- Хорошо, - голос прекрасной половины звучал глухо, но спокойно, - я думаю надо накрыть их чем-нибудь, мне… Ты понимаешь.

    - Это будет правильно, - сказал я, - принеси чистую простыню, а я позвоню.

    Через пять минут вышел из прихожей, где стоял телефон. Я старался не смотреть на накрытые простыней тела. Аня сидела на диване и глядела в пол.

Руки лежали на коленях.

    - Занято, везде занято.

    - Этого следовало ожидать, разве не так?

    - Возможно.

    Я сел рядом  и машинально протянул руку, чтобы погладить ее по плечу, но тут же отдернул. Мороз по коже, когда понял, что многочисленные рефлексы и привычки совместного проживания вдруг стали смертельно опасны и чуть не погубили нас обоих.

    Мы молча сидели, словно невозможность касаться друг друга лишила возможности общаться.

    Мы даже не удивились, когда телевизор продолжил трансляцию. Но вместо праздничного концерта на экране появился диктор. Он заметно нервничал и с трудом подбирал слова, сбивался и казался растерянным не меньше, а больше нас. Возможно, так оно и было, ведь у него больше информации, а значит и причин переживать.

    Мы переглянулись. Внутри все сжалось. Захотелось выключить телевизор и не слышать, что будут передавать. Одного взгляда на бледную физиономию диктора хватало, чтобы отбить всякую охоту выслушивать, что он скажет.

    Аня судорожно сцепила руки на коленях, пальцы нервно двигались.

    Я потянулся, чтобы накрыть ладони Ани своей ладонью, но она отдернулась и испуганно посмотрела на меня. Кроме страха во взгляде был  гнев.

    Я мысленно чертыхнулся и убрал руку. Похоже, мы теперь были врозь, нас как пары в данный момент не существовало.

    - В эфире специальный выпуск. Уважаемые телезрители, приносим извинения за вынужденный перерыв в трансляции передач. Передаем экстренное сообщение. В двенадцать часов ночи по московскому времени в стране зафиксирована вспышка неизвестного заболевания, которое передается через непосредственный контакт между людьми и даже через тонкую одежду. В стране введено чрезвычайное положение. Связь с другими странами временно потеряна, но можно предположить, что эпидемия охватила весь мир. Причины и характер заболевания неизвестны. Сейчас над этим работают лучшие ученые страны.

    Просим сохранять спокойствие. Президент и правительство уверены, что вакцина будет найдена в самое ближайшее время.

    Заприте окна, двери, никого не впускайте, кроме официальных лиц. Воздерживайтесь от любых прямых контактов между собой.

    Уже сейчас начали работу санитарные бригады, которые будут проверять все дома в стране. На это брошены части внутренних войск, МЧС, милиции, врачебные и санитарные бригады.

    Дождитесь вашей очереди и позвольте специальным частям очистить и продезинфицировать ваши помещения. Надеемся на ваше понимание и сотрудничество.

    Следите за специальными выпусками новостей через каждые пятнадцать минут.

    А сейчас прослушайте обращение президента.

    - Значит очистка и дезинфекция, - так теперь называется уборка трупов, - сказал я со злостью, которую не ожидал в себе обнаружить.

    - Наверное, нам придется долго ждать, - омертвевшим голосом сказала Аня. – У них сегодня будет много работы, а может и не только сегодня.

    - Как ты думаешь, - она повернулась ко мне, - сколько…

    - Не трави душу, не знаю, но думаю много. И за неделю не справятся. Десятки миллионов только по нашей стране, а в мире!

    - Интересно, они найдут вакцину, иначе…

    - Иначе проще пустить себе пулю в лоб. Мы вымрем как мамонты.

    - Не говори об этом так серьезно, - вскрикнула Аня, и я вздрогнул. Она никогда не кричала так визгливо. Уж лучше бы ругалась и материлась. – Не говори про самоубийство, даже думать не смей. Они найдут средство, обязательно найдут. У нас лучшие ученые в мире, если кто сможет, то они.

    Аня утомленно потерла виски.

    - Вот только что нам делать.

    - Ты права, надо решать.

    Несмотря на слова, я пока даже не решался взглянуть на тела умерших друзей.

    Я встал, чтобы хоть чем-то заняться. Президент произносил речь, в которой убеждал нас в том какие мы храбрые и мужественные, что все обязательно будет хорошо, как он верит в нас и наше благоразумие, что он просит сохранять спокойствие и всё такое прочее.

    Мне бы его уверенность.

    - Обмотать веревкой, накинуть как лассо и оттащить в ванную, тьфу, что я болтаю, в кладовку. Убери все оттуда, все самое необходимое, а я займусь делом.

    Я минут пятнадцать стоял рядом с телами, не зная как приняться за дело и как вообще решиться на него. Накинуть петлю на шею – слишком ужасно, словно я убью их второй раз, за туловище не получится. Боязно. Вдруг болезнь передается и от мертвых. Вряд ли конечно, но рисковать ей-богу не хочется

    Мною овладела апатия, хотелось просто сесть и ничего не делать, и ждать когда приедут санитары.

    Чтобы окончательно не расклеиться, я допил шампанское и с решимостью взялся за неприятную, но необходимую обязанность. Если суждено что-то отвратное, то лучше делать это сразу и быстро, пока не включилось воображение и все за, против, и почему, и за что мне всё это.

    Я накинул петлю на лодыжку Бориса, отодвинул стол и потащил тело за собой, вторая нога откинулась и зацепилась за косяк двери, не давая втащить тело в другую комнату. Я бессмысленно тянул тело за собой, будто хотел заставить Бориса сделать шпагат, а когда почувствовал, что сейчас безутешно разрыдаюсь, словно маленький мальчик, я бросил веревку, обхватил Бориса за лодыжки и перетащил в кладовку.

    - Видишь, ничего не происходит, абсолютно ничего. Мёртвые не вредят,  да и как они могут вредить, они же мёртвые, правда! Но боже, какой же он тяжелый! Когда Боря отъедался он явно не знал, какие трудности возникнут у меня из-за его обжорства.

    Рядом стояла Аня. Она уже полностью овладела собой, и если бы не расширенные глаза никто бы не догадался, что она не так спокойна, как выглядит.

    - Серёжа, Серёжа, - Аня протянула руку к моему плечу, но тут же отвела обратно и скрестила руки на груди. – Муж, я не могу дать тебе пощечину, так что прекрати истерику сам.

    Я потёр глаза.

    - Прости, я… Пожалуй пойду займусь Тамарой.

    Тело начало коченеть, но я уже не останавливался. Запер за обоими супругами дверь в кладовку и пошел мыть руки. И только когда взял в руки мыло, подумал, а зачем собственно я запер дверь в кладовку? Неужели боялся, что они выползут наружу! Борис и Тамара Брянцевы в продолжении фильма ужасов “Возвращение мертвых супругов II” или “Безумная кладовка III” или… я прикусил ладонь и не отпускал пока не потекла кровь. Я все же закончил мыть руки и отправился за йодом.

    Аня включила воду в ванну.

    - Купаться собралась? Я тоже не прочь.

    - Никаких купаний, - сухо обронила жена. – Бери все ёмкости и набирай воду.

    - Понял, не дурак. Я всё понял, - некстати вспомнился соответствующий юмористический монолог. - Интересно, а Винокур жив? А Леонардо ди Каприо? А Березовский?

    - Живее всех живых, - прокричала Аня из ванной, - олигархи просто подкупят болезнь, дадут на лапу и дело с концом. К тому же, зачем им к кому-то притрагиваться. Им и так хорошо. Главное трогать доллары.

    - Сидел Березовский в Англии,

      Когда смерть постучала нечаянно,

      Поздоровалась с Борей за руку,

      Умерла смерть, крича отчаянно.

    - Этот мне понравился больше чем про голубку, не такой живодерский, - сказала Аня, входя в кухню. – Всё, пиво не пей, вряд ли магазины скоро откроются.

    - Разумная мысль.

    Я бросил пустую бутылку в мусорное ведро. Я то знал, что у меня спрятаны еще две упаковки пива, и Аня знала, и знала, что я знаю, что она знает.

    Мы сели на стулья и посмотрели друг на друга. Больше всего мне сейчас хотелось прижать её к груди, и думаю, ей хотелось того же. Старые привычки так просто не умирают.