоксальной церковью, не пожелал расстаться с ними и после смерти…

Отрывок из Евангелия от Петра начинается с полуслова и обрывается также на полуслове. Однако переписчик не знал больше того, что сохранилось, перед началом и после конца отрывка нарисован орнамент из сплетенных лент и крестов. Отождествление найденного фрагмента с Евангелием от Петра сделано на основании того, что текст написан от первого лица и автор называет себя «Симон Петр».

Чтобы правильно оценить место апокрифических писаний, связанных с именем Петра, в общей массе раннехристианской литературы, следует несколько слов сказать о том, каким рисуется Петр в разных сочинениях христиан.

Петр (греч. — камень, арамейск. — Кифа) играет существенную роль в христианских писаниях и легендах. Согласно новозаветным евангелиям, он со своим братом Андреем были первыми призваны Иисусом в число его учеников {1}. Перечень двенадцати апостолов в канонических евангелиях начинается с имени Петра (Мк. 3.16–19; Мф. 10.2–4; Лк. 6.1416). Петр был, согласно евангелиям, рыбаком, и именно ему с братом при призвании Иисус сказал: «Идите за Мною, и Я сделаю, что вы будете ловцами человеков» (Мк. 1.17).

В Евангелии от Матфея имеется фраза, которая возвеличивает Петра среди всех учеников:

«…ты — Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее; И дам тебе ключи Царства Небесного; и что свяжешь на земле, то будет связано на небесах; и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах» (16.18–19). Фразы этой нет в других евангелиях {2}, да и в Евангелии от Матфея она выступает из контекста; следующий стих (20): «Тогда (Иисус) запретил ученикам своим, чтобы никому не сказывали, что он есть Иисус Хрисстос» — должен примыкать скорее к стиху 16 или 17, чем к 19—му. Поэтому не исключено, что сентенция о Петре вошла в текст Евангелия от Матфея при очередной переписке его во II в. и явилась отзвуком борьбы вокруг приоритета традиции (устной и письменной), связанной с именем Петра и служившей основой для притязаний на главенство руководителей римской христианской общины, основателем которой по легенде считался Петр {3}. Однако и в Евангелии от Иоанна, в котором в качестве «любимого ученика» представлен сам Иоанн, сохранена традиция особого положения Петра. Так, Иисус, явившийся ученикам после воскресения, трижды говорит именно Петру: «…паси овец моих» (21.15–17). В «Деяниях апостолов» Петр наряду с Иаковом, братом Иисуса, выступает как глава иерусалимской христианской общины; в этом произведении рассказывается о проповедях Петра и о многих чудесах, совершенных Петром (в том числе и о воскрешении умершей девушки — мотив заимствованный из рассказов о чудесах, совершенных Иисусом).

Отражение устной традиции можно увидеть в упоминаниях о том, что Иисус после воскресения первым явился Петру. «…Господь истинно воскрес и явился Симону» (Лк. 24.34); «И что явился Кифе, потом двенадцати» (1 Кор. 15.5).

Особое положение Петра в иерусалимской общине создало представление о том, что он был призван проповедовать христианство среди иудеев. На этом настаивает Павел в Послании к Галатам: «Ибо содействовавший Петру в апостольстве у обрезанных, содействовал и мне у язычников». Итак, Петр вырисовывается одним из самых почитаемых среди ранних христиан апостолов.

Однако можно проследить и иное отношение к образу Петра. В новозаветных евангелиях содержится рассказ о том, как Петр трижды отрекся от своего учителя после ареста последнего. Согласно этому рассказу, Петр пошел за Иисусом и находился во дворе во время допроса. Одна из служанок узнала в нем спутника Иисуса, но Петр заявил, что не знает, о ком та говорит. Другие, находившиеся там же, по акценту признали в нем жителя Галилеи, но и тогда Петр отрекся от Иисуса (Мк. 14.15; Мф. 26.69–74). Описание этого эпизода изобилует реалистическими деталями: Петр, греющийся у костра во дворе, люди, узнавшие галилейское произношение, страх и раскаяние Петра. Правда, в Евангелии от Иоанна, в котором гораздо больше, чем в остальных евангелиях Нового завета, придается значения сакральному смыслу событий, это тройное отречение как бы снимается тройным вопросом воскресшего Иисуса к Петру: «Любишь ли ты меня?» — и тройным «да» Петра (21.15–17). И все-таки Петр оказывается единственным учеником Иисуса, отрекшимся от учителя (в Евангелии от Иоанна вместе с Петром во двор к первосвященнику идет и другой ученик, но о его поведении ничего не рассказывается).

Сложно отношение к Петру апостола Павла. Павел признавал особую роль Петра, но находился в оппозиции к нему и явно старался уменьшить его почитание. В Послании к Галатам Павел прямо пишет, что противостоял Петру, который «подвергся нареканию»; Павел обвиняет Петра в лицемерии, ибо тот ел и пил вместе с язычниками, а когда прибыли некоторые христиане от Иакова (из Иерусалима), «стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных».

Косвенно конфликт между сторонниками Петра и Павла отразился в каноническом Втором послании Петра. Оно написано относительно поздно — не раньше начала II в., так как в нем видно знакомство с евангелиями и содержится прямая ссылка на послания Павла. Упоминание Павла появляется в контексте несколько неожиданно: «И долготерпение Господа нашего почитайте спасением, как и возлюбленный брат наш Павел, по данной ему премудрости написал вам. Как он говорит об этом и во всех посланиях, в которых есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания» (2 Петр. 3.15–16). Итак, с одной стороны, Павел — «возлюбленный брат», а с другой — в его посланиях есть нечто «неудобовразумительное», что дает основания превратно толковать христианское учение. Сущность этих расхождений из Второго послания Петра неясна, но вполне возможно, что она касалась отношения к иудаизму (иудео-христиане, как указывалось, не признавали Павла).

Снижен образ Петра и в Евангелии от Фомы из Наг-Хаммади, в котором, естественно, самым близким учеником является Фома. Так, согласно этому евангелию, Иисус спросил учеников, кому он подобен. В ответ Петр сравнивает его с ангелом, Матфей — с философом {4}, и только Фома говорит: «Мои уста никак не примут сказать, на кого Ты похож» (14). Интересно, что в Евангелии от Матфея на аналогичный вопрос именно Петр отвечает: «Ты, Христос, Сын Бога живого» (16.15–16); в Евангелии же Фомы Петр не понимает истинной природы Иисуса. Там же Петр требует, чтобы Мария Магдалина покинула их: «Ибо женщины недостойны жизни» (118); в ответ на это Иисус произносит слова о том, что Мария станет духом живым, подобно мужчинам: «Ибо всякая женщина, которая станет мужчиной, войдет в царствие небесное». Эта сентенция отражает чисто гностическое представление о преодолении и соединении противоположностей в «царствии Отца», однако вряд ли случайно, что требование изгнать Марию, обличающее непонимание сущности гносиса, вложено в уста Петра. Против Марии Магдалины Петр выступает и в Евангелии Марии из Наг-Хаммади: гностики, по-видимому, не признавали традиции, возвеличивающей его роль в распространении христианства.