Лена решила изобразить страх и покорность, опустилась на корточки. Мужчина освободился от брючного ремня и, расстегнув брюки, приспустил их. Девушка подумала, что лучшего момента может и не представиться больше, резко распрямилась, как пружина и, развернувшись в прыжке, попыталась добежать к барной стойке. Ей это удалось. Ухватив нож, она развернулась, но было уже поздно, насильник со спущенными штанами, каким-то образом догнал её и, ухватив руку с ножом, сильно сдавил её, изгибая на излом:

— Брось нож, иначе я тебе твою ручонку сломаю! — злился тот.

Девушка подчинилась. Насильник был крепко сбитым мужчиной и вполне мог выполнить свою угрозу. Маленькая, хрупкая ручка девушки в его здоровенной лапище, казалась тростинкой. Поняв, что проиграла, и теперь ей навряд ли представится ещё подобная возможность, Леночка расплакалась, расписавшись в полном бессилии.

Мужчина, не раздумывая, закинул нож подальше за барную стойку, а не сговорчивой сучке влепил звонкую пощёчину. Сучка упала навзничь из её разбитой губы сочилась кровь.

Эдичка презирал и ненавидел весь женский род. Так его воспитал отец. Его мать была служанкой и кухаркой в доме. Он никогда не считал это забитое существо своей матерью. А когда однажды к ним пришла учительница по поводу плохого поведения и плохих отметок великовозрастного сыночка, папаша пригласил её к себе в кабинет и там изнасиловал. Оценки у Эдички стали хорошими, а на его безобразное поведение все просто перестали обращать внимание. Сын никак не мог взять в толк, почему произошла такая разительная перемена с его классной. Пока, однажды, через несколько лет отец по пьяной лавочке не рассказал ему эту историю. Взяв пример с отца, повзрослевший отпрыск продолжил его начинания. Он ненавидел свою мать. Ведь это с её лёгкой руки к нему прилипло детское прозвище: «Эдичка».

У парня была мечта изнасиловать свою мать, но ей не суждено было сбыться. Однажды отец сильно избил свою супругу. Та, не приходя в сознание, скончалась в местной больнице. Эдичка пролил слёзы на могиле своей матери, сожалея не о её преждевременной кончине, а о том, что не смог довершить задуманное. С тех пор он возненавидел женский род лютой ненавистью.

Сначала мальчик дрался, заслышав обидное прозвище, но вскоре привык. Теперь это прозвище не было оскорбительным. Оно вызывало страх у жителей городка. Но шлюшка вероятно этого не знала, когда он назвался ей, она никак не отреагировала.

— Продолжим начатое, — сказал Эдичка, — вставай, тварь, хватит разлёживаться.

Затем он не сильно пнул лежавшую девушку. Та ойкнула и встала перед ним, но не на корточки, а на колени. Лена была готова на всё: побои, унижения. «Пусть изнасилует. Только бы не убили», — думала она.

— Как тебе моя мужественность? — усмехнувшись поинтересовался насильник

— Красивая, — разглядывая огромный член и два шара, размером с биллиардные, сказала девушка.

— Ну так пососи, раз понравилось.

— Я не умею — упавшим голосом сказала девушка

— Учись! — насильник ухватил волосы на затылке неумехи и ткнулся ей членом в губы, — попробуй только укусить, я тебе враз все зубы выбью.

Лена открыла рот и стала учиться. Ей было неприятно. Запах мужского немытого члена вызывал отвращение, а когда он касался головкой корня языка, девушка едва справлялась с рвотными позывами. Поняв, что удовольствие от минета ему не светит, Эдичка приказал шлюшке раздеться и раздвинуть диван:

— Ложись на него на спинку и раздвинь ножки пошире.

Девушка быстро разделась, сильно смущаясь и боясь встретиться взглядом с его глазами, подошла к дивану и наклонившись, попыталась его раздвинуть, но не тут-то было, Эдичка воскликнул:

— Так и стоять! Я тебя лучше рачком оприходую. Раздвинь ножки пошире, — повторил он.

Подойдя к блондинке, он убедился, что она не крашеная. Волосики, мягким пушком покрывающие лоно, были такого же цвета, как и на голове. Блондинок Твердохлебов ненавидел ещё пущей ненавистью. Однажды, подглядывая за своей матерью, когда та переодевалась, он обратил внимание, что у той между ног были белые волосы. Увидев у Леночки такие же заросли, мужчина возбудился ещё сильнее. Он вдруг представил, что перед ним раком стоит его мать. Его мечта сбывалась.

— Ах ты, сука, — обрадовался тот, — наконец-то, я исполню мечту своего детства!

Ухватившись за бёдра девственницы своими огромными лапищами, он не заботясь об её ощущениях с силой вогнал свой член в вагину, порвав препятствие. — Так ты и правда девственница?! — расхохотался мужчина.

— Была, — с сожалением сказала Леночка и тихонько заплакала.

Эдичка, не обращая на неё никакого внимания, долбил её со всей страстью, как шахтёр отбойным молотком уголь в забое. Она стонала и вскрикивала от сильных тычков, но это только сильнее распаляло насильника. Он был доволен. Ему мерещилось, что он насилует свою мать. Закончив дело, получив моральное и физическое удовлетворение, мужчина стал зверски избивать свою жертву. Сначала он использовал кулаки, избивая её по лицу, потом, когда девушка упала, в ход пошли ноги. Устав, он крикнул своим телохранителям:

— Уберите это мясо! — и отправился в душ.

Крепыши быстро прибрались в комнате, девушку завернули в простыню и, запихнув в машину, увезли и выбросили у дверей местной больницы.

***

В больнице Лена провалялась без сознания почти три недели. Когда она очнулась, первой её мыслью было: «Месть! Кровавая месть». Она догадывалась, что помощи ждать не откуда. Милиция, скорее всего, спустит дело на тормозах. Дяде, пришедшему в больницу проведать её, она наврала, что ничего не помнит. Пожилому милиционеру сказала, что знает имя насильника.

— Какое же? — обрадовался работник правоохранительных органов.

— Эдичка, — внимательно разглядывая лицо мужчины, сказала Елена.

Лицо капитана тут же изменилось на огорчённое.

— Так и записывать? — спросил следователь.

— Нет, я перепутала, — сказала потерпевшая, — запишите, что я ничего не помню. Последствия сильных побоев.

— Так и запишем, — сказал следователь, успокоившись — ничего не помню...

Смешливой подружке из соседнего дома, Леночка сказала, что знает кто это сделал.

Подружка разъяснила, что отец Эдички, фигура в городке позначительней мэра.

— Мне жаль, Леночка, но управы здесь на их компанию тебе не найти, — поведала подруга и рассказала всё, что знала о мерзавце.

— Ну, и ладно, — грустно улыбнулась девушка, — хорошо, что ещё жива осталась.

— Знаешь, а ведь и правда хорошо... , — немного помолчав сказала подруга, — если пойдёшь против них... они тебя убьют...

Часть – 2

— Эй! Это наше место! Вали отсюда, — две шалавы, семеня ножками, в настолько узких юбках и высоченных каблучищах, что казалось, материя треснет, и они останутся в одних чулочках в крупную сетчатую клеточку, быстро подходили к конкурентке.

Лицо девицы ничего не выражало. Она совершенно не обращала внимания на подходящих к ней разъярённых женщин. Странная особа была одета в пижамный костюм, на её ногах было надето подобие тапочек.

— Эй! Ты что глухая? Я к тебе обращаюсь?! Это наше место, — приблизившись к девице заверещала крашеная блондинка.

— Барби, да погоди ты! — остановила товарку брюнетка. — Ты что не видишь — какая она?

— Какая? — разглядывая не реагирующую на внешние раздражители в лице подошедших подруг, спросила та, — с дурки подорвалась, что ли?

— Похоже на то... , — заметила брюнетка.

Странная девица внезапно ожила. В её глазах появилось осмысленное выражение. Она сказала, обращаясь к блондинке:

— Парик поправь — видно твои волосы. Да, я сбежала из больницы. Мне нужно уехать в город, — она сказала название, обращаясь к брюнетке.

— В это время ты никуда не уедешь. Утром я тебя посажу на поезд... А сейчас пошли ко мне.

— Мара, — возмутилась Барби, — а работать кто будет?