— Что случилось? — спросила я, когда она снова посмотрела на меня ясным взглядом.

— Это был Рамон, — осторожно начала Дульса, испытующе глядя на меня. — Тимея Торрел и её муж были арестованы недалеко от Марселя.

— Этого следовало ожидать, — страдальчески вздохнула я.

С одной стороны, я была рада, что мать Адама теперь привлекут к ответственности за её деяния. Она всё время пыталась причинить мне вред, и, похоже, что она действительно вовлечена в махинации Бальтазара. Тем не менее она мать Адама, и Адаму будет нелегко переварить эту новость.

— Суд начнётся уже через три дня, — продолжила Дульса, и теперь я действительно сглотнула. Наша свадьба будет омрачена тем фактом, что родителей Адама приговорят к суровому наказанию. Надеюсь, что это не плохое предзнаменование.

— Тогда я пойду домой, — вздохнула я.

Если об этом знал Рамон, то Адам, наверняка, уже тоже в курсе.

— Конечно иди, — ответила Дульса, снова поворачиваясь к могиле своей семьи.

Я неторопливо направилась домой. Через рыночную площадь шла не спеша, связавшись с господином Лилиеншейном, чтобы выяснить, обнаружил ли он уже что-нибудь полезное в камнях австралийской пустоши. Но, к моему разочарованию, у него не было никаких положительных новостей, ничего, что смогло бы сделать этот день немного лучше.

Когда я дошла до Каменного переулка, я сразу поняла, что Адам уже знает о том, что его родителей поймали. Он стоял с моей бабушкой на кухне и серьёзно посмотрел на меня, когда я вошла в комнату.

— Значит вы уже знаете, — промолвила я без нужды и села за кухонный стол.

Снаружи в саду я увидела Лидию и Леандро, стоящих рядом с Жизель. Они как раз вручали ей новый роман. Жизель улыбнулась, и они немного поговорили. Это была красивая сцена, и она могла бы быть совершенно обычной, если бы мы только что не вернулись с могилы её мужа.

Адам кивнул.

— Да, Рамон проинформировал меня.

Он задумчиво посмотрел на мою бабушку.

— Это нормально, что суд назначили так краткосрочно?

— Не совсем, — ответила бабушка, включая кофемашину. — Но в этом случае Ладислав Энде должен действовать быстро. Гнев населения на

виновников всей этой трагедии даже больше, чем радость, что все их дети благополучно вернулись домой.

— Значит он вынужден найти виновника и наказать его, — тихо сказала я, когда бабушка протянула мне чашку кофе.

— В том, кто виноват, нет никаких сомнений, — ответил Адам. — К счастью, наши политики наконец-то согласны с этим. Но преступника адмирал поймать на данный момент не может. Так что собирается строго наказать прихвостней Бальтазара, а это, как оказалось, мои родители.

— Давай подождём и узнаем, что выявили расследования, — заметила я. — Адмирал, без сомнения, останется объективным.

— Он-то останется, но я не уверен, вынесет ли судья объективное решение.

Адам на мгновение закрыл глаза, и я явно почувствовала напряжение, которое он испытывал. Мне хотелось сказать ему в этот момент что-нибудь утешительное. Но мы все знали ситуацию, никто не проявит милосердия к родителям Адама.

— Мы можем только ждать, — наконец сказала я.

— Знаю, — кивнул Адам. — Пойду ещё потренируюсь немного, — наконец сказал он, отказавшись от кофе, которое предложила ему бабушка.

— Сходи, — ответила я, не ожидая, что он попросит меня пойти вместе с ним.

Адам хотел посетить Таинственный сад и дать волю своему гневу. На данный момент так будет лучше всего. Я смотрела вслед Адаму, как он направлялся в Глиняный переулок. Затем пошла в свою комнату и вошла в Виннлу, чтобы выяснить, что там за угрожающая опасность, о которой моя бабушка предупредила госпожу Гонден.

Приговор

— Суд будет проводиться при закрытых дверях, — агрессивно сообщил мужчина с трёхдневной бородой и пирсингом в брови. Скорее всего, это предложение ему приходилось произносить сегодня слишком много раз.

— Но я давала свидетельство, а значит должна присутствовать на суде, — не раздумывая долго, возразила я. Так же, как и примерно двадцать других магов, которые с интересом ждали процесса Торрелов, мне удалось добраться до палаты сенаторов, преодолев защитное заклинание. Но, похоже, в этом было мало проку. Я не смогу пройти мимо охраны Ладислава Энде, в виде нескольких вооружённых до зубов мужчин, которые охраняли входные двери. По крайней мере, не привлекая большого внимания.

— В этом процессе свидетельство давали очень многие люди. Только членам семьи и прессе разрешено присутствовать на суде. Завтра вы сможете прочитать приговор в «Хронике Короны». А теперь, пожалуйста, покиньте территорию.

Мужчина мрачно смотрел на меня, и мне ничего другого не оставалось, как отойти в сторону. Я не была замужем за Адамом, а значит не принадлежала к семье Торрел. То, что наша свадьба должна была состояться через два дня, совершенно ничего не меняло.

Недовольная отказом, я отошла на несколько шагов и попыталась проникнуть в мысли Адама. Он и его братья находились теперь в зале суда. Сегодня был последний день судебного разбирательства, и ожидался приговор судьи, который решит судьбу родителей Адама.

Никто не имел ни малейшего представления, каким будет приговор.

Торрелы наняли несколько адвокатов, которые представили всевозможные доказательства того, что у Торрелов не было никакой подробной информации о поставщике.

Представители обвинения тоже всячески пытались доказать, что Торрелы были вполне осведомлены о том, что находились в деловом контакте с Бальтазаром и лишь из чистой жадности закрывали глаза на происходящее.

Так же быстро, как процесс был назначен, так же быстро он и закончился. Суд, под председательством Теодора Дюсса, даже не уделил двух недель, чтобы выслушать всех свидетелей. Моё свидетельство, а также некоторых других, было предъявлено лишь в письменном виде, чтобы сэкономить дополнительное время.

Я сделала несколько шагов в лес, чтобы лучше сосредоточиться и рассматривала палату сенаторов и толпу перед ней. Большинство из них, по-видимому, смирились с тем, что их не впустят. Они объединились в небольшие группы и разговаривали. В этот момент я заметила мужчину в костюме, который с решительным выражением лица шёл вдоль лесной дорожки к палате сенаторов. Я узнала его. Это был тот мужчина, которого я уже встречала на рыночной площади Шёнефельде. Видимо, в бюро по обслуживанию граждан в ратуше он получил не тот ответ, на который надеялся.

Примерно в десяти метрах от палаты сенаторов он внезапно остановился, и его лицо расслабилось. Он улыбнулся, развернулся на месте и пошёл по лесной дорожке назад. Сегодня ему тоже не повезло. Он снова не смог преодолеть защитное заклинание. Но, учитывая сосредоточенное военное присутствие перед входной дверью, сегодня у него в любом случае не было бы возможности войти в палату сенаторов.

Я снова сосредоточилась на своих заботах. Бабушка объяснила мне заклинание, которое использовала палата сенаторов, чтобы предотвращать отправление сообщений, пока человек находился внутри здания. Возможно, я смогу преодолеть барьер. Это было сложно, но всё-таки выполнимо.

Я села на пень и закрыла глаза. Сосредоточено вдыхая и выдыхая, я перестала обращать внимание на окружение и стоящих неподалёку и требующих впустить их людей.

Моё дыхание замедлилось, сердцебиение успокоилось. Сознанием я ощущала вещи вокруг меня и постепенно начала воспринимать окружение по-другому. Я почувствовала ветер в кронах деревьев, тёплую и мощную силу земли под ногами, энергию огня в мягких лучах солнца, которые, проходя через верхушки деревьев, падали на мою кожу. Я ощутила воду в растениях, гудение влаги в воздухе и тихий звон ручья неподалёку.

Затем я направила своё внимание вперёд, мимо пульсирующих теплом магов к палате сенаторов. Я попыталась перенести своё восприятие дальше, вовнутрь дома, к Адаму. Я неторопливо искала нашу прочную связь, которая должна провести меня через барьер.

Рядом со мной громко защебетала птица и на мгновение меня отвлекла.

Я разочарованно открыла глаза. Для духовного странника я была слишком рассеянной. Я восхищалась бабушкой, Седони и святыми девами за их терпение и спокойствие. Чтобы сосредоточиться, они могли проявить их при любых обстоятельствах, независимо от того, сколько суматохи было вокруг них.

Я повторила всю процедуру, снова сосредоточившись на дыхании и сердцебиении в поисках связи с Адамом. Если она была достаточно прочной, чтобы спасти нас из царства мёртвых, тогда я, пожалуй, смогу преодолеть и защитное заклинание палаты сенаторов. Я представила себе свой успех и внезапно почувствовала лёгкое покалывание в животе.

Я с облегчением глубоко вздохнула и, словно по канату, добралась до Адама. Внезапно всё пошло легко, и я неожиданно увидела то, что видел Адам, и услышала то, что слышал он.

Зал суда был заполнен. Я узнала отца Дорины, который, с белым париком на голове, возглавлял суд. Рядом с ним сидело в общей сложности ещё десять судей, которых я, однако, не знала. Напротив них, явно отмеченных тяготами судебного процесса, я узнала Тимею Торрел и её мужа, в сопровождении четырех адвокатов, из которых один как раз стоял впереди и выступал с заключительной речью.

Справа от родителей Адама, за ещё одни длинным столом, полным папок с бумагами, сидели представители Объединённого Магического Союза и слушали слова адвоката со скучающим выражением лица. Одни из них полистал в папке, а затем с интересом посмотрел на множество коробок, наполненных другими папками, которые обвинение выставило перед своим столом.

К счастью, теперь Адам обвёл взглядом ряды зрителей, и тогда даже у меня перехватило дыхание. Там сидели самые важные патриции Объединённого Магического Союза. Я узнала Ладислава Энде, его жену и дочь, Скару, некоторых сенаторов, включая Густава Джонсона, который следил за процессом с бесстрастным выражением лица.