Когда он прикоснулся так близко к моим открытым участкам кожи, я почувствовала, что одновременно взмокла и замерзла. Позже я собиралась подумать о биологическом аспекте, когда останусь одна и смогу сформировать понятную, научную мысль.

Наш столик был изолирован и находился возле стены с окном с видом на звезды. Огни города не достигали этого места, так как находились ниже нас, и не портили вид.

— Красота.

— Мне, конечно, вид доставляет удовольствие, — сказал Гейб, глядя на меня.

На его лице мелькнула ямочка, и я втянула воздух. Находиться рядом с ним в этом слишком сексуальном платье было слишком волнительно для меня. Я неожиданно захотела закутаться в свой рабочий халат и уткнуться в ноутбук, с армией марширующих через него данных.

Вместо этого какой-то официант наливал мне бокал вина.

Гейб не пытался заказать ужин для меня. Даже такая небольшая толика контроля служила облегчением для меня. Мы изучали наши меню в тишине. Наш выбор пришелся на салаты и рыбные блюда.

— Ты не должен есть рыбу только из-за меня, — сказала я, даже если думала, что он нежничает. — Меня не беспокоит, что другие люди едят мясо. Я стала вегетарианкой, когда мне было восемь лет, так что я привыкла к этому.

— А почему ты тогда стала вегетарианкой? Это довольно ранний возраст.

— Мой отец тоже был ученым, и беспокоился о том, как индустриализация сельского хозяйства влияет на окружающую среду, — я пожала плечами. — В нашем доме мы все перестали есть мясо после обсуждения этого вопроса на семейном совете.

— Так ты была не по годам развитой, сознательным членом общества даже в восемь лет. Это восхитительно.

Гейб принялся за салат, а я позволила себе подглядывать за ним. За это время он получил от меня информации больше, чем большинство моих сотрудников узнали обо мне за год. Я не хотела делиться личной информацией о себе с другими, но с Гейбом, казалось, получалось все само собой.

Я продолжила изучать его. Его коротко остриженные волосы были густыми, они выглядели так, будто будут ощущаться под моими пальцами колючими и пружинистыми. В его карих глазах всегда присутствовал огонек, и его лицо было большим и красивым с квадратной челюстью. У него было властное лицо. На самом деле, все в нем говорило о силе, как будто его мышцы сдерживались только пиджаком. Что мне больше всего нравилось из его внешности, так это улыбка, которая, казалось, в любой момент могла спокойно появиться.

В тридцать два года Гейб был человеком, который полностью сделал сам себя. Он был замечательным мужчиной и влиятельной личностью, и вместе с тем он казался добрым человеком.

Эта аура доброты помогала мне расслабиться, находясь рядом с ним, хотя мне и не хотелось отдыхать.

— Думаю, что собираюсь проломить Клайву Уоррену череп, — сказал он в перерыве между поглощением салата.

Это прозвучало как-то слишком для моей теории доброты.

— Прости? — спросила я.

Он наклонился ко мне.

— Я сказал, что думаю о том, чтобы проломить череп Клайву Уоррену. Я не хочу, чтобы он крутился возле тебя. Мне это не нравится, и не нравится он сам. Он был в «Paragon» этим утром, чтобы угрожать тебе. Я бы хотел вернуть эти угрозы ему назад, и чтобы он находился на достаточном удалении от тебя. Я собираюсь драться с ним.

Его глаза сверкали, челюсть напряжена.

— Ты собираешься драться с ним? Ты защищаешь мою честь?

Его тело было наклонено ко мне под углом через стол достаточно близко для того, чтобы я смогла наклониться и поцеловать его.

Я передвинулась еще ближе на своем стуле, как это возможно.

— Мне бы хотелось защитить тебя. Я думаю твоя прекрасная честь в безопасности.

Он улыбнулся мне.

— Ты не можешь драться с Клайвом Уорреном, или проломить ему череп, или сделать что-нибудь в этом роде. Я должна справиться с ним сама.

Я начала судорожно размышлять, постукивая ногой, пытаясь угнаться за происходящим.

— Я продолжаю думать, что, возможно, у него имелась какая-то документация или заметки на его директорских материалах, что-то, что он считал возможным использовать против меня после того, как я отвергла его предложение прошлым вечером.

Гейб откинулся на спинку стула.

— Какого рода? Ты же не предоставляешь Совету служебную информацию, не так ли?

Я беру бокал и делаю судорожный глоток вина.

— Нет. Я предоставляю только общие данные этапов и отчетов тестирования, но я не раскрываю специфики. Так было всегда.

— Таким образом, у него нет ничего, чего он не должен был бы знать или то, чего бы он уже не видел.

Я кивнула.

— Поэтому-то я и не могу понять, почему он приходил, и зачем ему понадобились эти материалы. Если только …

— Если только … что?

— Если только ему в действительности не нужны были эти материалы. Возможно, ему просто нужен был повод, чтобы попасть в здание.

Гейб смотрел на меня настороженно.

— Зачем?

Я положила в рот салат.

— Как ты сказал, чтобы послать мне сообщение, что бы это ни было. Вот что мне нужно выяснить. Сегодня же вечером.

Мы быстро проглотили оставшуюся часть ужина, разговаривая о Клайве и о том, что, на самом деле, он мог делать в моем офисе.

Я попросила Гейба позволить мне вернуться в лабораторию с моим водителем и телохранителем, но он даже не стал слушать.

Он отвез меня туда сам, попросив их следовать за нами.

— Мы все еще на свидании. Я отвезу тебя, — настаивал он. — К тому же, я мог бы получить больше информации, чтобы разжечь мою ярость против Уоррена. Тогда тебе придется позволить мне врезать ему.

Я покачала головой, но втайне была довольна, … хотя мысль о драке вызывала у меня дискомфорт.

Я расслабилась на сиденье его роскошного автомобиля, наслаждаясь тем, что на этот раз кто-то еще разделит это бремя со мной. Я чувствовала себя в безопасности и защищенной, когда мы проехали через холмы и спустились в долину.

Но я осознавала, что чувство безопасности и защищенности были лишь иллюзией, к тому же мимолетной. Я застыла в кресле. Я не должна позволять себе слишком расслабляться, потому что, когда я попрощаюсь с Гейбом, а мне это необходимо сделать в ближайшее время, то будет больно, и будет гораздо хуже. Я чувствовала, что привязываюсь к нему, и из всех вещей, на которые у меня не было времени, личные отношения стояли во главе списка.

«Это, должно быть, самое худшее когда-либо первое свидание», — размышляла я, наблюдая за пролетающими за окном темными холмами. Я не могла сравнить это свидание ни с каким другим, но полагала, что оно было полным разочарованием для него.

— Ты привел меня в фантастический ресторан, и все, что я смогла сделать, это зациклиться на возможном корпоративном саботаже.

— Ты имеешь полное право волноваться. К тому же, мы все еще можем спасти наше свидание. Мы только начали.

— Я должна находиться в офисе прямо с самого утра, — автоматически сказала я.

— Мы собираемся навестить твой офис прямо сейчас. К тому времени как мы уйдем оттуда, вероятно, уже наступит завтра. Так что у тебя уже будут отметки времени прихода на работу и ухода с нее.

Широкая ухмылка распространилась по его лицу, и я вздрогнула, гадая, что именно он хотел бы сделать со мной во время моего воображаемого свободного времени.

— Ты знаешь, я —

Он поднял руку, заставляя меня замолчать.

— Знаю. Ты должна работать. Я понимаю. Ты — генеральный директор миллиардной биомедицинской компании и весь мир зависит от тебя.

Я уставилась в окно.

— Мир не зависит от меня.

Он протянул руку и погладил меня по колену, затем быстро убрал руку, как будто подумал, что это нежное прикосновение могло доставить мне дискомфорт.

— Да, зависит. Просто они об этом пока не знают.

Я почувствовала, что приятное тепло растекается румянцем по моим щекам, и я была рада, что темнота не давала возможности разглядеть меня во время остальной части поездки.

Я позвонила дежурному в управление службы безопасности и сообщила, что скоро прибуду, затем показала кивком своему телохранителю следовать за мной. Он подождал, когда я ввела сложный код, чтобы войти в здание. Гейб отвел глаза в то время, пока я нажимала на клавиши.