— Близнецы? — спросила я.

Они покачали головами, и волосы разметались по плечам обоих.

— Мой пра-пра... в общем, предок. — Адам за пределами клетки указал большим пальцем на Адама внутри клетки. — Анри Рюэлль.

Голый мужчина поклонился.

— Портрет, — пробормотала я.

Анри ухмыльнулся. Я ненавидела эту ухмылку.

— Очевидно, фотография была сделана до того, как вы стали лу-гару.

Учитывая, что сфотографировать оборотня невозможно.

— Совершенно верно, — ответил Анри.

— Зачем было оставлять ее на стене, где любой мог ее увидеть?

— Я только хотел, чтобы ее увидела ты.

— Дедуле нравится сбивать людей с толку, — заметил Адам.

Это точно.

Я снова обратилась к Адаму.

— Ты говорил, твоя семья не проклята.

— Нет, я сказал, некоторые говорят, что это так.

— Я конкретно спросила, обречен ли ты бегать в обличье волка под ущербной луной.

— Я — нет.

— Вы так похожи. — Я уставилась на Адама. — Ты мог бы по крайней мере подстричь волосы, чтобы вас можно было хоть как-то различить.

— Так я защищен надежнее, дорогая, — сказал Анри.

Я глянула на него, затем снова на Адама.

— Ты защищаешь вот это?

— Эй! — запротестовал Анри.

— Лу-гару из рода Рюэллей будет существовать всегда. Если дедуля умрет, его место займет следующий мужчина из нашего семейства.

— То есть, ты.

Адам кивнул:

— А потом Люк.

Столько всего начинало проясняться.

— А как насчет твоих отца и дедушки?

— Им было невыносимо осознавать, во что они превратятся.

— Трусы, — презрительно отозвался Анри.

— Кого вы рассердили? — поинтересовалась я.

— Я не знал, что она королева вуду. Она была… рабыней. — Анри пожал плечами. — Я ее захотел, и я ее взял.

— Вы ее изнасиловали?

— Нет. — На его лице отразилось непонимание. — Она принадлежала мне. До сих пор не пойму, почему она так разозлилась.

Я потерла переносицу.

— И почему она просто не превратила его в жука и не раздавила?

— Слишком просто, — пробормотал Адам. — Даже расчленения было бы недостаточно.

— Она воззвала к лунной богине и превратила меня в чудовище.

— Что? — Я подняла голову.

— Повелительница небес, создательница всего живого, Матушка-Природа, покровительница диких оборотней, как только я услышал твое имя — deesse de la lune — то сразу же понял, что ты пришла за мной.

Я глянула на Адама, который пожал плечами.

— Анри одержим тобой с самого начала, но никак не мог понять, какова твоя цель: помочь или причинить ему боль.

— Диана-охотница, — продолжил Анри. — Ты управляешь всеми темными лесами и командуешь луной. Королева ведьм и дочь сатаны.

— Думаю, вам нужна другая Диана.

— Женщина, проклявшая меня, поклоняется лунной богине, и тут появляешься ты. Разве бывают такие совпадения?

— Это случилось полтора века назад! — выкрикнула я.

— Время ничего для меня не значит.

Думаю, после первого столетия оно и правда не имеет значения.

— Послушайте, это просто имя, — сказала я. — Дианой звали мою бабушку, и, могу побиться об заклад на вашу вечную жизнь, богиней Луны она точно не была.

— Ты приехала сюда, чтобы сделать меня сильнее и быть со мной вместе, пока мы не покорим весь мир? — спросил Анри.

Он вообще меня слышал?

— Не думаю.

— Тогда ты приехала снять проклятие. Значит, должна умереть.

— А?

— Дедуля боится только одного — что его вылечат. Ему нравится его состояние, и возвращаться к прежней жизни он не хочет.

— Всю человеческую жизнь я был рабом сил, на которые никак не мог повлиять: погоды, правительства, фондового рынка и смерти. Теперь все зависит от меня. Значит, я никогда не буду голоден или беден.

Я глянула на Адама.

— Я думала, ты не богат.

— Я не хочу ни копейки его денег.

Да уж, понимаю.

— Могу понять, почему прокляли Анри, — сказала я. — Но почему страдает весь род?

— В этом смысле проклятия непредсказуемы, — ответил Адам. — Они распространяются не на одно поколение.

— И ты уверен, что убийство Анри переведет проклятье на тебя?

— Я не могу его убить, чтобы узнать наверняка! — Адам провел рукой по волосам. — Я разговаривал со знатоками вуду — все твердят одно и то же. Пока такое проклятие не снято, оно наложено на каждого Рюэлля. А вот как его снять, я не знаю. И никто не знает.

— Так что это проклятие из себя представляет?

— Оно превратило Анри в злого и бездушного монстра, эгоистичного болвана, которого волнует только он сам.

— Он же таким и раньше был, правда?

— Я не знал прежнего Анри, но скорее всего да, — пожал Адам плечами.

— Эй, я все еще тут, — пробормотал Анри.

— Под ущербной луной он бегает в волчьей шкуре, — продолжил Адам, будто Анри ничего не говорил. — Убивает невинных и создает новых оборотней.

— Вроде Чарли.

— Да.

— Он мне сказал, что вынужден меняться под ущербной луной.

— Верно. В два раза больше ночей в обличье чудовища, чем у обычных оборотней.

— Это благословение, а не проклятие, если вам интересно мое мнение, — заметил Анри. — Мне нравится убивать.

— Вас не спрашивают, — отрезала я.

Боже, он меня раздражал.

И тут мне кое-что пришло в голову.

— Я видела Чарли под ущербной луной.

— Чарли просто оборотень, а дед — лу-гару.

— У меня уже голова идет кругом.

Адам сжал губы.

— Деда не укусили, а прокляли. А те, кого кусает он, в течение суток превращаются в оборотней — без разницы, день это или ночь. После этого обязательное обращение происходит только в полнолуние. Обращение в другие фазы луны — это их личный выбор.

Такое же понятное объяснение, как и все здесь происходящее.

— А он? — Я указала на клетку. — Когда луна не ущербная?

— Он человек — по крайней мере, насколько это возможно.

— Кажется, тут проклятие полегче.

— Чем дольше он пребывает в образе человека, тем более жестоким становится, превращаясь в волка.

Я сердито глянула на Анри, который пожал плечами и начал рассматривать свои ногти. Я задумалась о том, что мне было известно, а что — нет.

— Когда ты узнал о проклятии? — спросила я.

— Когда Люку исполнился год. — Его лицо смягчилось. — Семейная традиция. К тому времени ты уже настолько любишь ребенка, что сделаешь все возможное, лишь бы его защитить.

— Я не нашла никаких сведений о его рождении, — заметила я.

Адам подозрительно глянул на Анри, но тот лишь пожал плечами:

— Чем меньше люди о нас знают, тем лучше.

— Значит, рассказав тебе правду, твой отец покончил с собой? — продолжила я.

На лице Адама мелькнуло грустное выражение, и он кивнул.

— На тот момент я был достаточно взрослым, чтобы приглядывать за дедом, да и подготовку в спецназе уже прошел. Не знал, что она понадобится мне для присмотра за членом семьи.

— Значит, отец бросил тебя в одиночку воспитывать сына, защищать это существо и искать средство для исцеления? Он разве не мог тебе помочь?

— Его постоянно преследовали мысли о неизбежном будущем, которые в итоге свели его с ума.

У меня возникло чувство, что Адам говорил не только об отце, но и о себе.

— Когда я был маленьким, в определенные ночи отец исчезал и возвращался домой совершенно избитый. Будучи интеллигентным ученым, он не знал, как драться, и понятия не имел, как противостоять злу и насилию.

Анри фыркнул, но для разнообразия воздержался от комментариев.

— А твоя мать?

— Она ушла от нас, как только узнала правду.

Я склонила голову набок, и Адам отвел взгляд, отказываясь смотреть мне в глаза. Неудивительно, что он переживал, что я брошу их с Люком — все женщины в его жизни поступали именно таким образом.

— Отец попросил, чтобы я пошел служить, — продолжил Адам. — Меня всегда интересовали оружие и военная история — я думал, он желал мне счастья. Только позже до меня дошло: отец хотел, чтобы к выполнению грязной семейной работы меня подготовили лучше, чем его.