Ясное, безоблачное, потрясающей красоты небо манило его. Он выехал из лощины и вернулся на шоссе. Остаточное ощущение от содеянного было на удивление нейтральным. Убил двух парней, сжег хибару, скинул 10 кило в ручей, и гуляет с кучей «бабла», способной покрыть дефицит бюджета штата. Каммингс поежился. Но все это ради чего-то гораздо более важного, разве не так? Все это ради Кэт. Ради той жизни, которую она заслуживает. А те двое наркодилеров? Вряд ли мир будет по ним скучать.

За следующим поворотом он остановился — вдоль обочины хромала какая-то девчонка в лохмотьях. Явно из местных. Подвезу, — подумал он. Легко быть милосердным, когда у тебя в багажнике сумка «бабла».

— Вот, здорово, — сказала она. — Спасибо огромное.

— Да без проблем.

— Я… — она запнулась. Машина-то, да, была без опознавательных знаков, но сам Каммингс был в темно-синей полицейской куртке, с золотистым значком, и с кобурой на поясе. — Расслабься, — сказал он. — Я не ищу, к кому бы пристать.

— Вы из «Эй-Ти-Эф», верно?

— Совершенно верно.

Она замолчала. Конечно. Наверняка, кто-то из ее родни гонит самогон. И я для нее большой и страшный представитель власти, — догадался он. Парень, который усложняет ей жизнь.

— Куда направляешься?

— В одно местечко рядом с Филбертом.

— Да без проблем.

Он вел машину, то и дело искоса поглядывая на нее. Хорошенькая, пышногрудая девочка, лет шестнадцати. От нее исходил легкий запах пота. Запах, к котором Каммингс давно привык. Рядом с ним сидела типичная жительница холмов — босая, с прямыми темными волосами, в которых застряли кусочки соломы, в потертом сарафане на голое тело.

— Чудный денек.

— Это точно.

— Позволь мне задать тебе вопрос, — сказал он, вспомнив наконец разговор с Джен Бек. Раз уж везешь в багажнике пару сотен «штук», постарайся отработать сегодняшнее жалование, Стью. — Ты слышала когда-нибудь о парне по имени Трэвис Клайд Тактон?

— Конечно. Хороший был парень, пока не угодил в окружную тюрьму. Я его плохо знала, но парень был хороший. Ее волосы развевались от дующего в открытое окно ветерка. Простая, симпатичная девчонка с небритыми подмышками. — Он все еще сидит.

Нет, дорогуша. Он освободился, пропускает «отметки», а еще… трахает людей в голову. Хороший парень, правда?

— Слышал, «предки» у него погибли, а дом сгорел. попытался подсадить ее на крючок Каммингс.

— Ага, — лишь ответила она.

— Трэвис недавно освободился, а раз дом у него сгорел, куда он мог пойти?

Глаза у девчонки сузились. Руки лежали на коленях, как маленькие белые пташки. — Он, что, опять куда-то влип?

— Не, не, ничего подобного. Налоговая задолжала ему деньжат, только и всего. Хочу узнать, где он остановился, чтоб он мог получить причитающуюся компенсацию.

— А, понятно, — она явно чего-то не договаривала. — Сомневаюсь, что он сюда вернулся. Это дохлое место.

— Да, возможно, ты права. Но если б он вернулся, куда бы пошел?

Она убрала волосы с глаз, вытащила травинку. Каммингс не мог не обратить внимание на высоко стоящие, полные груди, с сосками, выпирающими из-под мокрой от пота ткани. — Ну, у него был дедушка по линии матери. Джейк Мартин. Но его, наверное, уже нет в живых. Он был старый и без ног. Доктор отрезал их ему лет пять назад из-за какой-то болезни. У него был старый дом в лесу, недалеко от Тик-Нек-роуд.

Тик-Нек-роуд, — повторил про себя Каммингс. Южный район. Он слышал о нем, но никогда там не был. Потерял ноги? Возможно, диабетная гангрена. Она права. Наверняка, он уже умер. Жители холмов не любят ходить к докторам. Каммингс затевал бесполезное предприятие.

— Твоя остановка, — сказал он, останавливаясь у перекрестка. Перед ним простиралось ясное синее небо. Мимо пролетела стая птиц.

— Спасибо большое, — повторила она, открывая дверь.

— Ага… Эй, подожди. Было же что-то еще, что он мог спросить, верно? Гипсовые слепки. Отпечаток подошвы, который не нашелся в компьютерном каталоге. Ботинки ручной работы, как предположила Джен Бек.

Девчонка продолжала стоять, наклонившись к машине. Ложбинка между грудей, притягивала к себе внимание, словно маяк. Было что-то приятное или даже эротичное в исходящем от нее легком запахе пота.

— Знаешь здесь кого-нибудь, кто мастерит ботинки, туфли или кожаные изделия? — спросил он.

На ее кротком лице отразилось недоумение. — Ну да. Как-то странно вы спрашиваете.

— Почему это?

— Потому что вы об этом уже спрашивали.

— Не понял, — признался Каммингс.

Ее лицо, казалось, плыло на фоне неба. — Знаете, здесь был человек, который мастерил ботинки. Хорошие, кстати, ботинки. И я о нем вам уже говорила. Джейк Мартин. Дедушка Трэвиса Тактона.

Она указала ему направление. По крайней мере, в его понимании. Информация зажгла в нем искру. Да, возможно, этот Джейк Мартин умер. Возможно, копы штата уже проверяли это, но…

«Головач», — произнес внутренний голос. «Мозготрах».

У Каммингса были сейчас более важные заботы. Например, где спрятать целую кучу «бабла», которую он украл у убитого им наркодилера. Но это дело — странная, необъяснимая череда замешанных на сексе убийств — давно уже зацепило его. По крайней мере, если он просто заглянет туда, ничего страшного не случится.

Недалеко от Тик-Нек-роуд, — подумал он. Он был уже почти на месте и медленно катил по петляющей дороге. Было много съездов с основного пути, но…

Ни почтовых дорог, ни адресов. Все, кто жил здесь, никак юридически не регистрировались. Дороги не имели названий, некоторых даже не было на карте округа.

— Я не очень хорошо помню, — сказала ему девчонка перед тем, как уйти. — Но думаю, вам нужно будет свернуть напротив большого бурелома. Вы увидите…

Когда Каммингс был готов уже сдаться, он увидел — большую кучу бревен, веток и срезанной ежевики. Службы округа постоянно оставляли такие после ураганов, но этот… Каммингс отметил, что куча была не только огромной, но и старой. Гнилой и обвалившейся. Он свернул налево на грунтовку, такую узкую, что по ней могла проехать лишь одна машина, да и то с трудом.

Она петляла, ныряла и выныривала. И тут…

Бац!

Дом, прямо как сказала девчонка. Ветхая хибара, полуобвалившаяся, как бурелом. Заросшая плющом гнилая обшивка, отвалившаяся черепица. Этакий человеческий «нарыв» посреди леса. Но…

Что за черт?

Такого он еще никогда не видел. У обвалившегося крыльца убогого домишка стоял сверкающий «Роллс-Ройс Сильвер Шедоу»

Допустим, старик Мартин не умер, — предположил Каммингс, — но все остальное — какое-то безумие. Местный башмачник? Нужно продать немало башмаков, чтобы позволить себе такую машинку…

Каммингс подъехал к самому дому. Если он хотел эффекта неожиданности, то он запорол его вдрызг — все в доме услышали бы шум подъезжающей машины. Но, погодите…

Нет, — подумал он.

Они не смогли бы его услышать. Потому что окружающие леса оглашал ругой звук.

Пронзительный скрежет.

Это же… Размышления Каммингса были прерваны внезапно пронзившей мозг догадкой. Не может быть. Ни одному копу так не везло.

Скрежет был звуком работающего электроинструмента. Звуком дрели.

Не может быть, не может быть, — повторял он про себя. Выбравшись из машины, он подошел к дому и заглянул в боковое окно.

Тесная комнатка. Она была бы больше, если б не весь этот хлам. Инструменты, висящие листы кожи. Многочисленные ряды деревянных колодок. И…

Стол.

Не может быть, не может быть, — продолжала крутиться в голове у Каммингса мысль. Но в следующее мгновение она утекла, как кровь из зарезанной свиньи.

Скрежет смолк. А потом раздался голос, раздраженный старческий голос.

— Вот, сынок. Ооо, дааа! Отличную дырку ты прорезал в башке этого голодранца! Я тебе не врал, Трэвис! Это тот самый ублюдок, который оттрахал в голову твою маму!

У Каммингса было чувство, будто он заглянул в ад. На столе лежал хорошо одетый мужчина. Из аккуратно вырезанного в голове, истекающего кровью отверстия огромная, как свиной окорок рука вытащила нож. Рука принадлежала Трэвису Клайду Тактону. Парню, чью фотографию Каммингс уже видел в криминалистической лаборатории штата. А напротив стола, в кресле-каталке сидел сморщенный старикашка с бакенбардами. Человек…