Утром следующего дня в комнате появился Хамиль, принеся мне на разносе завтрак.

— Спасибо, Хамиль! — поблагодарил я кавказца, присаживаясь за столик. — Слушай, мне бы прогуляться хотелось…. По городу!.. Это возможно?!

— Не вижу проблем… — ответил Хамиль, разворачиваясь к двери. — Циркуль сказал, чтоб ты тут как дома был!.. Пойду, принесу твои вещи!..

— Как дома?! — усмехнулся я и добавил. — Свой дом я, к сожалению, не помню…

Хамиль ничего не ответил и, лишь мельком взглянув на меня, вышел за дверь. Позже он притащил сумку с моей одеждой и оружием, а затем выложил из карманов несколько весомых пачек каких‑то цветных бумажек и положил передо мной на стол.

— Что это?! — удивленно спросил я и поднял одну из бумажек. — Двадцать старков… — прочитал я вслух надпись внизу. — Деньги?!

— Циркуль сказал, чтоб ты одежду себе купить пошел!.. — ответил кавказец. — Твоя уже совсем плохая!..

— Понятно…. А сам он где?!

— Дела срочные!.. — ответил Хамиль и направился к выходу. — Уехал он…. Я помогать буду!.. Ты кушай, я позже зайду!..

— Подожди!.. — окликнул я кавказца. — Я как потом деньги‑то верну?!

— Не надо ничего… Циркуль сказал: это от сердца…, для друга!.. — произнес он, а затем вышел из комнаты.

Какое‑то время я продолжал рассматривать купюру. Мне показалось довольно странным наличие денег в таком мире. Чем они вообще обеспечены? Неужели золото и здесь в ходу? Но зачем, кому оно вообще нужно?! Впрочем, я все равно ничего не понимал в экономике и не стал особо заморачиваться этим. Хотя купюра оказалась очень интересной. Никаких водяных знаков, магнитных полосок и прочего. Обычная бумага, а самое странное то, что краска была нанесена лишь с одной стороны. Наверное, деньги здесь печатали на обыкновенном цветном принтере. Впрочем, пересмотрев еще несколько купюр, я понял, что некая степень защиты у них все‑таки имелась. С той стороны, где не было краски, на каждой из купюр присутствовало несколько закорючек чернилами, судя по всему являющихся чьими‑то подписями. Да уж, вот тебе и защита. Похоже, что тут вообще не парились, придумывая денежные средства, и особо не беспокоились за их подделку.

Поглотив принесенный кавказцем завтрак, терять времени я не стал, слишком уж мне хотелось посмотреть на город, поэтому я тут же начал одеваться. В принципе, меня полностью устраивала моя одежда, кем‑то уже постиранная и выглаженная. Омрачал лишь китель с крупным темным пятном в области живота и маленькой дырочкой от пули, которую почему‑то не зашили, видимо, не думая, что я стану его надевать.

— Э — э, ты каску тут оставь!.. — произнес вошедший Хамиль, увидев, что я пытаюсь пристроить каску на голове. — Зачем как дурак ходить?! И автомат оставь!.. Тут никто не тронет…, твое же!.. Пистолет бери и иди!..

— Спасибо за совет, Хамиль!.. — я улыбнулся и действительно поместил каску и калаш на одну из полок шкафа.

Дом Циркуля оказался не таким уж большим, каким представлялся мне изнутри. На самом деле это было небольшое двухэтажное строение, снаружи напоминающее куб, только со скатной крышей. Судя по расположению комнат и коридоров, когда‑то это здание служило кровом для нескольких семей. Впрочем, если в представлениях о размерах дома я и ошибся, то территория вокруг была поистине громадной. Чуть поодаль от главного входа в дом располагались несколько здоровенных армейских палаток, судя по количеству охраны в округе, используемых как казармы. Невдалеке я заметил и медицинскую палатку, в которой, скорее всего, меня и оперировали. Вся территория была обнесена забором из бетонных плит, поверх которого намотали колючую проволоку. В центре прямо перед глазами находились железные ворота, судя по их размеру, они могли с легкостью пропустить тяжелый танк, а рядом с ними стояла будка охраны, возле которой на пляжном стульчике разместился хорошо вооруженный человек.

— Здравствуй, дорогой!.. — поздоровался кавказец с охранником, когда мы подошли к воротам. — Давно заступил?

— Привет, ребят!.. — охранник улыбнулся и пожал нам обоим руки. — Да нет, часа два как!..

— Это Фарт!.. — представил Хамиль меня охраннику. — Он гость наш!.. Обратно как пойдет, пропусти!.. И без проблем чтоб!.. Сменщику тоже передай, если Фарт поздно вернется!..

— Да не проблема, Хамиль!.. — охранник снова улыбнулся. — Как скажешь!..

— Фарт!.. — обратился кавказец уже ко мне. — За ворота выйдешь и налево иди!.. Там немного и направо!.. Там рынок!..

— Хорошо! — Ответил я, подходя к железной калитке, встроенной в одну из створок ворот.

— Не ругайся там ни с кем!.. — продолжил напутствие Хамиль. — Врагов наживешь, потом снаружи плохо может быть!..

— Да я как бы и не собирался… — пожав плечами, ответил я. — Ладно…, увидимся!..

Признаться, город мне представлялся куда масштабнее, чем оказалось на самом деле. На другой стороне улицы, разделенной широкой асфальтированной дорогой, расположились редкие одноэтажные домики, что создавало впечатление, что я в той же Могилевке, где меня и подстрелили. Правда, где‑то вдали виднелись строения чуть повыше, так что, возможно, я находился всего лишь на окраине. Еще, что особенно выделялось на фоне остальных построек, так это церковь. Она находилась далековато от меня, но ее давно выгоревшие на солнце купола, кажется, были заметны из любой точки населенного пункта. Теперь становилось понятно, почему у городка такое замысловатое название.

Двигаясь в направлении, которое указал Хамиль, я все больше и больше погружался в раздумья. Мне казалось странным, что людей на улице практически не было, а те, кого я заметил, были больше похожи на патрульных, чем на местных жителей. Хотя о чем это я?! Как я себе должен представлять местных жителей в таком мире?! Наверное, вряд ли тут кто‑то станет прохаживаться в обычной гражданской одежде: платьишках или строгих костюмчиках. Так что отличить обычного горожанина от патрульного, думаю, будет достаточно сложно.

Прошагав несколько сотен метров, я вышел к широкому перекрестку, где заметил вывеску с указательной стрелкой и надписью "Рынок". Ага, все правильно, направо. Хамиль так и сказал. Пройдя еще немного в ту сторону, куда красноречиво указывала стрелка, я заметил, что людей на улице порядком прибавилось, а на дороге чаще замелькали автомобили. Недавние мои мысли по поводу одежды местных буквально стерлись в порошок. Перед глазами возникали люди: и в ярких осенних пуховиках, джинсах и брюках, свитерах и ветровках, встречались женщины в разнообразных пальто, курточках и полушубках, многие из них мелькали стройными ножками, изящно подчеркнутыми нейлоновыми чулками и колготками. Попадались и рабочие, натужно толкающие тележки с какими‑то коробками, ящиками и сумками; в кузовках проезжающих пикапов можно было разглядеть фрукты или овощи: арбузы, дыни, яблоки, груши, капуста, картофель и прочее съестное — всё это огромными объемами двигалось в сторону рынка. Я даже остановился, чтобы осмотреться и насладиться суетой. Конечно, в большинстве своем люди были одеты по — военному, но на фоне остальных казались они здесь какими‑то лишними.

Церковь была уже близко и отсюда легко просматривалась, только мне показалось очень странным, что обнесена она была высоким забором, из‑за которого выглядывали смотровые вышки с часовыми. В какой‑то момент мой взор привлек черный лимузин, въезжающий на территорию церкви. Мне даже интересно стало: кто‑то приехал свои грехи замаливать или это тот, кто помогает избавиться от них другим? Впрочем, это не особо было сейчас для меня важным. Человек всегда и в любом мире оставался человеком: любящим повыпендриваться перед окружающими, обожающим стоять выше и значить больше, чем остальные, уверяя себя, что это действительно так. И за все это бессмысленно осуждать, ведь это наша сущность, вырывающаяся из подсознания, при этом подпитывающаяся желаниями, стремлениями и необъятной жаждой иметь больше, чем требуется для выживания…

Вход на территорию рынка ознаменовала огромная, сваренная из толстых труб арка. Сразу же за ней появились и первые ряды торговых палаток, как минимум три из которых показались мне довольно занятными. У каждой из них буквально пестрили плакаты с призывными надписями: "Иди навстречу солнцу!", "Обрети счастье сейчас!", "Разукрась свой мир!", "Будь свободен и счастлив!", а также еще много подобных обращений, на которых я не стал заострять внимания, зато внимательно начал рассматривать клиентов этих торговых точек, которых скопилось немало. Выглядели они, конечно, не особо счастливыми и уж наверняка не шагали навстречу солнцу. Здесь были и женщины, и мужчины, и практически каждый из этих людей был одет во что‑то старое, рваное и грязное. Лица источали бессмысленность, покорность, у кого‑то, наоборот, в глазах мерцали ярость и ненависть, но при этом никто из них не решался пролезть без очереди. Догадаться, что там продают, было нетрудно, но я все же подошел ближе и краем глаза взглянул на прилавок. Конечно же, ничего удивительного я там не увидел. Прилавки были загружены упаковками различных таблеток, шприцов, каких‑то жидкостей в бутылках и баночках, а также жгутами, пиалами с мерными ложками и огромным количеством пакетиков с какими‑то зеленовато — серыми опилками. Там еще много чего было, но присматриваться я не стал. У меня тут же возникло чувство отвращения к людям, приобретающим данные товары, и я сразу же отошел в сторону. Почему‑то в голову моментально закрались мысли, что данные торговые точки чуть ли не основной доход для хозяев рынка. Ну, а почему бы и нет?! Уверен, что большинство из попадающих сюда людей хотело бы обрести счастье и, разукрасив мир внутри себя, шагнуть навстречу солнечному свету. О, господи! Хорошо, что я не такой! Хорошо, что я сильнее многих из них и стараюсь бороться, стараюсь выжить! А еще… мечтаю выбраться из этого поганого мира и искренне верю, что у меня это получится!..