Посетители ушли, а цветы остались. Ректор обошла стол по кругу, не отрывая взгляда от двух совершенно одинаковых букетов, и уселась обратно в кресло. Признаться, подарок лейтенанта и подарок принца смущали ее в равной степени. Но если с извинением Орхема Рей была готова смириться и даже оставить цветы в кабинете, то неожиданный жест со стороны Его Высочества вызывал одни лишь вопросы. Принцы не дарят цветов своим преподавателям, даже если преподаватель женщина, и даже если она плачет. Рей откинулась на спинку и устало прикрыла глаза. В городе уже, наверняка, принимают ставки на будущего мужа госпожи де Оре. Столь пристальное внимание раздражало.

Рей открыла верхний ящик стола и достала унаследованную от прошлого ректора бутылку эльфийской кашасы. Напиток, хоть и пился легко, но не уступал по крепости коньяку. Ректор плеснула кашасы в стакан и подошла к окну.

Набравшая силу песчаная буря ревела за защитным куполом. Купол слегка потрескивал, но пока удачно отражал все атаки пустыни. Песок полностью скрыл солнце, и в наступивших сумерках было видно, как из теплицы рядом с розарием выскакивают ошалевшие студенты. Рей поставила стакан на подоконник. Последней из теплицы выскочила магистр Сенестра, а следом за ней, размахивая колосьями цветов, наружу повалила толпа иширских люпинов.

***

В первый раз нехорошее предчувствие посетило Лема ночью, когда он забирал пышущую гневом Лиири из розария. Упрятанная в шипастую клетку эльфийка всем своим видом выражала протест против прогулки принца, но с клеткой ничего поделать не могла. Лем вернул недовольной охране свободу и, заложив руки за спину, отправился в общежитие. Конвой из эльфиек поплелся следом. Пройдя всю теплицу насквозь, принц с интересом отметил, что за прошедший вечер кусты успели заметно подрасти. У самого выхода он оглянулся. В центре теплицы здоровенный розовый куст махал ему на прощание покрытой цветами веткой. Лем тряхнул головой, отгоняя наваждение, и пообещал себе больше спать и меньше думать о семейных артефактах.

Второй тревожный звоночек прозвенел днем, когда под внимательным взглядом принца на заросшей сорняками клумбе расцвели болотные лютики. Лем еще не до конца успел осознать, что произошло, как желтенькими цветочками заинтересовалась нойра. Его Высочество любил животных и от всей души добавил к лютикам стог дурман-травы, позаимствованный у приезжих магов.

Спонтанные вспышки магии бывали у Лема и раньше, наставник утверждал, что с возрастом это проходит. Его Высочество кивал и с удовольствием наблюдал за тем, как на ядовитых лианах распускаются тюльпаны, стоит Лиири появиться в поле зрения старшего друида.

Наблюдая за тем, как ректор трясет за ворот неизвестного магистра, Лем решительно направился в розарий. Колокол уже требовал, чтобы первый курс целителей направлялся к теплицам, когда принц выскользнул из окна кабинета и помчался на практикум к профессору Сенестре.

В теплице было всего лишь две грядки, по левую руку рос весьма редкий и потому ценный пустынник обыкновенный, по правую шелестели листочками иширские люпины. Худая, как палка, магистр Сенестра, уперев руки в боки, рассказывала о немногочисленных магических свойствах редкой травки. Магистр считалась одной из лучших травниц Таллара, ей даже доводилось гостить у лесных эльфов. Эти два дня в живом лесу магистр вспоминала с ужасом, но всегда выносила их в первую строчку резюме.

Лем и еще один опоздавший были приставлены строгим преподавателем к прополке люпинов. Первым неладное заподозрил однокурсник эльфа на другом конце грядки, когда сорняки один за одним начали втягиваться под землю. Разлапистые кустики люпинов невинно шелестели листочкам ровно до того момента, как зазевавшийся адепт наступил на длинный, расчерченный полосочками лист. Куст люпина гневно дрогнул, из земли вынырнул длинный корень и отвесил неуклюжему адепту затрещину.

Магистр Сенестра замолкла на полуслове. Удивленные адепты оторвали взгляды от тетрадей и закрутили головами, силясь понять, что происходит. А тем временем в рядах люпинов наметились первые признаки массового бунта против природы. Обычные немагические кусты выкапывались из грядки и, мелодично насвистывая, выстраивались в ряд. Когда на самом крупном кусте распустилась первая кисть цветов, Лем с мрачным удовольствием осознал — кинжал оказался тем самым.

Игнорируя мрачного эльфа, кусты сомкнули ряды и начали наступление. Широкая зеленая дуга загоняла студентов в угол, но магистр Сенестра недаром гостила в эльфийском лесу. Показывая всем студентом пример, магистр собрала юбки и горной козочкой перемахнула через наступавших. Студенты ринулись за ней к распахнутой двери. Расстроенные люпины воинственно засвистели и кинулись в погоню.

Беглецы были изловлены перед входом в башню. В ход пошли отросшие корни и листья, магистр Сенестра, от ужаса позабывшая все знаки, застыла истуканом в центре группы. Зафиксировав добычу, кусты выстроились в три ряда и мелодично засвистели, то затихая, то усиливая звук.

Через пару тактов самые музыкальные из адептов опознали мелодию. Неприличную песенку про ведьму и трех демонят знали все. Рей вышла на улицу как раз в тот момент, когда вошедшие в раж студенты грянули начало третьего куплета:

«У ведьмы в спальне есть вино, но в двери нет замка

И демоненок лез в окно, букет в зубах держа…»

Ректор остановилась, безошибочно вычислив виновника произошедшего. Лем стоял чуть в стороне, а у его ног сидел жирный куст люпинов и старательно отращивал на голове букет. Уничтожить ожившие кусты у эльфа не поднималась рука, подчинить не хватало умения, а оставить без присмотра не позволяла совесть. И принц ждал, когда кто-нибудь из его охранниц отыщет, наконец, Лиири и притащит ее к месту событий.

Эльфийка опоздала на считанные мгновения. Мрачная Рей успела к принцу первой. Куст люпинов запрыгал и засвистел, требуя, чтобы его немедленно вручили, причем неважно, кому: пышущей гневом эльфийке или раздраженной Жемчужине. Букет жаждал быть подаренным.

Рей хмуро посмотрела на прыгающий куст и отпихнула ногой, за что тут же получила листом чуть пониже спины.

— В мой кабинет, быстро — процедила сквозь зубы ректор, глядя на то, как потихоньку к месту действия подтягивается притихший хор вместе со студентами.

Лем сунул обиженный букет Лиири, и прежде, чем охранница успела его остановить, перемахнул через люпины и встал рядом с Рей.

— С удовольствием, — улыбнулся принц, радуясь отсрочке перед объяснением с Лиири.

В кабинете их встретил запах роз. Два одинаковых букета, словно башни, возвышались в противоположных углах стола. В правом букете Лем опознал свой; злорадно отметив, что розы в нем чуть ярче, чем в левом, он наткнулся взглядом на початую бутылку кашасы. Ректор, не говоря ни слова, убрала бутылку в стол.

— Итак, Ваше Высочество, — голос ректора заставил эльфа оторваться от созерцания цветов. Лем опустился в кресло, стараясь сохранить на лице приличествующее принцу выражение доброжелательного спокойствия. — Я жду объяснений.

Его Высочество еще раз неодобрительно покосился на букет магистра и ответил:

— Спонтанный выброс силы. Ничего более, — Лем не врал, выброс был действительно спонтанным.

Ректор подозрительно прищурилась:

— И часто с вами бывает подобное?

Эльф пожал плечами:

— Временами, — Лем честно попытался вспомнить, когда с ним подобное случалось в последний раз. Кажется, лет двадцать назад он нечаянно заставил зацвести сухую ветку и потом неделю отлеживался в лазарете. Все же его призвание — исцеление, а не природная магия. — Обычно от подобного хорошо помогает медитация у воды, но, к сожалению, на территории Академии нет водоема, способного забрать лишнюю энергию.

Рей знала отличный способ избавиться от лишней энергии, но вручить принцу тряпку и отправить мыл пол, пожалуй, было бы слишком. Ректор покрутила браслет на запястье:

— Думаю, что прикосновение Жемчужины поможет ничуть не хуже, чем медитация. Дайте вашу руку.

Лем нахмурился. Кинжал, как ему и полагалось, указал ему дорогу к мечте — к силе, которая способна открыть чащу Мертвого Леса. Там в вечном холоде спит сердце эльфов — Элимерель Ниримаре. И только истинный наследник дома Зеленой Листвы сможет разбудить ее от зачарованного сна. Лем, безусловно, являлся наследником дома Зеленой Листвы, и как-то раз уже пытал счастье в Мертвом Лесу, но вышедший ему навстречу мертвяк подробно объяснил принцу значение слова «истинный». Основатели дома подразумевали под ним только одно — сильный. При этом сама Элимерель принца интересовала мало, а вот идущая в комплекте с ней корона Северных Лесов очень даже.

— На территории Академии есть прекрасный пруд, — внезапно вспомнил Лем, стремясь сберечь как можно больше силы. Пока он не нашел ее источник, нужно быть осторожным. — Думаю, что пара-тройка дней медитации, и я вернусь в норму.

— Уверены? — Рей совершенно не хотелось выпускать на волю бомбу замедленного действия.

Принц был более чем уверен. Ректор отпустила адепта на все четыре стороны и потянулась за кашасой. Где-то внизу негромко выли люпины, вторя буре.

Порыв ветра распахнул окно и ворвался в кабинет. Песчаная буря в последней раз оскалила клыки и ударила по куполу. Огромная волна песка поднялась до самого солнца и накрыла Шуман, проломив купол. Реки песка хлынули на улицы, сливаясь вместе, набирая силу, они стекались к холму, на котором стояла Академия.

К воротам замка уже бежали недавно прибывшие магистры, Орхем отдавал приказы, распределяя магов по периметру. Песок прибывал, пустыня подбиралась к Академии, оставляя за собой совершенно не тронутый Шуман. Песчаный вал уже сравнялся высотой со стенами, когда магистры активировали защиту. На Академию словно опустили стеклянный колпак. Пустыня ярилась, стараясь найти брешь. По куполу ползли трещины, тонкие ручейки песка текли вниз. Магистры старались удержать защиту, но на месте залатанных прорех тут же появлялись новые. Куполу оставалось жит считанные мгновения, когда из главного корпуса выбежал магистр Ойрус.