Этот провокатор все же посеял в моей душе зерна сомнения и, откинув эмоциональную составляющую вопроса, я довольно быстро пришел к выводу, что работать в госпитале - наиболее быстрый, легкий и надежный способ получения денег, особенно, если мне при помощи друзей удаться оформить кредит с льготными ставками.

По-хорошему нужно было содрать золотые со Стефана за моральный ущерб, но судиться с этим гадом сейчас мне было недосуг. Да и в нашем законодательстве сияли такие дыры, прикрытые кодексами чести магов, что шанс реально отсудить у этого куска доброкачественного навоза вшивого медяка был ничтожно мал. Я, конечно, мог бы позвать его на дуэль… но с моим “хорошим” здоровьем, я вряд ли продержусь долго, хоть он и не мастер боевой магии.

Мне нужно было восстановить физическую форму, снять целительскую блокировку магии, заставить поверить себя, что произошедшее тогда никак не повлияло на мои целительские способности. А я скажу вам, что это страшно пытаться вновь открыть завесу в мир мертвых после того, что со мной сделала та энергия. Я боялся, но хотел при первой возможности испробовать все свои силы, чтобы потом быть в них уверенным, а не жить в потенциальном страхе перед “тем миром”.

Парнаско подходил для моих планов идеально, если бы не одно но - с ним у меня было связано много неприятных воспоминаний, как и со столицей, и заставить себя лечить людей, зная, что в глубине души они тебя ненавидят… Как я мог назвать себя целителем? Как мог стать прежним и полюбить их? Конечно, те времена уже в прошлом, я давно позабыл, как был сильно на них обижен, разочарован, но неприятный осадок все же остался.

Да и Азель… мне, откровенного говоря, было перед ним немного стыдно. Я его сильно разочаровал, потом долго отказывался от его предложения вернуться обратно, пытаясь доказать себе и ему, что смогу жить один и без “подачек”. Глупо, конечно, но тогда во мне взыграла гордость, которая потом переросла в упрямство и привычку. Прав был Фил, когда об этом говорил. Ладно, я готов был себя пересилить, покаяться во всех грехах, ведь у меня появилась цель - вернуть свой замок в рабочее состояние и вновь собрать библиотеку, даже наметился план. Осталось лишь самое сложное - привести его в действие. И первым его пунктом было поговорить с магистром Гарриусом.

Я, конечно, мог бы пойти в другой госпиталь, благо в столице и других городах их было навалом, но тут уже проблема состояла в другом - там, по-сравнению с Парнаско, слишком мало платили.

Целительство в нашем королевстве было бесплатное и поддерживалось Министерством финансов, а точнее, Казначейством королевства, который год за годом, в равных долях распределял денежные средства по госпиталям. Поставляли мало, да и, как следовало ожидать, по дороге часть золотых бесследно оседала в карманах чиновников. Им же было плевать, что каждая монета могла спасти множество жизней, увеличить оклад целителей, лекарств, обновить основные фонды. Хотя во времена моей практики не было и этого, а вся забота лежала на Совете магов и самих глав госпиталей, которые извивались, как могли и искали новые источники финансирования. Как я узнавал, новая статья расходов в бюджете страны “на нужды госпиталей” появилась во времена правления Элизы. На этом ей можно было сказать спасибо, даже несмотря на то, что денежные средства распределись по остаточному принципу - если остались в бюджете, то отдадут госпиталям.

Несмотря на то, что королевство платило золотые, Совет магов не отказался от своих обязанностей - ведь без их помощи госпиталям было не выжить. Они финансировали целительство, но по-особенному - через гранты. Выигрывали его не все - он доставался тем, кто активно занимался научной работой и исследованиями, имел специалистов высокого уровня, был наиболее значимым для страны, но Совет старался дифференцировать финансирование, то есть, золото получали все, но кому-то доставалось много, а самым плохим проектам, которые были направлены на получение гранта - почти ничего.

Также в госпитали активно жертвовали аристократы, отдавая дань моде, которая еще не прошла со времен правления Элизы и, выполняя свой общественный долг - чтоб показать всем, какие они щедрые и хорошие. А куда обычно отправляли свои денежки дворяне? Правильно, туда, где они могли лечиться, и первым в этом списке было Парнаско. У Азеля были обширные связи в аристократии и Совете магов, а покровителем госпиталя была сама королевская семья.

Парнаско был престижен, даже очень престижен.

А Азель Гарриус - его бессменный глава, ведь именно он поднял с колен когда-то разоряющийся госпиталь и превратил его в жемчужину, смог сохранить его в самые тяжелые годы, преумножить богатство и теперь именно Парнаско двигало вперед всю целительскую сферу королевства.

Здесь было где мне развернуться и другие госпитали в моем понимании выглядели по-сравнению с ним довольно жалко. Да и как я мог предать то место, в котором вырос? И, честно сказать, я боялся, что когда Азель узнает, что его ученик сбежал к конкурентам - он меня убьет и прикопает в своем саду под вишней. А если не он - то мои будущие коллеги, когда узнают, что я ученик Гарриуса - уж очень его не любили в других госпиталях.

Словом, набравшись храбрости и убедив себя в правильности своего решения, после отбоя я отправился к нему в кабинет, постоянно прячась от глазастых милсестер и других пациентов-полуночников. У двери кабинета главы госпиталя моя уверенность дрогнула, а после того, как я увидел Азеля - полностью испарилась, на прощание помахав ручкой и покрутив пальцем у виска.

От позорного побега меня удерживало одно - ноги перестали слушаться. Я словно вернулся в детство - также боялся зайти к нему, робел перед его суровым взглядом, понимая, что шансы на успех того, что мне разрешат завести волкоглака, ничтожно малы. Сейчас, конечно, я пришел по-иному поводу, но вот ощущения были те же.

- Ты чего не спишь? - нахмурился наставник, глянув на часы. И, правда, на часах было почти полночь.

- Хотел поговорить, - пожал плечами я и глубоко вздохнув, вошел в кабинет, присев в кресло перед приемным родителем. Было ощущение, что я только что нырнул омут и отрезал себе все пути к отступлению.

Ник, ты же мужчина, хватит психовать, соберись! И главное, не думай о том, что тебе потом скажет этот идиот и провокатор Филгус. Это было твое осознанное решение, а не попытка доказать брату, что ты можешь все.

- Говори, - Азель устало протер глаза и положил перо в чернильницу. Он как всегда совершенно не щадил себя и работал до поздней ночи.

Я вновь глубоко вздохнул и скрестил на груди руки, мысленно дав себе подзатыльник для храбрости.

- Помнишь, - начал я, - ты как-то сказал, что надеешься, что я когда-нибудь смогу простить всех тех, кто меня предал? Я еще тогда резко ответил, что этому никогда не бывать.

- Помню, мой мальчик, - слабо улыбнулся он.

- Так вот. Ты был прав.

- Прав? - мне удалось безмерно удивить наставника. Он даже пододвинулся поближе и пристально на меня посмотрел, не до конца веря моим словам. - Я сплю или и это наяву?

- Да, я признаю, - я, закрыл глаза, чтоб не видеть его взгляда, - я был не прав. - заготовленные слова вылетели из головы, а на язык запросились иные, те, которые я так долго хранил в своей душе и боялся озвучить. Но сейчас мне вдруг захотелось выговориться, поговорить с ним как с отцом, поделиться своими переживаниями, впервые, за долгие годы. - Мне было трудно смириться с… моей… обидой, я боялся вернуться обратно… боялся вновь… довериться…. и… Великая, только не заставляй меня произносить эти слова вновь, ты ведь прекрасно понимаешь о том, что я хочу сказать, - Ох, никогда не любил оправдываться, признавать свои ошибки, раскрывать перед другими душу. А перед глазами возник образ брата, который словно заставлял меня говорить дальше. - Главное, я готов сейчас вновь… попробовать, готов отпустить и… Я хотел вернуться раньше, но… я боялся, все же это был мой дом и… я предал тебя… мне было стыдно… - Демоны, я не о том говорю! - Я скучал по госпиталю! Но из-за своих страхов и упрямства, заставлял себя верить, что мне будет лучше одному… не здесь. Прости меня… отец, но я хотел разобраться в себе, мне нужно было время, чтобы осмыслить и принять произошедшее. Я… тогда я потерял стольких друзей, Амалию, меня предали, а ты… мне было очень трудно тебя видеть… я убежал, но…