Глава 1. Вот же попала

Кэтрин резко открыла глаза. Еще полминуты ушло у нее на понимание того, что она лежит на чем-то не очень мягком. Сверху белел неясный силуэт, постепенно принимающий очертания просевшего потолка, обитого деревянными брусьями.

— Теодор, она очнулась! — послышался женский голос.

Заскрипел пол под ногами и перед девушкой всплыл силуэт пожилой женщины лет за шестьдесят. Седые волосы, собранные в аккуратный пучок, морщинки обрамляли ее на вид доброе лицо, а в серых глазах читалось неподдельное беспокойство.

— Как ты, дитя? Ты столько пролежала без сознания, что мы уже начали беспокоиться.

— Где я? — вместо ответа спросила Кэтрин, пытаясь приподняться на локтях.

— В Новой Англии, конечно. Бедняжка, так ударилась головой, что все позабыла, — горько всплеснула руками ее собеседница.

“Новая Англия? Какая к черту Новая Англия?” — девушка замотала головой, пытаясь восстановить память по кусочкам. Она, правда, пока не очень понимала, что здесь делает. Да и то, где в таком случае должна быть, тоже не очень помнила.

Кэтрин оглянулась вокруг. Это была совсем небольшая комната с уже замеченным ранее потолком и такими же деревянными стенами. Мебель скудная: пара шкафов, кресло, кровать на которой она лежала и обеденный стол с четырьмя стульями. Комнату освещали две масляные лампы.

В дверном проеме, ведущем, как поняла гостья, в другую комнату, стоял мужчина, которого та назвала Теодором. На вид, немногим старше женщины. Значит, супружеская пара. На мужчине надета широкополая соломенная шляпа, а все лицо кроме глаз скрывалось за рыжей бородой. А вот его глаза, в отличие от сердобольной жены, смотрели на Кэтрин с нескрываемым неодобрением.

Девушка перевела взгляд на их одежды и удивилась. “Странные они какие-то. Одежды раритетные, позапрошлого века. И дома ничего нет. Никакой электроники, лампочки нормальной и то нет. Я в какой-то деревне или что? Да как я оказалась-то тут вообще?”

— Ничего не помню. Ладно, со страной мы определились, Англия. А город? — за окном вдалеке послышался топот копыт и конское ржание. — Лошади?

— Лучше приляг, дитя. Тебе бы отлежаться. Ты упала с обрыва и ударилась головой. Память скоро вернется, главное не торопи ее, — успокаивающе погладила ее по плечу заботливая хозяйка.

“Обрыв? Какой обрыв? Что за чушь?” — Кэтрин напрягла память. — “Англия… Великобритания, Лондон. Мы были с девчонками в национальной британской галерее. Да, точно. Там были картины…” Из воспоминаний ее вывел голос до сих пор молчавшего Теодора.

— Обрыв!? Посмотри на ее одежды, Сара! Ты видела что-то подобное? Это ведьма. Ты приютила черную ведьму у нас дома. Если узнают, нам не миновать расплаты за пособничество. Ее нужно было оставить, где и нашли. А еще лучше позвать святого отца.

Кэтрин вспылила. Если ее потертые джинсы и кроссовки являются странными одеждами, то позвольте спросить, как выглядят тогда со стороны они сами?! И что еще значит, ведьма! С чего они имеют право ее так оскорблять!? Она подскочила с кровати.

— Спасибо за гостеприимство. Прошу прощения, что встала вам поперек горла. Я сейчас же уйду, чтобы ни у кого не было никаких неприятностей, — девушка пролетела мимо Теодора, ринувшись к единственной двери в комнате, отворила дверь и… застыла на месте.

Перед ней расстилалась бескрайняя долина. Распаханные поля, деревья, деревянные низкие дома в стороне и выложенная камнем дорога, по которой неторопливо катилась запряженная лошадью деревянная телега, набитая клетками с курами.

Мужчина на телеге, толстенький и усатый, в такой же старомодной одежде, что и Сара, с удивлением оглянулся на девушку. И не только он, но и еще несколько женщин в чепчиках и с корзиной в руках, проходящих мимо. Одна из них сразу спрятала маленького мальчика у себя за спиной. Левее в паре миль отсюда высилась серая кирпичная стена и много маленьких крошечных движущихся по песчаной дороге точек.

Да, по сравнению с этим всем наряд Кэтрин действительно смотрелся вызывающе. Она не поворачивая головы, осевшим голосом задала единственный пришедший на ум вопрос:

— Какой сейчас год?

Сара подошла к ней сзади.

— Тысяча шестьсот девяносто седьмой год. Ты в Салеме, милая.

Кэтрин, подперев руками голову, сидела на стуле и смотрела в противоположную стенку невидящим взглядом. Серьезно? Если это не сон и не чей-то розыгрыш, то скажите на милость, как ее занесло в Салем? В век инквизиции и охоты на ведьм?

Перед глазами всплыл большой портрет с изображенной на ней темноволосой девушкой. Та с легкой усмешкой смотрела с полотна. И было что-то необычное в этом взгляде. Он казался слишком… реалистичным, живым… “Британская национальная галерея. И этот портрет. Я подошла к нему… Теперь мне кажется, что та девушка звала меня… Как дико звучит! Бр-р-р…”

К ней подошла Сара с чашкой травяного чая. Она выжидающе стояла над незнакомкой, пока та отпивала.

— Фу, я, конечно, редко пью чай, но мне кажется, у него должен быть не такой горький вкус, — поморщилась Кэтрин. — Что это? Ромашка?

Женщина села в кресло напротив.

— Ромашка и чертополох.

— Как-то не очень съедобно, уж просите. Так значит, я в Салеме, в самый разгар охоты на ведьм? И ваш муж считает, что я одна из них.

— Нет, теперь уже не считает, — покачала головой Сара.

— Почему?

— Потому что ведьмы ненавидят чертополох.

— Ооо… — Кэтрин повертела в руках свою кружку. — Значит, проверяли меня?

— Прости, для собственной безопасности. Но я сразу поняла, что ты не одна из них. Ты другая, хоть и выглядишь очень странно. Как тебя зовут? Откуда ты? Как оказалась здесь?

Девушка замялась. Если это все же сон, конечно, не страшно сказать правду. А если нет? В любом случае, вряд ли опасений бы поубавились, если бы она сказала, что ее затянул портрет и перенес на триста с лишним лет назад. Если предположить, конечно, что все происходящее правда.

— Меня зовут Кэтрин Моро… ммм… Я из Манхэттена, — Кэтрин очень понадеялась, что великие умы еще не успели ее открыть в семнадцатом веке. — Там все одеваются в нечто похожее. Я плохо еще помню, что именно случилось… но, кажется, на нашу деревню напали. Помню корабли, крики и огонь. А дальше очнулась уже здесь, — она бросила взгляд на Сару, проверяя, поверила та ей или нет. Женщина сочувствующе улыбнулась. Видимо, купилась.

— Да, пираты. Это вторая проблема нашего времени. Пираты и ведьмы, вот наши страхи и опасения.

“Разве в Салеме были пираты?” — Кэтрин мысленно пустилась в дебри остаточного образования. — “Черт, нужно было лучше учить историю. Ладно, разберемся уже по факту”. — Она посмотрела на свою собеседницу.

— У вас, случайно нет ненужного наряда? Я бы хотела немного осмотреться и узнать поближе город.

Девушка пробыла в их доме пять дней. Каждое утро, просыпаясь, она лежала по несколько минут с закрытыми глазами, прислушиваясь к звукам. И каждый раз топот копыт и конское ржание обрушивали все надежды, что уж на этот раз она точно проснулась в родной квартирке на окраине Манхэттена. Всего несколько дней, но господи, как же она соскучилась по гулу машин!

Какой-то бесконечный и долгий сон. Хотя сон ли это? Кэтрин в первый же день испробовала все возможные методы: щипала себя, колола пальцы иглой, даже ошпарила руку о разгоряченную печь, заработав ожог. Увы. Либо ученые лгали, что во сне не чувствуется боли, либо это слишком уж реалистичное сновидение. Потому что боль самая что ни на есть настоящей. Слишком реалистично. Настолько, что пробирало до мурашек.

Была еще одна вещь, которую та никак не могла связать с происходящим. Последнее воспоминание — галерея. И скажите, как она могла заснуть и очутиться здесь? В автобусе на обратном пути до отеля? Нет. Ведь последнее, что она отчетливо помнила — картина с женщиной. Столько не состыковывающихся между собой вещей, мозаика никак не сходилась. И вывод напрашивался сам собой…

Неужели, правда? Неужели она действительно перенеслась во времени? Такое возможно? А если да и все это происходит на самом деле? А почему нет? Столько книг, фильмов, сериалов, документальных программ сделано на тему паранормальных явлений. Почему это в действительности не имеет право на жизнь?

Как бы то ни было, Кэтрин пришла к выводу, что чем бы не оказалось это ее путешествие: правдой или изощренными играми разума, нужно плыть по течению и пользоваться возможностью. Если это сон — замечательно. Только бы проснувшись не забыть его. А вот если явь… хм…

Так что девушка решила немного пожить жизнью салемской пуританки, приняв на правду происходящее. И чем больше Кэтрин во все это втягивалась, тем сильнее ей это… нравилось. Сон оказался со вкусом.

Ее благодетели оказались хорошими и добрыми людьми. Как потом узналось, у Сары и Теодора была дочь восемнадцати лет. Она жила со своим мужем в центре города, том самом, что простирался за кирпичной стеной, а родителей навещала лишь пару-тройку раз в месяц. Там по ее мнению и была самая жизнь, а не здесь, на окраине, среди фермеров и рабочих. Девушка явно хотела выбраться из бедняков поближе к роскоши, и, судя по всему, ей это удалось.

Кэтрин видела ее лишь раз, но успела сделать неутешительное заключение, что, несмотря на время, века, эпохи — подростки остаются подростками везде. Только их желания, только их мнение и равнодушное отношение к родным. Со стороны во всяком случае казалось, что Лара, так звали ее, попросту брезговала и стыдилась родителей, что как-то не делало девушке особой чести.

Но чего не могла не признать Кэтрин, за стенами воистину начинался иной мир. Количество кирпичных двух-трех и даже четырех этажных домов преобладало над приземистыми. Магазины, увеселительные заведения, трактиры, аптеки, библиотека. Высокий шпиль церкви виднелся за деревьями. Царила оживленность. Везде ходили, общались и смеялись люди. Цветочные магазины и редкие клумбы придавали серым оттенкам праздный вид.