–  Иата, прошу, следуй за мной, - произнесла торжественно женщина и жестом поманила за собой.

Иата, как я помнила из короткого курса учебы в конноре поселка Со, - это уважительная форма обращения к женщинам, наделенным властью. Я послушно пошла на выход. Нас троих: меня, кроху и синеглазую женщину провела тишина, почтительная и глубокая, вязкая, как кисель. За нами затворились двери. Мы вышли в  противоположную дверь от той, куда вошла малышка. А в широком коридоре уже стояла королева-ниясыть-мать. Женщина подошла к ней, коснулась шеи, что-то ей тихо сказала и обернулась в мою с крохой сторону.

–  Мое имя Мара Ниасу. Я наездница Кары, старшей королевы-ниясыти. Я приветствую тебя, - произнесла женщина и снова улыбнулась.

Ниасу… где я слышала это второе имя?

–  Мое имя Лана Арамс,  - ответила я.

Женщина кивнула. И тут из-за одного из поворотов длиннющего коридора, где мы стояли, вышло четыре женщины и перед ними мужчина. В нем я узнала господина фагота. Он шагал с торжественной и самодовольной улыбкой широким размашистым шагом. Увидев его, Мара удивленно подняла брови. Видать, она не ожидала его здесь увидеть. Он подошел первым, почтительно склонив голову перед… и тут я поняла, где я слышала это второе имя Ниасу… Наран Ниасу! Он ее сын! Мара благосклонно кивнула в ответ и спросила:

–  Что ты тут делаешь, Наран? Тебя здесь не должно быть.

–  Я знаю, иата, - он кивнул, - но я посчитал нужным быть здесь.

–  Почему?

А те женщины остановились на почтительном от нас расстоянии, ожидая конца беседы.

–   Предупредить и объяснить, - просто ответил он и посмотрел на меня и кроху.

Я сразу поняла его взгляд: «Я знал! Я не сомневался!» и почему-то от этого скривилась. У-у-у, самодовольный павлин!

–  Что? – спросила Мара.

–  Это я привез эту девушку сегодня прямо на церемонию.

–  И?

–  Я обещал ей свою протекцию.

–  Из-за чего?

–  Она ничего не знает о нашем обществе. Госпожа Лана полгода назад потеряла память и ничего не помнит из своего прошлого. Из-за этого она нуждается в особом отношении и понимании с нашей стороны.

Мара немного нахмурилась. Это ее озадачило и явно не очень понравилось, но она сразу вернула себе прежнее настроение.

–  Ясно. Я учту это обязательно, - кивнула она. – Спасибо, что вовремя сообщил. Теперь ты можешь нас оставить. Дальше мы должны справиться сами.

Фагот кивнул. Еще раз посмотрел на нас как-то странно. Развернулся и ушел. А те женщины направились к нам. Я, молча, рассматривала их и Мару. У троих, как и у Мары на голове в волосах виднелась тонкая красивая диадема, расширенная на лбу в форме ромба, а на этом расширении изображено две ниясыти с переплетенными шеями. Такое красивое украшение! Четвертая же подошедшая была коротко подстрижена и одета в коричневато-зеленый костюм. Как мальчишка, но такая симпатичная, с милой улыбкой на лице.

–  Лана, познакомься. Это три наездницы королев-ниясытей Ира, кашиасу: Рия, Ясронга и Емима, - каждая из них при своем имени кивала головой.

Я заметила в них то, что почти никогда не встречала в других девушках – душевность, глубокий интерес и приветливость. От них веяло теплом.

–  А это, - Мара указала на стриженную девушку, - каота. Она будет при тебе служить. Ее зовут Фия.

Каота, я так поняла, это горничная. Девушка низко поклонилась и уважительно произнесла:

–  Приветствую вас, иата. Мое полное имя Фия Мо. Буду рада вам прислуживать.

Я глупо уставилась на нее. Зачем мне прислуга? Я простая девушка и сама о себе могу позаботиться, о чем не замедлила сообщить.

–  Так положено, Лана, -  терпеливо отрезала Мара.

Наверное, то, что господин фагот предупредил ее о моем беспамятстве, сыграло роль. Теперь они будут более снисходительны.

–  А теперь я прошу тебя проследовать в то место, где ты будешь жить следующие три года, - приглашающим жестом указывая направо, произнесла старшая наездница.

–  Три года? – переспросила я, послушно зашагав в указанном направлении, а белая кроха семенила за мной, прижимаясь к ноге.

Старшая наездница, то есть Мара, которая имела что-то вроде титула шиасу, поравнявшись со мной в шаге,  терпеливо улыбнулась и ответила:

–  В течение трех лет идет полное половое созревание королевы-ниясыти и процесс единения с наездницей. А также будет проходить ваше основное обучение в атконноре. В течение этих лет младшая шиасу, то есть кашиасу, обретает основные навыки, необходимые всем наездникам в их нелегком труде. В процессе обучения вы всё поймете. От вас лишь требуется следовать необходимым правилам поведения и посещать все мероприятия, организованные специально для кашиасу, - рассказывала она мне во время нашего шествия по коридору.

Мы подошли к большому грузовому лифту и двери сразу перед нами открылись. Он нас отвез в жилые помещения атконнора. Мой этаж был самым верхним и считался элитным. На этом уровне в других  его частях жили преподаватели этого высшего учебного заведения, только через кучу перегородок и переходов.

Моя комната оказалась просто  огромная по моему скромному мнению. Все оформлено в коричнево-бежевом и кремовом тонах. Одним словом – роскошно. Она соответствовала теперешнему моему положению кашиасу. Я не могла этого понять и осознать. Всего два часа назад я вообще ничего не знала  о существовании таких необычных существ, как ниясыти, и их наездниках, а теперь стою на самом комфортабельном этаже самого престижного на Заруне учебного заведения и рассматриваю апартаменты, в которых должна буду прожить три года своей жизни. Вот так вот в миг, оказывается, может перевернутся привычный мир, в котором живешь. Прилетает какой-нибудь шишка, забирает тебя туда, где он считает, ты должна быть и все! Баста! Пришел конец всему твоему укладу жизни.

Ну, ладно, о чем это я? О комнате, где мне предстоит прожить три года. Комната имела прямоугольную форму. Напротив входной двери - окно-балкон на всю стену от потолка до пола. Кремовые капронового вида гардины с легким цветочным рисунком. По краям окна собраны плотные коричневые портьеры, а вверху ламбрекен с  декорированными элементами в виде кистей. Справа впритык к стене стояла кровать с балдахином из бежевых шелковых драпированных тканей, застеленная шелковыми одеялами и с уложенными милыми подушечками. По бокам стояли две прикроватные тумбы из темно-коричневого дерева, а над ними прикреплены две бра в форме букета цветов. Напротив кровати на стене висела огромная картина с изображенными на ней тремя летящими ниясытями на фоне скалистых гор. А среди гор вдалеке стоял старинный город, точнее его руины. Такая красивезная картина, что я потеряла дар речи и сразу же припечаталась с раскрытым ртом к ней. Больше я уже не рассматривала ни стол туалетный с прелестным пуфиком возле него, ни комод, ни кресла с диваном под картиной. Все, я была там, в картине. Услышала позади легкий смешок. Оглянулась. Госпожа шиасу Мара смеялась с меня:

–  Я тоже так же долго не могла оторваться от этой картины. Это довольно старинная картина. Художник жил чрезвычайно давно. Никто не знает, что это за руины изображены там, вдали за ниясытями. Многие считают, что это просто его воображение. Он оставил после себя много таких шедевров. У меня тоже есть его работы, - подойдя ко мне, говорила добродушно Мара.

Я оторвала глаза от картины и посмотрела на шиасу. Господин Наран был так на нее похож! Те  же раскосые глаза, нос с легкой горбинкой и милые ямочки на щечках. Я засмотрелась на нее. Она обратила на меня свои синие глаза и пронзила ими в самое сердце. В комнате находились только я с малышкой, Мара и Фия. Остальные наездницы нас покинули еще перед лифтом, а Марина Кара осталась в коридоре. Я заметила, что все двери были рассчитаны на то, что в них может зайти и взрослая ниясыть.

–  Лана, на мне лежит обязанность позаботиться о том, чтобы ты была в курсе твоих обязанностей и прав. По мере возможности, я буду тебя посещать. В остальных вопросах, помощником тебе будет куратор твоей группы, где ты будешь проходить обучение. В вопросах личных будет заведовать Фия. Она ответственна за ваше питание, твою одежду и личные предметы. Она также отвечает за порядок в твоей комнате. В этом отношении спрашивай ее. От тебя же требуется прилежно учиться и следить за здоровьем и эмоциональным состоянием твоей ниясыти, - она объясняла все спокойно и по-доброму.