- До семи, хорошо?

- В семь я, как штык, буду здесь.

- Ну хорошо, иди. Но если что-то случится, пожалуйста, позвони, – настойчиво повторяет мать. –

Ну ступай, развлекайся.

- Всенепременно развлекусь. Пока, до встречи.

- До встречи.

Элизабет выходит из дома, напоследок улыбнувшись матери. За последние месяцы она впервые

выходит из дома одна. Едва выйдя на улицу и коснувшись ногой земли, девушка поднимает взгляд к небу. В вышине ярко сверкает солнце, а легкий, мягкий ветерок ласкает лицо. Эли чувствует себя свободной. Ее даже охватывает огромное желание заплакать.

- Как я рада, что тебе, наконец-то, позволили выйти из клетки одной. – Белобрысая девчонка с

косичками в длинном белом платье появляется рядом с Эли. Элизабет затыкает уши, чтобы не слышать ее, но мелодичный голосок проникает сквозь преграду, не мешая девчонке идти дальше.

- Э-э-эй! Привет. Ты меня слышишь? – Алисия продолжает говорить так громко, словно у нее в

руках микрофон. – Ну же, не будь дурочкой, я знаю, что ты меня слышишь.

- Я не хочу разговаривать с тобой.

- Ты говоришь мне это нарочно, шутишь.

- Я говорю совершенно серьезно.

- Почему? Мы же подруги.

- Как мы можем быть подругами, если тебя не существует?!

- Я не существую? Как это? Кто тебе это сказал? Психологи что ли? Или твоя мать-зануда? Может,

ты меня и не видишь?

Эли останавливается и сверху вниз смотрит на Алисию. Девушка вполне реальна. Однако ей так

часто повторяли, что Алисия всего лишь плод ее воображения, что она и сама поверила – этой блондинки нет.

- Уходи… Пожалуйста.

- Я не собираюсь бросать тебя, ведь ты моя подруга.

- Никакая ты мне не подруга, ты существуешь только в моем воображении.

- Тогда почему ты со мной разговариваешь? Ты сошла с ума?

- Я не сумасшедшая.

- Сумасшедшая, если разговариваешь с тем, кто не существует.

- Прошу тебя, оставь меня в покое.

- Не оставлю. На то и есть друзья – быть рядом, когда они нужны, а ты сейчас нуждаешься во мне

больше, чем когда-либо.

- Это нужно тебе, и я не собираюсь больше разговаривать с тобой.

- Опять двадцать пять! Я единственный человек, который слушает и понимает тебя. А может, ты

скажешь мне теперь, что твои любимые Рауль и Валерия снова стали твоими друзьями?

Эти слова причиняют Эли боль, но это правда. Валерия и Рауль решили отвернуться от нее. Она

открыла перед ними душу, попросила прощения за то, что сделала, и это при том, что именно они двое предали ее, начав встречаться!

- Они целовались у тебя на глазах? То, что они любят друг друга, меня не удивляет. Впрочем, я

уверена, что они не только целуются, а много чем занимаются. Как ты думаешь, сколько раз они трахались за эти месяцы? Сто? Двести?

- Хватит! Замолчи!

Люди, проходящие мимо Элизабет, в растерянности смотрят на нее. Что делает здесь эта красивая

девушка, и почему она кричит, стоя посреди улицы?

Взволнованная, вся вспотев от напряжения, Эли ходит кругами по тротуару, сжав голову руками.

Она в замешательстве и ничего не понимает. Нужно побыстрее уйти отсюда. Эли срывается с места и бежит со всех ног. На бегу она оглядывается и убеждается в том, что Алисия не преследует ее. Девушка в белом осталась далеко позади. Элизабет победно улыбается.

Под взглядом сотен незнакомых людей она быстро пересекает площадь де Кальяо, спускается к

улице Пресьядос и, пройдя по площади Пуэрта-дель-Соль, добирается до улицы Карретас. Там она останавливается. Эли вымотана до предела и задыхается, ее колени трясутся. Девушка оглядывается по сторонам – девчонки с косичками нет, зато к ней подходит привлекательный молодой человек. Его ясные глаза излучают спокойствие, а улыбка выражает доверие. Эли умирает от желания обнять его и поцеловать, но сдерживается. У нее нет на это права. Тише едешь – дальше будешь.

- Привет, ты быстро добралась.

- Это потому, что я быстро бежала, – поясняет Эли, стараясь отдышаться. – Анхель, мне плохо. Я

немножко не в себе, у меня паранойя… Алисия вернулась.

Глава 15

- Сколько здесь черепашек, как думаешь?

- Кто его знает… По меньшей мере… сотни две, а может, три.

- Они кажутся довольными.

- Это меня не удивляет. Что тут странного, если они только и делают, что купаются, едят и

размножаются, – весело отвечает Рауль. – По ходу, я уже расхотел быть кинорежиссером, и хочу быть черепахой в водоеме вокзала Аточа. [прим: Аточа – крупныйжелезнодорожный и транспортно-пересадочный узел Мадрида, откуда в разных направлениях отправляются высокоскоростные поезда AVE. В центре станции располагается зимний сад с водоемом, в котором содержится крупная колония черепах.]

Валерия смеется над удачной шуткой своего жениха. Она оказалась как нельзя кстати, потому что

девушке грустно от того, что она не может поехать в Валенсию вместе с Раулем. Высокоскоростная “птичка” отправится через несколько минут.

- Ты тоже хочешь размножаться?

- Ну… всему свое время. Пока мы еще слишком молоды.

- Твоя правда. Ты должен стать ужасно известным и знаменитым и, перед тем как плодиться,

победить на множестве кинофестивалей, – напоминает Валерия и, опустив голову, добавляет. – Надеюсь, что в отличие от черепах, ты будешь продолжать свой род только со мной, а не каждый день с разными, как это делают они.

- Обещаю, что если когда-нибудь я превращусь в аточинскую черепаху, то буду блюсти

невинность и целомудрие, пока ты тоже не станешь черепахой.

Валерия снова хохочет и целует Рауля, благодаря за то, что он рассмешил ее в такой момент. Но

время неумолимо уплывает из рук ребят, а вместе с ним и этот разговор. На часах – без четверти пять.

- Идем, а то ты опоздаешь на поезд.

Парень не спорит. Он подхватывает свой чемоданчик и вместе с Вал идет к эскалатору. Выход на

перрон, где стоит его поезд осуществляется на первом этаже. [прим: в Испании нижний этаж считается нулевым, а не первым как у нас, следовательно первый этаж соответствует нашему второму]

- Могу я кое-что сказать тебе перед отъездом?

- Конечно.

Необычайно серьезный тон Рауля застает Вал врасплох, и девушка пребывает в недоумении. По

прибытии на вокзал ребята непрестанно шутили и смеялись, чтобы Валерии было не так плохо.

- В общем… я думаю… В эти недели я был полным дураком, придавая большое значение вещам,

которые того не стоили.

- Что ты имеешь в виду?

- Сесара, – категорично заявляет Рауль. – Я никогда не должен был сомневаться в тебе и твоих

чувствах, но я усомнился, и теперь хочу извиниться перед тобой.

- Не нужно извиняться, милый.

- Просто я подумал, что могу потерять тебя, и все закончится тем, что ты увлечешься этим парнем

после того, что он тебе сказал.

Парочка уже поднялась на первый этаж. За контрольно-пропускным пунктом безопасности могут

находиться только те, у кого есть билеты. Для Вал это конец пути, а для Рауля – начало.

- Ты не потеряешь меня.

- Я не могу соперничать с Сесаром.

- Ты никогда не должен ни с кем соперничать, тебе это не нужно, – еле слышно шепчет Вал. – Во

всяком случае, когда ты станешь знаменитым и важным кинорежиссером, это мне придется соперничать с твоими фанами.

- Можешь быть спокойна – никаких фанов, только восторженные поклонники. Не забудь, я буду

просто черепашкой, живущей на вокзале Аточа.

- Какой же ты дурачок… Впрочем, ты тоже можешь быть спокойным.

Парочка улыбок, жаркий поцелуй в губы, а потом прощание.

- Я позвоню тебе, как только приеду.

- Отлично.

Рауль еще раз целует девушку в губы и, напоследок, – в лоб. Он протягивает билет регистраторше.

Проверив билет, та возвращает его владельцу. Улыбнувшись Вал на прощание, Рауль отходит от нее и от регистраторши. Он кладет чемоданчик на ленту конвейера, неотрывно глядя на девушку и испытывая чувство вины, а затем машет ей рукой. Скрестив руки на груди, Вал на чем свет стоит клянет организаторов конкурса за то, что они не пригласили ее на церемонию вручения наград. Последнее беззвучное прощание за стеклянной дверью – и всё. Она уже скучает по Раулю. Девушка печально бредет снова к метро. Она чувствует себя одинокой, и от этого ей тоскливо. В это же время Рауль шагает к шестой платформе, откуда отправится его поезд. Очереди нет, так что все происходит быстро.