пор, пока она вся не истечет моей спермой.

 Я слышу его голос, но слова неразборчивы. Мне не наплевать на его угрозу. Просто всё, что

я вижу - это Амели.

 Я смотрю на нее, а она на меня. Мучительные слезы стекают по ее щеки, а зубы щелкают от

страха. Я хочу, всё это прекратить. Я хочу поцелуями убрать эти слезы и сделать так, чтобы она

никогда больше не плакала.

 Хочу крепко прижать ее, взять за руку и положить голову Амели мне на грудь, пока она

видит сны обо мне. Я хочу показать ей мир, и всю его красоту, которая меркнет по сравнению с

ней.

 Хочу любить ее до конца ее человеческих дней. Не хочу, чтобы ей снова причиняли боль. Не

хочу, чтобы она снова боролась. Просто хочу сделать ее такой же счастливой, каким она сделала

меня всего лишь за считанные недели.

Я должен быть лучше. Лучше для нее. Лучше для нас обоих.

Варшан, как всегда многословен и театрален, даже в образе безумного убийцы, который

прижимает рукой мою грудь. Я чувствую давление и знаю, что конец близок. Я умру спокойно,

достойно и лицом Амели перед глазами.

Быстрее, чем я успеваю подумать о том, что все это мне мерещится, ее глаза светятся

золотом. Я говорю себе, что у меня галлюцинации от потери крови, но происходит нечто

удивительное. Тепло. Во всем моем теле. Начинает также медленно разгораться, как перед

будущим пламенем, отогревая мои чувства.

Знаю - это не галлюцинации. Это реально. Магия. Судьба. Ее удел. Причина, по которой

Амели прислали ко мне.

Отвлеченный на триаду, Варшан даже не видит, как я быстро подношу руку к его горлу,

прерывая поток слов.

Он все еще удерживает меня, не давая на полную использовать силы, но теперь, когда я

вцепился в него, ничего кроме смерти не заставит меня его отпустить.

- Первой твоей ошибкой было то, что ты решил, что сможешь подавить меня, - рычу я

хриплым голосом. Я сжимаю еще сильнее, достаточно сильно от чего его глаза расширяются от

паники.

Достаточно сильно, чтобы почувствовать, как натянулись его сухожилия в шеи из-за

напряжения.

 - Вторая ошибка - ты угрожал моей женщине, которую я люблю. Твои преступления тяжкие

и караются смертью, и как твой принц, принц Темных - это мой долг привлечь тебя к

ответственности. Сейчас, мой старый друг… больной на всю голову.

 Я вглядываюсь в ужас на его лице, когда мои пальцы впиваются в его шею, рассекая мышцы,

связки и артерии. Чувствуя его пульс в ладони, и горячая жидкость хлынула по моей руке и

брызнула на лицо. И когда рука сжалась в кулак, а голова Варшана висит лишь на позвонках, я

ломаю их как ветку и отбрасываю куски его туши в сторону, не желая, чтобы его грязь была на

мне.

 Амели бежит ко мне, освободившись в результате его смерти.

 - О, Боже мой, малыш. Нико, я сожалею! Знаю, ты сказал мне уезжать, и почти уехала, но не

смогла! Не смогла оставить тебя. Я должна была вернуться!

 Я смотрю на Амели и улыбаюсь, подняв окровавленную руку, я провожу по ее щеке.

- Все в порядке. Все хорошо, детка. Тебе больше не нужно плакать,- произношу я, внезапно

почувствовав себя вялым и слабым.

Мы оба смотрим вниз, чтобы оценить раны, осознавая, что я даже не пытаюсь встать.

Кровью пропитался каждый сантиметр моей рубашки, и я знаю, что в основном это моя кровь.

Мое лицо, словно наполняется свинцом, с каждой секундой становится тяжелее. А внутри...

внутри, я понимаю, что что-то не так. То, что на мгновение я проигнорировал из-за выброса

адреналина.

- О нет, - плачет она, нежно касаясь моего лица. - Тебе больно. Что я могу сделать? Тебе

нужна помощь! - она судорожно оглядывается назад, ища хоть какую-нибудь живую душу.

- Здесь нет никого. Мы ничего не можем сделать. Я исцелюсь, - уверяю я ее. Но знаю, что

это ложь. Я не смогу выкарабкаться. Не без чьей-то помощи.

- Позволь мне помочь тебе. - Она оттягивает вниз вырез свитера, рвет ткань, чтобы

полностью обнажить грудь. - Дыши мной. Позволь помочь тебе исцелиться.

Я качаю головой, и тут же вздрагиваю от боли. Я знаю, что получил серьезную травму

головы.

- Нет. Нет, я не буду этого делать.

- Пожалуйста! Со мной будет все в порядке, обещаю. Это ведь поможет тебе исцелиться?

Ведь так?

Я знаю, что должен лгать, но почему-то со смертью, глядящей мне прямо в лицо, я даже не

могу найти в себе силы ничего не говорить, кроме правды.

- Да. Поможет.

- Тогда сделай это. Прошу. Я люблю тебя, Нико и я не позволю тебе оставить меня. Ты

обещал! Ты обещал не уходить! Пожалуйста, ради меня.

Она садится рядом со мной и подставляет горло и грудь прямо к моему рту.

 - Умоляю, - просит она. Одинокая слезинка бежит по ее подбородку и падает на мои

окровавленные губы. И... моя судьба предрешена.

 Я заключаю ее в колыбель своих рук, игнорируя стреляющую острую боль по всему телу.

Нормальное явление, которое скоро закончиться. Сначала я целую ее шею, нежно, едва ли

касаясь ее губами. Затем я закрываю глаза и вдыхаю.

 Я вдыхаю рай. Блаженство. Жизнь.

 Золотистый свет льется в мое тело. Я пробую его на вкус. Улавливаю запах. Слышу его.

Черт, я становлюсь им. Невесомый, я парю на пушистых облаках эйфории, где мои чувства

вспыхивают в экстазе. Я лечу, целую солнце, чувствую, как теплый ветер щекочет мое тело. И

Амели со мной. Смеется, улыбается, целует, любит, живет, умирает...

 Умирает.

 Я открываю глаза и осознаю, что ее тело резко осело около моего. Она не произносит ни

звука, когда я нежно укладываю ее на спину.

 - Амели! Амели, малышка, поговори со мной.

 Но я знаю, что уже слишком поздно. Каждая травма, которую я получил теперь у нее. Она

забрала их, забрала мою боль. Она забрала мою смерть, чтобы даровать жизнь.

 Я качаю в руках ее бездыханное тело, выкрикивая ее имя снова и снова. И каким-то чудом

она делает неглубокий вдох и с трудом открывает глаза.

 - Амели, что ты натворила, детка? Что ты сделала? - Слезы текут по щекам и попадают в

рот. Они теплые и соленые. Слезы. Мои слезы.

 - Все хорошо. Это должно было случиться. Ради этого меня послали, - шепчет она.

 Слезы текут быстрее и сильнее, затуманивая мой взгляд.

 - Нет, нет, нет. Но я должен был спасти тебя! Если бы я полюбил, я смог бы спасти тебя. И я

полюбил, детка. Так, чертовски, сильно. Я люблю тебя. Мне так жаль. Я зашел слишком далеко.

Пожалуйста. Ты обязана жить. Ты должна жить для меня!

 Амели улыбается, и хотя ее тело холодное, оно наполняет меня теплом.

 - Я живу, малыш. Я прожила десять лет рядом с тобой.

 - Нет! Я не признаю этого! Этого недостаточно! Если я полюблю, то смогу спасти тебя. Вот,

что ты сказала. Вот, что сказал чертов Светлый, проклятье! Я люблю тебя. Так что, я смогу

спасти тебя!

 Амели тянется ко мне дрожащей, хрупкой рукой и касается моего лица, она смотрит мне в

глаза, эти янтарные радужки завораживают меня в последний раз.

- Это не меня нужно спасать.

Следующий момент проносится вихрем, словно сон. Цвета слишком яркие, искаженные,

приглушенные. Ты видишь, что происходит, но не можешь остановить происходящее.

Ты не можешь вскочить и вмешаться. Не можешь удержать ее от последнего вздоха. Не

можешь помешать ее векам сомкнуться, отправляя ее в вечный сон.

Не можешь прекратить мучительную агонию, которая сковала твое тело, проникая прямо в

глубину твоей рваной души, пока ты беспомощно наблюдаешь, как она ускользает.

Я бы перенес тысячу смертей, но так и не смогу найти покой. От этого я не стану меньше

ненавидеть себя за ее убийство.

За обмен ее тепла на холодную тишину. За кражу ее света и замену тьмой. Это все равно не

вернет назад мою Амели.

Я изгнан, чтобы бродить по земле в вечной тьме, проклят на саморазрушение и боль с