Он выставлял свежие миски с орешками и кренделями, ставил в ряд стаканы рядом с водопроводным краном. В дальней нише сидел дядя Билли с чашкой кофе и пересчитывал товар; он ждал моего рассказа о встрече.
- Хочешь выпить чего-нибудь холодного, Мо? Там снаружи жарче чем в аду, - широкое, незначительное лицо Чарли просветлело, когда он улыбнулся мне и вытирал руки о белый фартук, который носил на поясе. Он уже наполнил один стакан льдом.
Собственно, я не хотела пить, но выплескивать свою злобу на Чарли тоже самое как орать на щенка. - Кола лайт?
Он украсил ее тремя вишнями, как он уже делал это, когда я была еще ребенком. - Пожалуйста, золотце. Как у тебя дела?
Я пожала плечами. - Как у тебя дела? - медленно приближался вопрос, который мне нравился меньше всего. Я слышала его миллион раз за день. - Очень хорошо. Дядя Билли хотел, чтобы я заглянула, - я кивнула назад.
Черли бросил взгляд на типа в другом конце бара. Он был таким же незаметным как и все остальные, сидел одинокий и тихий. Перед ним рядом со стаканом лежала маленькая книга.
- Хорошо, девочка, - сказал Чарли. - Побеседуем позже.
Я взяла стакан и пошла в заднюю часть помещения. К моему удивлению отец Верити уже был там. - Что ты тоже можешь сделать, - сказал он грубым голосом. - Моя жена и я.. мы просто не можем...
Дядя Билли встал и пожал мистеру Грею руку. - Конечно, - сказал он. - Она была прелестной девочкой, и это ужасно, что они не могут больше ничего предпринять. Передай сердечный привет от меня Пэтти и Констанце.
Я остановилась, когда мистер Грей проходил мимо меня в тесном коридоре. - Мо, - начал он, но голос сорвался.
Я ждала, скажет ли он еще что-то, но вместо этого он слегка прикоснулся к моему плечу прежде чем уйти.
Он выглядел удрученным и бледным, как газета, которую оставили на улице под дождем. Я ощущала жгучую боль внутри, когда смотрела на него.
- Присаживайся, Мо, - сказал дядя Билли властным, но дружелюбным голосом. - Живым приходится нести тяжелое бремя, не так ли?
Я вытерла глаза. - Что хотел мистер Грей?
- Мира, - ответил он через некоторое время. - А на это потребуется много времени. Теперь о том, как прошел твой допрос?
- Я не смогла никого узнать, - я отпила глоток из стакана. - Мне показалось, что это довольно бесполезно. Ковальски задавал кучу вопросов и проигнорировал мои ответы.
- Я думаю, он спрашивал обо мне.
- Да. Но Эльза присекла это.
- Я убежден в этом, - сказал он с довольной ухмылкой.
- Это выглядит так, как будто им безразлично, кто убил Верити, - я не хотела говорить, но это вырвалось у меня.
Он беспечно махнул рукой. - Эльза пошлет их в правильном направлении, моя дорогая. Она будет хорошо заботиться о тебе.
Мне никто не нужен, кто будет обо мне заботиться, но мне казалось это было бы неблагодарным. Кроме того, дядя Билли еще никогда не был пойман.
- Я хочу, чтобы они поймали тех, кто это сделал.
Он кивнул. - Ты хочешь справедливости. Но это тяжело ограничиваться справедливостью и не мстить.
- Есть различия?
- Справедливость состоит в том, чтобы позволить заплатить им за боль Верити. Месть состоит в том, чтобы самому заставить их заплатить.
- Я хочу и того и другого.
- Конечно, ты хочешь этого. Но ты должна предоставить это другим, - строгость перекрыла сочувствие в его голосе.
Боже, я сыта по горло, что все рассказывали мне, насколько осторожной я должна быть. Было слишком много изменений: смерть Верити, любопытство Ковальски, странности Люка; и тихая и осторожная больше не подходили мне.
Это было мучительно. Также одиноко. Я провела семнадцать лет, безмолвно следуя каждому правилу регулирующего механизма. По большей части это проходило хорошо.
Но смерть Верити расколола мою жизнь на две половины, до и после, и ничто больше не было таким как прежде, как должно быть.
Проблема была в том, что единственный человек, которому это известно, был Люк, и он совершенно не хотел мне помогать.
- Твоя мама переживает за тебя.
- Она всегда беспокоится, - возразила я. -и Все же ты знаешь, какая она.
- Обстоятельства меняют ситуацию, Мо. В данном случае я на ее стороне, - это было чем-то новеньким. И нежелательным.
- Почему?
Он считал аргументы по кончикам пальцев. - Ты единственная свидетельница убийства Верити. Тебя видели, как ты разговаривала с полицией, что делает тебя фактором неопределенности.
И ты правда милая девочка, но не особенно хороша в том, чтобы защитить себя сама. Кто бы ни убил Верити, убил бы и тебя. Кто сказал, что они не попытаются довести все до конца?
От кондиционера на моих руках появилась гусиная кожа. - Это сумасшествие. Я не важна ни для кого.
- Мне важна. Твоей матери тоже.
- Я имею в виду, никому, кто бы... - я беспомощно махала руками. - Никому злому.
- Это благоразумно. Я обещал твоим родителям, и не нарушу своего слова, Мо. Нравится тебе или нет, это моя обязанность, защищать тебя, - он поднял руку и махнул рукой через стойку, чтобы заказать свежую чашку кофе.
- Защищать меня... Как? - Я поставила стакан и сложила руки на груди.
Тип из-за стойки безмолвно встал возле дяди Билли; выражение его лица было холодным и отрешенным. Он кивает мне один единственный раз и поворачивается к моему дяде.
Теперь, когда я увидела его лицо, я знала абсолютно точно, что он не был обычным гостем. Он был осложнением. Большим.
- Мо, это Колин Доннелли. Твой охранник.
Глава 7
- Закрой рот, Мо, а то муха залетит.
Я сжимаю губы и зло смотрю на дядю Билли, на того парня и вновь на дядю.
- Ради твоей безопасности, - сказал он успокаивающе.
Я осела не впечатлившись. Я едва заметила типа, когда он вошел. Если он собрался меня защищать, мог хотя бы постараться внушить страх, а не показывать скуку. Привлекательный, грубый, с закаленным видом, но однозначно заскучавший, с ноткой досады. Светло-коричневые волосы, были коротко подстрижены, и его темные, суровые глаза осматривали меня оценивающе и, кажется, нашли меня незначительной. Несмотря на жару, он был одет в штаны с карманами по бокам и сверху белую хлопковую рубашку с засученными рукавами.
- Мне не нужен охранник. Снова начинается школа. Он что пойдет за мной в школу святой Бриджит? Он выглядит слишком взрослым для курса по химии, - я прищурила глаза. Студент-химик, или, вероятно, даже для докторской. Но кое-что в том, какой он внимательный и неподвижный, подсказывало, что он набрался опыта не из книг.
Я осмотрела его мышцы, которые выделялись как вырезанные из камня в предплечьях, и рубашку, которая так обтягивала его плечи. Его руки были огромными и казались хваткими, поцарапанными и в шрамах. Он ответил на мой взгляд, и мои щеки покраснели. Вероятно, я недооценила его.
Дядя Билли кивнул. - Ты можешь совершенно спокойно продолжать свою жизнь, Мо. Он будет провожать тебя в школу и на работу, отвозить домой и все время держать тебя в поле зрения, пока вечером не подоткнет тебе одеяло.
Краснота распространилась дальше. - Уже долгие годы никто не подтыкает мне одеяло.
- Все равно. Это только для того, когда ты выходишь куда-нибудь. Если Доннелли был бы тогда с тобой, тогда, возможно... - он не закончил предложение, и я не стала поправлять его, несмотря на то что мои пальцы сжались вокруг стакана так сильно, что костяшки на них побелели.
- Это глупо, - сказала я. Мой голос звучал разочаровано, даже в моих собственных ушах. - Никто не должен за мной присматривать. Это бесполезная трата времени и расточительность. Все заметят его! Как я должна объяснить его присутствие в школе?
- Тебе не нужно. Ты должна в первую очередь заботиться только о своих делах, - он смотрел на меня расчетливым взглядом, которым он оценивал лошадей на гоночном треке. - Твое имя может быть и Фицджеральд, но ты при этом еще и Грейди, а мы не оправдываемся, - и вновь у него это выражение лица, которое убеждало и более смелых людей.