Он отличный партнер для случайного секса. Слишком пресытившийся, чтобы стать парнем для свиданий, но сексуальный и кажется невообразимо забавным.

— Девчонка из Вест-Виллидж? Милый район. — Пока мы по ступенькам поднимаемся в дом, Оливер комментирует окружающую нас местность.

Вместо поездки на такси мы выбрали прогулку, чтобы насладиться прекрасным ароматным майским днем в городе из бетона и садами, созданными людьми. Солнце проникает сквозь линзы солнцезащитных очков и в дуэте с выпитыми мной пятью «Мимозами» вызывает легкое головокружение. Я скорее навеселе, чем пьяная, и, наверное, потому позволяю незнакомцу отвести меня домой, чтобы трахнуть там без лишних обязательств.

— Какой район ты зовешь домом в «Большом Яблоке»? — Я выуживаю ключи.

— Трайбека. — Оливер не продолжает мысль, и, должна заметить, у него талант не ударяться в подробности.

Парень — противник любых обязательств, я это учуяла еще в кафе. Никаких подробностей, никакой настойчивости или навязчивости, он даже не пытался накрыть мою руку своей, чтобы предъявить на меня права перед другими мужчинами. Он абсолютнейший обязательствофоб, и мне это подходит. Если у него большой член, и он знает, как им пользоваться, я довольна.

По дороге наверх мы говорим на тривиальные темы. Его любимые команды «Гиганты Сан-Франциско» и «Оукленд Райдерс». Мы обсудили мои любимые статьи для «Фемм»: одна из них о лаке для ногтей, вычисляющем наркотические вещества, подсыпанные насильниками в напитки девушек на студенческих вечеринках. Я узнала, что Оливер вырос в Калифорнии и до переезда сюда не видел рождественский снег. Я рассказала ему о своей семье, живущей на другой стороне реки, в Нью-Джерси, и что на самом деле не верю, будто какие-то тренды создаются за пределами острова.

Когда мы добираемся до квартиры 5С, я открываю дверь и надеюсь, что мы с Сэм оставили ее в опрятном виде. Среди нас чистюля я, и именно я все убираю за ее ленивой, неорганизованной задницей. К счастью, квартира пахнет ванильной свечой, которую я зажгла этим утром, и на диване не валяются лифчики или трусы Сэм.

А еще она поняла намек и не отправилась из кафе домой. Подружки понимают шифр, означающий необходимость перепиха.

Мы стоим по центру квартиры при ярком свете дня, и за какую-то секунду мне внезапно становится неловко.

— Слушай, мне не нужно воды, если ты собираешься предложить, и не смущайся. Иди сюда.

Оливер пересекает комнату и длинными руками хватает меня за талию. Если я приподниму голову, то взглядом упрусь ему в подбородок; он минимум на голову выше меня, даже когда я в сандалиях на семисантиметровой танкетке. Ему чужды проявления чувств на публике, но, когда дело касается секса, он умеет брать контроль в свои руки. Об этом говорит его поведение: я вздрагиваю, когда он как ни в чем ни бывало наклоняет голову, чтобы губами прикоснуться к моей шее.

— Слава богу, потому что я больше ни секунды не хочу ждать свой оргазм. — Может, это непорядочно, но зато правда. Не знаю, почему так искренна с ним или почему готова ему открываться, есть в нем что-то эдакое. Он не прикидывается, и я тоже решаю не юлить.

— Отлично, тогда давай снимем с тебя одежду. Жду не дождусь, когда войду в тебя.

Оливер даже не дрогнул... не считая большой, все увеличивающейся мышцы в его штанах. Он перебирает материал платья, пока я высвобождаюсь из цепкого материала, и тогда Оливер начинает прокладывать дорожку поцелуев по подбородку к шее. От этого клитор слегка пульсирует, а по позвоночнику проносятся мурашки. Господи, как же давно я не каталась на сексуальных горках.

Я рукой скольжу под его застегнутую рубашку, сигнализируя о желании, чтобы он ее снял. Чувствую пресс и волосы на груди и пальцами изучаю торс, над которым, похоже, долго трудились в спортивном зале.

— Где предпочитаешь? На кровати, на полу? У окна? Это фестиваль твоего оргазма, так что говори, Джемма.

Хоть у Оливера большие руки, но, когда дело доходит до бюстгальтера, он с тем же успехом мог бы расстегивать его в прихватках. Что за проблема у мужчин с застежками? Как будто от второй базы их отделяет мозаика из пятисот деталей. В итоге они всегда стягивают лифчик или перекручивают его, а один даже дул на него, словно тот был горячей едой.

— Ох, давай я. — Я мгновенно расстегиваю бюстгальтер, снимаю его, и, к удовольствию Оливера, моя грудь оказывается на свободе.

Должно быть, пока я стягивала с себя обычный белый лифчик, Оливер снял рубашку, потому что, подняв взгляд, я вижу кубики пресса и накаченные бицепсы, которые практически подмигивают мне.

— Кажется, я выбрала правильного партнера для воскресного секса. Боже, кто знал, что под одеждой у умника скрывается такое тело?

Оливер улыбается, и мои соски твердеют.

— Если твое тело не здорово, то и с жизнью не все в порядке. Или, что важнее, с банковским счетом.

— Запомню это на случай распродажи абонементов в «Класс Пасс». Хочу в спальне.

Я маню его пальцем и иду в комнату. Хочу лежать на спине и тянуть его за волосы, пока он будет вылизывать меня до оргазма.

Как только я падаю на розовато-золотистое одеяло, Оливер забирается на меня. Он пальцами потягивает мои соски, после чего трет их. Его ладонь выпрямлена, и он массирует меня двумя пальцами так, как обычно мастурбирую я. Прежде ни один парень не делал это таким образом. Немного больно, но в то же время вниз, к укромному местечку, устремляются удовольствие и возбуждение, отчего мои хлопковые тонги промокают насквозь.

— Так тебе нравится?

Он трет настолько сильно, что позже там, похоже, выступят синяки. Но сейчас мне плевать.

— Очень.

Ответ выходит на выдохе, пока Оливер опускается все южнее, прижимаясь к коже легкими поцелуями и вызывая желание закричать, чтобы он поскорее приступил уже к делу. Не знаю насчет других женщин, но мне не нужны романтические и долгие поцелуи. Мне нужен мужчина, который сможет правильно и в нужное время лизать и посасывать меня, пока я не кончу.

— Да давай уже! — рычу я, когда он тянет время, покусывая внутреннюю часть бедра.

Мне слышно, как Оливер посмеивается, прижимаясь к моей коже.

— А ты бойкая. Мне это нравится.

Потом он, к моему глубочайшему разочарованию, поднимается и расстегивает ремень, одним движением стягивая и джинсы, и боксеры.

Я даже пока не фокусируюсь на его члене.

— Только потому, что я знаю, чего хочу, и могу попросить об этом, не значит, что я бойкая. Или нуждающаяся. Когда то же самое делает мужчина, его называют доминирующим или сексуальным.

Оливер абсолютно голый, у него подтянутое тело и естественный загар, но получил он его явно не потому, что почти пришло лето. Он гладит свой член, который вполне может оказаться самым большим членом из всех, что я видела. Никаких пугающих лобковых волос, никаких вен или шрамов в неподобающих местах. У него прекрасный, нормальной длины член, который подойдет идеально.

— Не нужно включать феминистку. — Он посмеивается, поглаживая себя. — Мне нравится, что ты не молчишь. В сексе не должно быть тишины. Просвети меня, чего ты хочешь.

Он не теряет времени и вновь оказывается у меня между ног. Поначалу дразнит меня, чувственно лижет вверх и вниз... словно пытается распробовать вкус нового мороженого.

— Соси мой клитор. — Если я хочу медаль из университета оргазма, мне нужно направлять его, ведь я привела его не для того, чтобы все длилось часами.

Оливер, верный своему слову, всасывает чувствительную часть кожи между зубами. Я резко вдыхаю и чувствую, что близка к пику. В то же мгновение я вцепляюсь в его волосы, моя спина потеет, я грязно ругаюсь и в прямом смысле слова еложу по его лицу.

— Давай же, Джемма. Кончи на мои губы.

Оливер дразнит меня грязными словами, которыми подводит до предела, о чем, думаю, он и сам догадывается. Он впивается в меня, наверное, уже минут десять, но что могу сказать? Мне нужно время. Я завидую женщинам, способным достигнуть оргазма меньше чем за пять минут.

Но как только он вставляет в меня два пальца, поглаживая чувствительный бугорок, я понимаю, что готова.

— Именно. Там, — выдавливаю я, прежде чем по позвоночнику прокатывается волна удовольствия. Комната вертится, мои задница и киска расслабленно пульсируют, даже кожа и поры чувствуют облегчение.

Я все еще на пике, когда Оливер возвышается надо мной.

— Где у тебя презервативы?

— Мне нравятся ответственные мужчины. Спасибо, что не пытаешься убедить меня, что чист, и защита не нужна. Они в той тумбочке. — Я указываю направление, едва способная двигаться после чертового ошеломляющего оргазма.

Оливер оценивает мое тело темно-серо-голубыми глазами, цветом напоминающими разбушевавшийся шторм. Он натягивает презерватив и устраивается у меня между ног.

— А вообще, пока я буду в тебе, хочу смотреть на эту сладкую задницу. — И без лишних вопросов берет меня за ноги и легко переворачивает так, чтобы я встала на четвереньки.

Я этого совсем не ожидала, как и все части моего тела южнее талии. Внезапно их стало покалывать от предвкушения.

Это странно, что я так заведена воскресным утром, занимаясь сексом с незнакомцем, будучи трезвой? Обычно мне не нравится развлекаться при свете, потому что мужчины могут увидеть мой жир и неуверенность.

Но единственное, о чем я могу думать, когда Оливер Андерс входит в меня, — да, я просто обязана назвать его полным именем, потому что его имя идеально для этого подходит, — это: «ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ДА».

— А-а-а-ах... — Из его горла вырывается стон вперемешку с рыком, и от этого звука у меня твердеют соски.

Есть что-то в позе «по-собачьи» такое, что в сравнении с другими делает ее более недозволенной. Многие знакомые мне девушки считают ее унизительной и удовлетворяющей только лишь мужчин. Но по правде говоря, эта поза взаимовыгодна. Мне не нужно смотреть на него, кем бы он ни был, и я могу сосредоточиться на собственном удовлетворении. На том удовлетворении, что мы доставляем друг другу, не обременяя себя зрительным контактом.