- Смотри, - горячился Серый, - мы не начнем с первых же шагов объявлять новую мировую валюту. Это было бы сверхглупостью. Очень небезопасной глупостью. Да и не нужно такое никому. Мы сделаем вот как: создадим глобальный фонд, сольем в него какое-то количество реальных активов. Никаких долларов, марок и фунтов, никаких облигаций, никаких “гудвиллов”, страховщиков, брокеров - только реальные акции промышленных, транспортных, торговых компаний, которые мы полностью контролируем, за которыми стоят карьеры, заводы, торговые сети, аэропорты, электросети, здания, железные дороги, корабли. И каждая акция которых может быть измерена конкретным имуществом. А потом…

- Секьюритизация? - перебил я, потому что и сам подумывал о чем-то похожем.

- Да! Проведем секьюритизацию и выпустим бумаги, объединяющие все эти активы. Облигации фонда и станут нашими деньгами, свободно ходящими в расчетах между контролируемыми компаниями. По крайней мере - поначалу. Неподверженные инфляции, дефляции, бифляции, прочим фляциям, которым еще и названия не придумали! Зависимые только от того имущества, которое имеется на балансах компаний! От выпущенных машин, выработанных киловатт-часов, перевезенных тонн и нарубленного угля!

Его глаза сверкали, он очень гордился своей идеей.

Мне же мысль показалась не очень здоровой:

- Даже самые удачливые компании, бывает, банкротятся. В индексе Доу из сотни компаний начала века сейчас присутствует едва ли десяток. И никто не даст гарантий, что через пять, десять, двадцать лет останутся и они. Компании - это слишком виртуальный актив. Как учесть поглощения, слияния? Было две компании с имуществом на сто миллионов, после слияния стала одна с имуществом на те же сто миллионов, но с обязательствами перед акционерами. Ее доля на рынке увеличилась, возможности выросли, но твоя схема этого не отразит. Если держаться только за оценку материальных активов. Что делает одну компанию успешной, а другую, с таким же капиталом - лузером? Удача, разница в управленческих подходах? Как это оценить по твоей системе?

Серый почесал в затылке и заметил:

- А ты вырос, ага?

- Наверное, - ответил я. - Никогда об этом не задумывался. Наверное, я вырос. Фондовый рынок оценивает эти изменения колебанием курса акций. Но ты предполагаешь создать систему, неподверженную изменениям? Опыт Москвы тебя ничему не научил, да?

Серый похлопал меня жесткой ладонью по плечу, заглянул в глаза и проникновенно сказал:

- Да-да-да, я все понимаю, неустойчивая экономика, никуда не годные обратные связи, ведомственные помехи в прочтении сигналов. Но я не собираюсь создавать новый Госплан. Я так же далек от этого как Хайек! Зак, ты же сам понимаешь, что все твои вопросы решаемы в рамках рыночной экономики. Очень хотелось бы создать систему, стопроцентно отражающую реальность, но это невозможно. А возможно лишь какое-то к ней приближение с той или иной точностью. Наш будущий фонд - это не просто мешок денег. Это люди, специалисты, эксперты, проводящие ежедневно тысячу оценок. Это рейтинговое агентство, супербанк, клиринговый центр, платежная система, аналитическое бюро в одном лице. Согласись, если бы тебе в начале века рассказали бы о ФРС, которая будет контролировать деньги сильнейшей страны и всего мира, ты бы тоже нашел тысячи слабых мест?

- Возможно, - согласился я. - Но это ведь ничего не доказывает? Это не довод.

- Это, конечно, довод, - хмыкнул Серый. - Ты забываешь, что если ничего не делать, то ничего и не сделается! Сама идея частных денег, регулируемых эмитентом в зависимости от текущего состояния рынка и его возможностей, не так уж плоха. Можно выпускать вообще ничем не обеспеченные деньги - и никто не скажет ни одного слова, если рынок готов это принять и ты убедишь его, что ему это нужно. Подумай вот о чем: мы добываем медь в Чили, везем полуфабрикат в Японию, там перерабатываем ее в провода и развозим их по половине мира. Сколько встречных обменов валюты совершается в этом процессе? Пять? Десять? Сколько на конвертации теряется денег? Сколько специалистов-оптимизаторов сидят в штаб-квартирах корпораций и занимаются только лишь пересчетом и сравнением текущих курсов? А ведь мы можем свести эти операции к одной-двум, если внутри корпораций взаиморасчеты будут проводиться в наших дублонах! И горнодобытчики из Чили всегда смогут их продать нам по устраивающему их курсу. Удобнее сегодня - пусть продадут сегодня, удобнее завтра - мы не обидимся и на это. И им будет ровным счетом начхать на политический кризис в Чили или в Боливии - потому что наши деньги никак не связаны с политическим состоянием государств. Наши деньги формируются золотом из Узбекистана, машинами из Германии, сталью из Японии, оружием из России, компьютерами из США, самолетами из Бразилии или Франции, кораблями из Южной Кореи и телефонами из Финляндии и Швеции, но никто из них не имеет решающего влияния на дублоны! Представь себе инвестиционный проект, который мало зависит от валютного курса! Разве это не мечта любого инвестбанкира?

В этом было рациональное зерно - новые всемирные деньги, не контролируемые выборными правителями, а выпускаемые только из соображений экономической потребности и целесообразности. С точки зрения минимизации рисков - дело хорошее, да и вообще, выпускать свои собственные деньги - разве не голубая мечта любого финансиста?

- Здорово, - пробормотал я, полностью поверив в идею Серого. - И с чего начнем?

- Я уже начал! - он вытер пот со лба. - Один из моих парней покупает Урал!

Мне показалось, что я ослышался. Как можно купить Урал?

Заметив мое недоумение, Серый поправился:

- Тьфу, дурак! Что говорю? Подумаешь еще, что у меня окончательно крыша съехала. Маккой поехал в Москву и покупает у Горбачева специальный корабль “Урал”. Это такое… судно для электронного шпионажа. Насквозь секретное, но от Jane’s ни у кого секретов нет. Сейчас… Вот, смотри: Большой разведывательный корабль, Kapusta. Самый большой в мире, самый мощный корабль для электронного шпионажа. Мне когда показали и объяснили его характеристики - я заболел этой лодкой! Сейчас где-то во Владивостоке болтается и оттуда, не сходя с якоря, накрывает электронным глазом весь Тихий океан! В следующем году купим маленький советский авианосец и пару ракетных фрегатов - безопасность превыше всего! Представь себе: наш “Урал” - кстати, с ядерной силовой установкой - в сопровождении авианосца и пары крейсеров УРО носится по морям и проводит через свои антенны тысячи платежей в секунду!

Он выглядел в этот момент как Веллингтон после Ватерлоо, а я не мог понять, о чем он толкует.

- Зачем тебе этот “Урал”?

Серый посмотрел на меня как на ненормального:

- А ты думаешь, тебе позволят создать новую мировую валюту на какой-то территории? Только не предлагай свою Андорру - она слишком мала для этого. Да и жалко ее, разбомбят. Или задушат санкциями. Запретят продавать твоим подданным морковку с брюквой - завоешь!

- Ну… можно поговорить с египтянами и Суданом о Халаибском треугольнике? Сделаем там современный Вавилон вроде Сингапура?

Первый раз в жизни я наблюдал в глазах Серого растерянность.

- О чем поговорить с египтянами?

- Между Суданом и Египтом в Африке есть огромный кусок ничьей земли размером с Израиль - они ее уже лет сто поделить не могут. На побережье Красного моря, кстати. Тепло, песочек, рыбы подводные.

- И люди там живут?

- Конечно. Какие-то негритосы с арабами. Мало, правда. Маленький городок какой-то имеется. Вроде бы там даже нефть на шельфе искали, только вот не знаю, нашли или нет. Можно выкупить землю, устроить там эмират, за десяток лет раскрутить несколько фондов, банков вроде приснопамятного BCCI, запустить слух про найденную нефть, а саму, если ее нет на шельфе, брать в Иране или Ираке. У нас с тобой все для этого есть. Лет через десять никто не удивится “золотому динару”.

Серый надолго задумался. Он даже полез за атласом, потребовал точно показать ему этот треугольник. Когда рядом обнаружился еще один кусок “ничьей земли” - Бир-Тавиль, он отложил книгу в сторону.