- О, нет! Не так. Если вы вспомните ситуацию двухлетней давности, то увидите, что все так делали. Все выпускали мусорные облигации под высокий процент, рынки росли, недвижимость дорожала. Мы посчитали, что такой вариант куда вернее банковского кредита. И если бы не…

- Да, я даже знаю нескольких человек, которые разбогатели на “розовых листках” NQB. В основном те, кто их продвигал. Думаю и ваш брокер не остался внакладе от торговли вашим мусором?

- Не вижу в этом чего-то предосудительного. У каждого свой бизнес.

- Верно. Но готов спорить, что идею с junk bonds они вам и подбросили? Не сообщив, что если рынок хоть чуть-чуть притормозится, вам все равно придется обеспечивать высокую доходность бумаг?

- Почему вы так думаете?

- О, Дон, перестаньте! Это классика жанра. Клиент горит желанием потратить деньги, которых у него нет. Зато есть имя и кое-какая собственность. Он не хочет акционироваться и обращаться в банки. Впрочем, я сейчас склонен думать, что это они и отсоветовали вам обращаться в банки и выпускать акции? Не так ли? Не отвечайте, это неважно. Важно то, что услуги андеррайтера по размещению мусора оплачиваются гораздо выше. И любой не очень добросовестный брокер с радостью за это возьмется, в ущерб другим возможным вариантам.

- Да, я все это знаю, - Дональд нетерпеливо мотнул головой. - Просто мне не хотелось иметь в своем бизнесе дополнительных советчиков, поэтому акционирование - не для меня.

- Но сейчас вы пришли ко мне и готовы на все. Ну или почти на все, что одно и то же. Вы обратились не к своему приятелю Гринбергу, а ко мне. Кстати, почему вы не обратились к Алану? Ведь, говорят, он настолько хорош, что ему завидует Баффет?

- Почему вы думаете, что он мой приятель?

- Потому что весь мир знает о ваших добрых отношениях.

- Мы просто работали одно время вместе над одним проектом. И… я обращался, - сознался Трамп. - Но вы же знаете этого упрямца! Если он не увидит за моей спиной денег, которые можно просто забрать, он не пошевелит и пальцем.

- В газетах пишут иное, - я отыскал среди бумаг статейку, посвященную Тузу с Уолл-стрит. - Здесь о нем говорится как о добром, отзывчивом человеке, осуществившем американскую мечту. Сорок лет работы в одной фирме, это, знаете по нынешним временам, показатель! Если он настолько лоялен Bear Stearns, то, думаю, и к своим друзьям он должен быть привязан.

На заре нашей с Серым карьеры - это было всего-то четыре года назад, а кажется, что это было так давно, что и память уже подводит, - мы держали некоторое количество номерных счетов в конторе Гринберга. С ним было удобно работать. Хриплый лысый грубиян обеспечивал абсолютную непрозрачность наших операций для сторонних взглядов. Алан контролировал почти восемь сотен брокерских контор по всей Америке и мог предложить своим клиентам абсолютную анонимность. Житель Оклахомы через Bear Stearns помещал свои капиталы где-нибудь в Сан-Франциско, и был спокоен за стабильный доход и свою невидимость для фискальных агентов и соседей. Должно быть, мистер Саура и по сию пору обеспечивает наличностью детище Гринберга и уж наверняка является акционером этой замечательной компании.

- В газетах много что напишут, - сморщился Трамп. - Что еще они могут написать, если статья проплачена самим Гринбергом. В общем, он посоветовал мне оглядеться вокруг, наняться к кому-нибудь на работу, и даже назвал ваше имя. Он считает, что мне не стоило оставаться в Нью-Йорке.

Еще бы он не назвал мое имя, когда такое пожелание было высказано ему прямым текстом!

- И вы воспользовались советом?

Беседа продолжалась уже три часа, и я не считал, что теряю время. Такие люди как Дональд Трамп на дороге не валяются - штучный товар. Теперь он переживал не лучшие времена и готов был вцепиться в любую руку, которая его поддержит.

- Да, но только потому, что и сам уважаю вас, - он обезоруживающе улыбнулся. - И знаю, что при вашем участии, Зак, никогда не попаду в подобную ситуацию. Мы были бы неплохими партнерами. Ваши деньги и чутье, мои идеи и энергия - мы перевернем этот мир!

Да уж, перевернуть - не проблема, проблема в том, что никогда заранее не знаешь, что станешь делать с ним после переворота.

Банда Сауры-Снайла целый год выбивала из-под Трампа одну подпорку за другой: выкупали его бонды у частных инвесторов, формируя рычаг для давления, устраивали протестные акции экологов и прочих “зеленых” перед строительными площадками, перекупали его доверенных чиновников и архитекторов, отвратили от бедняги все его прежние банковские знакомства, включая того же Гринберга, устраивали бесчисленные проверки его офисов и документов. Трудовые комиссии, профсоюзные, различные комитеты мэрии - все прошли через порог его офиса на Пятой Авеню. Самым трудным в этой эпопее было создать иллюзию действия многих сил, но, кажется, удалось и это. Все делалось для того, чтобы Трамп был сговорчивее. И после того, как он отчаялся найти помощь даже у черта, появился я - весь в белом. На коне и с мешком золота в кармане. Спаситель и благодетель.

- Мне нравится, Дон, как вы ведете свой бизнес. Ну, если не считать последнего эпизода с бондами. У вас хорошо получалось зарабатывать на налоговых послаблениях, на перекредитовке. Зачем вы полезли в бумаги? Не понимаю. Вы мне все равно нравитесь тем, что никогда не опускаете руки. И я бы подумал о партнерстве. Не стану скрывать - вы мне симпатичны, но бизнес - это бизнес. У меня есть условия, - сказал я. - Вы можете на них согласиться и получить все, что желаете, можете отказаться и… не думаю, что вам понравится жить в тоннелях нью-йоркского метро.

По возрасту он годился мне если не в отцы, то в очень старшие братья. По опыту и обилию нужных связей - в деды. Обратись я к нему год назад, без тщательной подготовки, он бы презрительно поджал губы и посоветовал бы записаться на прием к секретарю. Теперь же этот улыбчивый дядька был куда сговорчивее.

- Я слушаю вас, Зак.

- Мои люди проведут полную оценку вашего бизнеса. До последней машины.

- Хорошо, я согласен.

- Затем мы посчитаем все ваши долги.

- Это нужно было бы сделать в любом случае. Но я боюсь, что время уходит. Мне каждый день нужно платить…

- Все текущие финансовые операции буду вести я и мои люди. Это бесплатная услуга. Вы будете должны только за то, что мне придется выплатить по искам и иным неоспоримым претензиям. Когда все посчитаем, произведем слияние компаний. Вы войдете в мою группу на правах младшего партнера. Сорок девять на пятьдесят один. И обязуетесь в ближайшие десять лет не искать иного партнерства.

Это было наглое требование, но не в его положении стоило строить из себя девочку-комсомолку. Перед дверями офиса Трампа уже стояли несколько судебных чиновников с повестками, дожидаясь появления ответчика.

- А что делать мне сейчас, пока вы считаете? - он обиженно насупился.

Никому не нравится, когда из-под ног выбивают основу. Но у меня и кроме кнута было что предложить новому партнеру.

- А вы займётесь пока тем, что лучше всего умеете - достраивайте свой Тадж-Махал. И еще кажется мне, что вашей энергии хватит еще на десять таких объектов? И мы ведь уже почти партнеры? Пожалуй, я дам вам контракт без конкурса на постройку чего-нибудь в моей Андорре. Можете подключиться к пробивке тоннеля через горы, можете строить мой Европейский университет, можете предложить что-то свое - отели, аэропорты, да хоть королевский дворец! - мы обсудим все варианты. Поезжайте, осмотритесь, поговорите с месье Персеном, с мисс О’Лири. Контракт миллионов на триста-пятьсот я готов подписать с вами даже до выполнения вами всех моих требований. Потому что я верю в ваше слово, Дон. И вот еще что - в Trump Tower разместится мое представительство. Это станет показателем вашей финансовой стабильности, да и моим людям будет проще консультировать ваших. Согласны?

Он напряженно думал. Должно быть сама идея, что европейцы будут консультировать американцев, показалась ему абсурдной, ведь в последний раз такое было лет сто назад! Он что-то считал, шевелил губами, но быстро решился: