Микио дулся, недовольно бурчал и пытался тайком пробраться к вожделенному больному, используя свой немалый талант и опыт иллюзиониста. Но Филгус до сих пор с содроганием вспоминал, как однажды, когда Азель уже снял свою целительскую дымку заклятий, он, зайдя в палату, шокировано воззрился на преображенного брата: его волосы были собраны бантики, а все лицо усыпали следы поцелуев яркой губной помады. Похоже, “спящего красавца” пытались пробудить всем госпиталем, а магистр еще удивлялся, почему возле палаты постоянно шушукались и толпились милые милсестры? Как друг он идею оценил, но как брат… словом, Микио решено было больше в палату не впускать, чтобы пресечь подобные инциденты. Да и Филу понадобилось довольно много усилий, чтобы оттереть стойкую помаду с лица брата… с шеи, рук и груди… дальше заглядывать он опасался, чтобы еще больше не травмировать свою и без того расшатанную психику.

Конечно, отсутствие известного магистра на своем рабочем месте, да и его попадание почти на целую неделю в госпиталь, всполошили общественность, а на фоне известия о смерти довольно известного затворника-целителя, это стало сенсацией дня! Родовитые маги строили догадки о внезапной болезни члена совета, молодые магнессы, вдохновленные рассказами о Никериале, плакали навзрыд, скорбя о смерти идола, ученые и те, кто лично был знаком с Ником и Филом, ходили смурее тучи. Новость вмиг стала чуть ли не общенациональной - о ней говорили все, кому не лень и Алия, которая невольно становилась свидетельницей десятка таких разговоров, докладывала обо всем начальнику.

Никериал Ленге вмиг стал популярным и самым обсуждающим мужчиной в салонах столицы, отобрав планку первенства у всенародно любимого наследного принца. Если желанием Стефана было стереть с лица земли присутствие и всякое упоминание о Нике, то он попал впросак сразу по всем пунктам. Нет, целителя обсуждали и раньше, даже совсем недавно, когда тот пришел на суд Совета магов, но то дело известно было лишь в узких кругах, да и что интересного может быть в судебном процессе? Тем более, в выигрышном. А вот смерть… люди обожают судачить о мертвых, ворошить прошлое, выискивая в их биографии лакомые кусочки, делить наследство, заявлять о любовных отношениях с усопшим… Мертвому все равно, а живым - развлеченье, особенно, когда у того была весьма интересная биография и немалое наследство.

Филгус даже обрадовался, что его друг ничего не ведает о творящемся безумстве - друг и так слишком близко к Сердцу принял ненависть целого королевства, но что будет, когда он обнаружит к себе всенародную любовь и благоговение у магического населения страны? Его в один миг порвут на лоскутки магнессы и их матери, которые были не прочь обзавестись таким завидным женишком, работники “Магического Альманаха” потребуют написать мемуары, целители - вернуться в госпиталь, но не в качестве практикующего специалиста, а рекламы для спонсоров…

Словом, Филгус был очень рад, что Ник спокойно спит и ни о чем не знает.

Да и самого члена Совета магов не обошла участь быть обласканным профессиональными сплетниками дворца совета. Что про него говорили, не счесть! И самое невинное из всей той чуши, что измыслили обыватели, было то, что на него совершили покушение, и он лежал при смерти, или же более похожее на правду - у уважаемого магистра случилась “нервная болезнь”, когда тот услышал новости о своем близком друге.

С Его Королевским Высочеством наследным принцем Арианом Келионендорским магистр Филгус Гоннери встретился через несколько дней после происшествия с Ником. Послать весточку о том, что член совета надеется увидеть принца, оказалось не трудно - все же каналы связи у них были отлажены, и вскоре посланник Его Высочества принес магу ответ, который уместился всего в одну строку: “15. 3. 2”.

Что означают эти цифры, магистр знал и на следующий день незаметно от всех - а в особенности, от своей прозорливой жены, - сбежал из госпиталя на встречу к принцу. Королевское Высочество и магистр Гоннери были знакомы уже давно и находили весьма полезным такое общение.

Познакомились они больше десяти лет назад на королевском приеме. Ариан хотел стать хорошим королем, мечтал, как и все юные принцы, привнести пользу и возвысить свое королевство, но реальность внесла свои коррективы. На тринадцатилетнего подростка обрушился гнев отца, и он сполна хлебнул страха и отчаянья, сидя в темнице и ожидая своей казни. Такое нервное напряжение не могло пройти бесследно, и если бы Филгус не протянул бы ему помощи, ребенок бы просто сломался. Опытный мужчина, который не первое десятилетие сидел в кресле члена Совета магов помог Ариану перерасти свои детские страхи и комплексы, раскрыл его таланты, о которых подросток даже не подозревал и в каждый свой визит во дворец учил Его Величество чему-нибудь новому, тому, что никогда не расскажут придворные учителя, а приходит вместе с опытом.

Мальчик возмужал, восхищение сменилось уважением, и принц всегда был рад поговорить со своим наставником, который уже давно стал его другом и первым весомым союзником в его жизни.

“15. 3. 2” - для непосвященного просто набор цифр, но для Филгуса все было иначе. Так общаться придумал сам наследник трона, опасаясь, что его записки могут перехватить враги или того хуже - увидит сам король. Первое число означало день, второе - время, а третье - номер кабинки для исповеди в храме на площади Герра Инксалевского. Хотя, как знал маг, простой люд не в силах выговорить сложное имя прославленного полководца, давно переименовал сей объект на площадь Яблонь из-за огромного количества этих деревьев, которые росли в аллеи.

Филгус прибыл немного раньше назначенного срока, и, войдя в небольшой рядовой храм, коих в столице было десятки, без промедления направился ко второй исповедальне. Жрец, отрешенно стоящий около алтаря, едва заметно кивнул магу и продолжил свою молитву Великой. Ариан уже сидел в кабинке для исповеди и был явно чем-то недоволен - магистр чувствовал исходящее от принца напряжение, на духовном уровне окрашенное в сиреневые оттенки, но когда маг зашел в исповедальню, в эмоциях юноши на первый план вышла искренняя радость - он злился явно не на своего друга и наставника.

Их разделяло маленькое решетчатое окошечко на уровне головы. Хлипкая деревянная преграда, что позволяла сохранить конфиденциальность, не была помехой Филгусу - он видел куда дальше и глубже обычного человека, для него принц сидел рядом с ним и все его эмоции были у магистра, как на ладони. Хоть Ариан и старался стать как можно более отчужденным и холодным, внутри него всегда бушевала буря.

- Приветствую, Ваше Высочество, - разговор как обычно начал Фил и вежливо поклонился, хоть принц этого не видел. - Сегодня чудесный день, не правда ли?

- Свежо, - отозвался Ариан. - Рад видеть вас, магистр Гоннери. Не думал, что мы с вами так скоро свидимся - вы ведь отправлялись с посольством в долину Пелата и предполагали, что это займет вас до осени.

- Увы, изменились планы, - вздохнул магистр. - Да вы и сами, наверняка, об этом слышали.

- Слышал. Читал. Никериал Ленге сейчас на слуху не только магов и простого люда, но и аристократии. Мало кого король мог так одарить своей… милостью. - в эмоциях принца ощутилось раздражение. - И мало кто умудрился похитить и удерживать в плену Ее Высочество.

- Вы же знаете, что это гнусная ложь, - нахмурился Фил.

- Знаю и доверяю вам, но Ее Высочество… Моя младшая сестра плачет целыми днями, на нее невозможно смотреть без жалости - этот Никериал заставил ее страдать! Скажите, магистр, как вы бы поступили на моей месте, если бы узнали, что из-за какого-то мага убивается ваша дочь? Мой гнев останавливает лишь одно - Ее Высочество переживает сильные любовные муки, усугубленные смертью возлюбленного. Смотреть на это… невыносимо, а осознавать, что сестра влюбилась в мага с плохой репутацией - еще тяжелее, - голос Его Высочества дрогнул и опустился до шепота. - Фил, скажи, как я должен ее утешить? Как сказать, что смерть Никериала Ленге не конец жизненного пути, да так, чтобы она меня услышала? - незаметно для себя принц перешел на неформальную речь, а в его голосе явственно послышались нотки мольбы. Ариан не знал, как помочь сестре и уберечь ее от ошибок. - Я боюсь за нее, Фил, очень сильно боюсь. Она… она словно не живая и… я вижу, как она угасает. Что мне делать? Подскажи! Прошу…