— Грегор Кёниг, — пробормотал профессор Пфафф, кивая. — Хорошая идея. Этот облик кажется мне самым неприметным.
Я помахала Вельфу и Жизель, затем последовала за профессором Эспендорм, которая уже была в воздухе и осторожно поднималась мимо крон деревьев.
Когда я приземлилась во дворе замка и сняла защитное заклинание, мне показалось, будто кто-то снял со моей спины мешок с камнями. Пока я с облегчением вздыхала, я поняла, что без предложения профессора Эспендорм было бы действительно сложно целой и невредимой добраться до пригодного убежища.
— Что это за бинты? — с беспокойством спросил профессор Пфафф. Из-под свитера выглядывали, похожие на резиновые, компрессы из листьев органзы, которые уже давно следовало заменить.
— Это ожоги от Морлемов, — отозвалась я. — Они обнаружили меня на кладбище и хотели убить.
— Но с тех про прошло больше месяца, — недоверчиво заметил профессор Пфафф, пока мы шли быстрым шагом к главному входу.
— Да, это верно, но не для меня, — ответила я. — Я попала в ловушку в одном доме, где время шло иначе. Для меня не прошло даже дня. Это очень странная история, — отмахнулась я.
— Временной сдвиг? — недоверчиво спросила профессор Эспендорм. — Такое встречается крайне редко и указывает на то, что для какого-то заклинания было недостаточно сил, и чтобы оно всё-таки сработало, недостаток извлекается из времени. Обычно такое случается, когда маг совершенно неверно оценивает свою силу.
— Наверное, так и было, — зевнула я. — А ещё Зара фон Некельсхайм использовала для заклинания силу дома и магического растения. Она создала для себя маленького товарища для игр. Это было самое жуткое, что я когда-либо видела.
На одно мгновение я озадачено замолчала. Я вроде как не хотела рассказывать так много. Усталость давила мне на глаза.
— Она создала человекоподобное существо? — профессор Эспендорм выглядела потрясённой. — Это сильно нарушает закон о применении пятого элемента.
— Верно, но теперь это уже неактуально. Потому что, во-первых, я убила то существо, так как ему было приказано расправиться со мной, а во-вторых, Бальтазар тоже не воспринимает этот закон всерьёз. Его Морлемы — это не что иное, как человекоподобные боевые машины, — я последовала за профессором Эспендорм в вестибюль и глубоко вздохнула. Здесь всё выглядело, как всегда. Знакомая обстановка успокоила меня. По крайней мере, в этом мире существовало ещё одно место, где не всё шло кувырком.
Но как долго это продлится? Как бы я ни восхищалась профессором Эспендорм за её решимость, долго Бальтазар не оставит её поведение безнаказанным.
— Возьмите себе ещё немного еды, — профессор Эспендорм указала на восточный зал. — Я позову ГрегораКёниг, чтобы он мог поменять повязку. Листья органзы у нас ещё должны быть в наличие. Я сейчас же проверю. Кстати, вы можете занять один из номеров люкс на пятом этаже. Номер 404 в любом случае свободен, насколько я знаю.
Я удивлённо смотрела вслед профессора Эспендорм, в то время как профессор Пфафф повернул со мной в восточный зал.
— Почему профессор Эспендорм делает всё сама? — удивлённо спросила я. — Где фавны?
Профессор Пфафф подошёл к буфету и взял немного хлопьев и несколько скрипышей.
— Фавны единодушно покинули Тенненбоде после того, как Морлемы сегодня вторглись сюда и выволокли профессора Нёлля из его кабинета. И я не могу их за это винить. Любой может прочесть в книгах Бальтазара, как он планирует организовать общество. Если он всё это осуществит, тогда мы можем попрощаться с благоприличием нашего времени. Даже тот, кто до сих пор думал, что мир несправедлив, узнает, что может быть ещё хуже.
— Вы, наверное, имеете в виду меня, — вздохнула я и тоже взяла себе чашку хлопьев. Вместе мы прошли к одному из круглых столиков и сели. — Я всегда боролась против социальных различий, и не скрывала, что не согласна с разделением общества на патрициев и плебеев.
— Я знаю, — промолвил профессор Пфаффк моему большому удивлению. — И мне очень жаль, что я не мог оценивать ваши достижения так, как вы этого на самом дели заслуживали. Я всегда видел ваш талант. Вы исключительно одарённая студентка. Мне бы хотелось дать вам больше признания, но я должен был следить за равновесием между патрициями и плебеями. И я не оказал бы вам услугу, если бы чрезвычайно хвалил в палате сенаторов. На плебеев, обладающих исключительными силами, смотрят с подозрением, и многих, ради безопасности, сослали в Хаебрам. Я не хотел, чтобы с вами случилось тоже самое, поэтому никогда не оценивал вас так, как вы этого заслуживали. Я также попросил других профессоров быть с вами по строже, чтобы вы и дальше могли беспрепятственно учиться в Тенненбоде. Согласен, что профессор Нёлль немного с этим перебарщивал.
— Я этого не знала, — ответила я с запинкой.
— А вы и не должны были знать, — серьёзно сказал профессор Пфафф. — Но теперь, когда вы прервали свою учёбу, я могу быть с вами откровенным. Я знаю, что иногда это было трудно вынести. Но я подумал, что с этим легче справиться, чем с приговором за измену и изгнанием в Хаебрам. Такое случилось с некоторыми моими студентами, что очень прискорбно.
— В Хаебрам действительно были сосланы плебеи, потому что они оказались слишком талантливыми? — удивлённо спросила я.
Профессор Пфафф кивнул.
— Учитывая вашу семейную историю, палата сенаторов и так всё время следила за вами. В значительной мере вас оставляли в покое, потому что профессор Эспендорм всегда всех уверяла, что вы посредственная студентка и ничего более. Но после теста на склонность к пятому элементу ваш талант больше нельзя было скрыть. Что ж, теперь всё сложилось иначе, чем ожидалось.
— А что со Скарой Энде? — спросила я.
Профессор Пфафф вздохнул.
— Сложная тема. Она дочь примуса, или была ей. Честно говоря, её склонность к пятому элементу очень слаба. Я помог, чтобы она могла справиться с тестом. Я ещё хорошо помню тот день, когда состоялся первый экзамен. Сама Скара Энде не смогла бы пробудить своего единорога к жизни. Она совершенно себя переоценила. Однако вы, Сельма, вдохнули жизнь во весь водный кабинет.
— Я понятия не имела, — всецело удивилась я. — Спасибо профессор Пфафф. Без вас и профессора Эспендорм я, вероятно, не смогла бы учиться спокойно так долго, — я медленно опустила ложку в хлопья и начала с аппетитом есть.
— Мы бы хотели дать вам возможность закончить учёбу, но, вероятно к лучшему, что вы вовремя исчезли, и никто не знает, каковы ваши навыки на самом деле.
— Он знает, — прошептала я. — В прошлом году мы с Адамом убили дракона Латориос.
Профессор Пфафф побледнел.
— Дракона Латориос? Значит это действительно был дракон Латориос?
— Он был ненастоящим, но детальной копией. Мой отец создал его и пробудил к жизни.
Некоторое время профессор Пфафф молчал.
— Это многое объясняет. Однако я не помню, чтобы ваш отец блистал чрезмерными достижениями.
— Может он не хотел, чтобы об этом кто-то узнал, — предположила я, опустошив свою миску. — Может он действовал более хитро, чем я.
— Не судите себя так строго, — улыбнулся профессор Пфафф, проводя рукой по усам.
Затем внезапно замер.
— Это была профессор Эспендорм. Грегор Кёниг спрашивает, сможете ли вы ещё прийти к нему в Акканку.
— Конечно, — я встала. Теперь, когда мне больше не нужно было носить защитное заклинание, и я немного отдохнула, сразу почувствовала себя намного лучше. — Это мне ещё под силу, — я посмотрела на использованную посуду. — Куда её отнести? — я огляделась по сторонам.
— Ничего страшного, я возьму посуду с собой на кухню, — ухмыльнулся он. — Идите к Грегору Кёниг. Однако до начала семестра нам придётся что-нибудь придумать, как гарантировать обеспечение студентов.
— Спасибо, — поблагодарила я и взяв рюкзак, поспешила в вестибюль.
Было необычно видеть Тенненбоде таким пустым. Но сейчас я наслаждалась тишиной. Я вышла во двор. Первые весенние цветы уже радостно выделялись на сером фоне. Я восприняла это как доброе предзнаменование.
Затем я снова подвесила рюкзак к животу, расправила крылья и спустилась в Акканку. Чтобы сэкономить время, я пролетела над лесом и небольшим поселением. И, наконец, осторожно приземлилась у входа в драконьи пещеры.
Похоже, Грегор Кёниг уже поджидал меня. Он быстро вышел из прохода между стоил драконов и, не говоря ни слова, оттащил меня подальше от входа.
— Всё в порядке? — удивилась я, когда он, наконец, остановился за стойлом Ариэля, который подозрительно меня обнюхивал, так как явно не мог понять, почему Грегор Кёниг внезапно появился перед ним в двух экземплярах. Я погладила Ариэля по голове, и теперь он, похоже, узнал мой запах и начал возбуждённо толкать головой мою руку. Он был так прав. Мы не виделись уже слишком долго.
— Отличный камуфляж, — заметил Грегор Кёниг с лёгкой улыбкой. Затем выражение его лица стало серьёзным. — Всё остальное уж точно не в порядке, — прорычал он. — Бальтазар у власти. Профессор был арестован. К счастью, Фредерика быстро отреагировала и возвела защитное заклинание.
— Я знаю, — удручённо ответила я. — Почему он вообще пошёл с ними?
— Я тоже не знаю. Он всё время говорил, будто его отец правая рука Бальтазара, и что всё это недоразумение. Огромное заблуждение, которое быстро прояснится.
Грегор Кёниг обеспокоенно распахнул глаза.
Одно мгновение я размышляла над его словами. Гюнтер Блюм, человек, который якобы поклялся в верности моему отцу, был правой рукой Бальтазара? Он был также тем, кто знал, где находится Миндора. И болезненно поняла в чём дело. Гюнтер Блюм рассказал Бальтазару, где скрыто убежище моего отца.
— Арест профессор Нёлля вовсе не заблуждение, — наконец промолвила я. — У него отношения с Эльзой. Какой-нибудь сосед — приверженец Бальтазара — должно быть предал его.