Я взял рюмку и не удивился тому, что рука подрагивает. Несильно, но неприятно слабодушно.

    Я в затруднительном положении. Нужно рассказать обо всём жене, пока это не сделали другие. Но совсем не хочется «радовать» жену известием о том, что часа три назад я убил человека. Особенно трудно объяснить как именно и почему я это сделал. Я сам не знал ответы на эти вопросы. Тогда я принимаю соломоново решение – рассказать официальную версию событий, не вдаваясь в лишние подробности.

    Но решение оказалось легче принять, чем выполнить. После третьей рюмки водки, забыв про еду, я обнаруживаю, что прерывающимся голосом, сбивчиво, пытаюсь объяснить почему я стал стрелять (Может хитрая жена специально поставила бутылку водки, чтобы выудить подробности и не забывала доливать при этом. С грустью должен констатировать, что от женщин всего можно ожидать).

    Когда я закончил рассказ, Таня молча поднялась, подошла и прижалась ко мне.

    - Я люблю тебя, - сказала она.

    Мне хочется ответить теми же словами, но память подсовывает воспоминание о жене Аканова. Как она сидит на скамейке с каменным лицом и пустым взглядом. И совсем лишней оказывается моя следующая мысль.

    А как бы Таня себя вела, если бы в один из дней я не вернулся с дежурства. Ей звонят и сообщают, что я ушёл за последнюю черту. Что дальше?

    Жена не дожидается ответа и берёт меня за руку.

    - Пошли спать.

    Мы лежали на кровати, и Таня думала, что я сплю с ней, но она ошибалась. В эту ночь я изменил ей с бездной. Мне снился один и тот же сон. Я падаю и с ужасом понимаю, что у меня нет крыльев, а бездна ждёт внизу, чтобы поглотить меня. Она терпелива и может ждать вечно, но рано или поздно она меня получит. Мы все знаем правила игры. Проиграть предстоит мне, потому что любой полёт когда-нибудь заканчивается падением.

    Я просыпаюсь в холодном поту, но наши привычки оказываются сильнее наших страхов. Я лишний раз убеждаюсь в этом, когда смотрю на будильник. Время моего обычного пробуждения, но сегодня не надо идти на работу. И на том спасибо. Неделька отдыха не повредит.

    Заснуть больше не получится, я даже не пытаюсь. Душ смывает все следы ночного кошмара, и когда я появился в кухне – чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Сейчас трудно понять из-за чего я вчера так расклеился.

    - Доброе утро, солнышко, - говорю я. – Пахнет чем-то вкусным.

    Таня возится у плиты и машинально подставляет щёку для поцелуя. Вспомнил, что вчера хотел пригласить жену в ресторан и как раз сегодня выдался свободный день. Буду навёрстывать упущенное. Надо почаще отправлять кого-нибудь за последнюю черту, из отпусков не буду вылезать.   

    Потрепал сына по голове.

    - Как дела, солдат?

    Толик пытается что-то сказать, но каша препятствует благородному порыву. Я с улыбкой наблюдаю борьбу человека с едой. Человек победил.

    Таня поставила передо мной дымящееся блюдо. Я беру ложку, когда Толика наконец то прорывает.

    - Ты представляешь, па! Вчера Сашку Яковлева из выпускного, отправили за последнюю черту.

    Моя улыбка несколько увяла.

    - Представляю, - сухо говорю я.

    Толик с воодушевлением продолжает.

    - Конечно, ты ведь папа. В смысле, ты же хранитель Это правда, что он скинул в бездну какого-то мужика и не стал ему помогать?

    - Правда, - говорю я.

    - Вот как, - Толик на секунду замолкает, его мучает любопытство, но он не решается спросить, я давно приучил его не обсуждать мою работу. Наконец не вытерпел.

    - Па, ты знаешь, кто его поймал? Говорят, он пытался уйти в Длинную расщелину.

    Его любопытство вполне объяснимо. Он бывал со мной на Базе, знает многих хранителей, а некоторые, как Игорь и Борис Петрович, частые гости в нашем доме. Ему хочется похвастаться в школе своими знакомствами. Ещё бы, вся школа будет обсуждать вчерашнее происшествие, а какой мальчишка откажет в удовольствии скромно заметить, что с патрульным, который поймал беглеца, он неоднократно чаи гонял.

    - Да, знаю. Поймал его я.

    - Вот здорово, - Толику приятно, что его отец герой. - Тебя наградят?

    - Меня переводят в оперативный отдел.

    - Класс! – восхищается сын, но тут до него начинает доходить смысл моих слов. Он всё-таки сын хранителя и осведомлён о наших правилах.

    - Так значит, это ты его… - тихо говорит Толик, не решаясь закончить фразу.

    - Да. Именно я отправил его за последнюю черту.

    Толик на минуту умолк, затем поднял голову и решительно сказал.

    - Ну и правильно сделал, - но больше за завтраком не сказал ни слова.

    Аппетит пропал, и я позавтракал чаем. Надеюсь, Тане понравится моя идея с рестораном, иначе настроение будет безнадёжно испорчено. Она самая преданная, нежная и мягкая жена, и вполне заслуживает небольшого праздника.

    Толик улетел в школу, Таня мыла посуду, когда я придержал её за руку.

    - Подожди, Тань, сядь.

    Она садится и с удивлением смотрит на меня.

    - У меня неделя отпуска и я решил посвятить его семье. Нас ждёт целых семь дней разнообразных развлечений. И предлагаю начать прямо сегодня с полёта в ресторан.

    Как только я договорил, тут же получил по спине мокрым полотенцем.

    - За что? – изумился я. – Не нравится так и скажи, но зачем так сурово?

    Что я там говорил, насчёт самой мягкой и нежной!

    Таня встала, облокотилась на стол и наклонилась ко мне всем телом.

    - Когда мы последний раз были в ресторане?

    - Не помню, - растерялся я.

    - А я помню, - зловеще говорит жена, и тон её не предвещает ничего хорошего. – Два, - она показывает два пальца, чтобы я лучше понял, - два года назад.

    - Наверное, ты помнишь, когда мы последний раз ходили в кино? – ехидно спрашиваю я, и совершенно зря, потому что она действительно помнит.

    В следующие несколько минут на меня вываливается целая гора информации. Даже такие вещи, о которых я думать забыл. Например, тот факт, что я опоздал на пять минут на собственную свадьбу. Назвал её любимого актёра Селиванова слюнявым типом. Целый день провожу на работе, уделяю ей недостаточно внимания. И самое главное, я вместо того, чтобы заботиться о жене и воспитывать сына, который растёт, считай без отца, я развлекаюсь ловлей преступников, что доказывает, как недалеко я ушёл от первобытных людей.

    И что на неё нашло?!

    Внезапно Таня смолкает и молча направляется к выходу из кухни.

    - Ты куда, дорогая? – спросил я испуганно.

    Вдруг она пошла за моим табельным оружием! Такая взвинченная, что я ничему не удивлюсь. Представляю заголовки в завтрашних газетах. «Хранитель, накануне отправивший преступника за последнюю черту, отправился вслед за ним», «Патрульный Воздушной гвардии застрелен женой из собственного пистолета» или «Мозги хранителя нашли в тарелке с кашей». К счастью, волновался я совершенно напрасно. Таня спокойно, но сварливо пробурчала.

    - Куда, куда. Звонить в ресторан, заказывать столик, пока ты не передумал.

    Я облегчённо вздыхаю.

    - Отлично, а я пойду проверю крылья.

    Я выключаю в коридоре свет, чтобы полюбоваться любимым видом из панорамного окна. Если свет включён, то из-за царящего в пространстве полумрака, оно кажется чёрным провалом в стене.

    Этот день обещает быть куда более весёлым, чем предыдущий.

    За толстым слоем стекла кипит жизнь летающего роя светлячков, переливающихся серебристым светом. Я улыбаюсь пока подхожу к окну. Странно, почему оно вдруг затуманилось и завертелось как в калейдоскопе. В следующую секунду жестокий приступ тошноты бросает меня на пол. Но я не обрёл твёрдую опору. Пол кружится подо мной. Я приподнимаюсь и отползаю к стене, прислоняюсь к ней, пытаясь удержать плывущий вокруг меня мир. Желудок загорается пламенем. Поселившийся в нём горячий ком мешает сосредоточиться. Я пытаюсь подняться, держась за стену, но ватные ноги не держат меня. Я сползаю по стене и, прижавшись к деревянному боку, начинаю скулить. Я хныкаю как маленький ребёнок, когда сквозь пелену, застлавшую ум, слышу торопливые шаги.