На вешалке висит новенькая униформа дворника. На рояле лежит гитара. На столе одинокая старая шарманка и газетка с датой первого убийства. На ней пара шампуров с недоеденным шашлыком.

    Алла вспомнила, как в день смерти прокурора, она встретила в коридоре Галкина. Он сказал, что пришёл к ней и она, разумеется, ему поверила. Но удивилась, ведь от него пахло табаком. Странно, ведь Галкин не курит. Но она не придала значение небольшому факту. Мало ли кто мог обкурить честного человека. Эх, пора бы привыкнуть, что в прокураторе мелочей не бывает.

    - Всё, -  решила практикантка. – Теперь буду обнюхивать всех с особым тщанием. Но ужас! - Алла Борисовна вытерла платочком застилавшие глаза слёзы.

    - Глупая, наивная, доверчивая дурочка в лапах жестокого убийцы психопата. Чем она заслужила такую судьбу! Хотя с другой стороны, жалкий маньяк-убийца в руках отважной практикантки.

    Слёзы высохли. Так звучит гораздо лучше.

    - Вижу, ты любопытна как все женщины.

    Алла гордо повернулась лицом к подозреваемому. Галкин хитро улыбался.

    - Теперь ты не уйдёшь от меня. Ты всегда будешь моей. Мы навсегда будем вместе.

    Максим Александрович прошёл в комнату и стал перед ней.

    - Не ожидала? Не пугайся, я не собираюсь убивать тебя. Я ведь люблю тебя всем одиноким сердцем мужчины среднего возраста. Все убийства я совершил исключительно ради тебя.

    - Ради меня! - не поверила своим ушам Пугачёва. – Ты настрогал пять трупов, чтобы меня порадовать? Да ты просто юморист.

    - А то, - согласился Галкин. – Все эти люди стояли между нами. Мешали нашей любви. Пытались отнять тебя у меня.

    Пугачёва горестно покачала головой.

   - Чем они могли мешать? Особенно мой начальник. Честнейший человек. Сам Челобанов, заслуженный прокурор России. Как можно было убить такого человека!

    - Очень просто и поделом. Рассуди сама, кто любит прокуроров?

    - Никто, - вздохнула Алла.

    - Вот именно. Никто. Вот тебе первая причина. И самое главное – он ведь был твоим начальником. А все знают как домогаются начальники своих подчинённых. Особенно молодых и привлекательных практиканток.

    - Спасибо за привлекательных, но ведь он меня не домогался.

    - Значит со временем, стал бы домогаться. Уж я то знаю, сам этих практиканток на телевидении пере…

    Алла Борисовна грозно нахмурилась.

    - Перевидал на телевидении. Он бы точно стал приставать, как только разглядел бы, какой драгоценный цветок растёт в суровых тёмных коридорах прокуратуры. Скажем, я убил его заранее. Чтобы потом не возиться.

    - А Кузьмин?

    - Из ревности, банальной человеческой ревности. Думаешь, я не знаю! А я ведь всё знаю. Он был твоим любовником. Тем самым патлатым музыкантом из выпускного класса.

    - Но как ты узнал?

    Галкин вздохнул.

    - Ох, моя бедная дурочка. Да просто посмотрел в Интернете.   

    - Эх, ничего вы не знаете, Максим Александрович. Мало ли что любовником. Да в том то и дело, что мало. Это был худший секс в моей молодой и в целом вполне невинной жизни. Если бы вы только знали, вы бы душевно обрыдались, а не душили несчастного гитарной струной.

    - Вообще-то струной от рояля, но не суть важно. Тем более его стоило убить! За то, что этот гад заставил тебя страдать. А насколько плохой секс по коньячной оценке, от одной звёздочки до пяти?

    Алла призадумалась.

    - Ну, мне особо не с кем сравнивать, но максимум на две звезды. Причём без всякой выдержки.

    - Приятно слышать, а…

    - А вы, Максим Александрович, всегда будете у меня на все пять звёзд. Вы всем коньякам коньяк.

    - Ну так это, мы юмористы ещё не такое можем, не забудь потом напомнить.  

    - А зачем вы убили того красавчика-литовца? Орбакас, ох, какая чудная фамилия! Я тащусь.

    - Потому и убил. Ты так хотела литовскую фамилию, что запросто могла выйти за него замуж, только чтобы получить новый паспорт.

    - Но это не так. Я горжусь своей фамилией и навсегда останусь Пугачёвой.

    - Так то так. Но разве тебя не посещали мысли, что если не у тебя, то пусть хоть у детей будет литовская фамилия?

    Аллочка мило покраснела.

    - Вот, видишь. Я просто устранил опасного конкурента. Так было нужно.

    - Хорошо, допустим, но зачем вы убили Фильку, того несчастного мальчика гастарбайтера?

    - Потому что этот негодяй был влюблён в тебя. Он тебя домогался. Помнишь, мы вышли из твоего подъезда и проходили мимо него? Мы уже садились в «Бентли», а  он что-то крикнул нам вслед на своём странном и загадочном наречии. Он думал, что никто ничего не поймёт, и это был его последний просчёт. Ты, конечно, не поняла смысл сказанного, а я ведь лингвист, меня не обманешь. Я знаю кучу языков. Забыл их больше, чем могу вспомнить. Я даже умею убивать на разных языках.

    Знаешь, что осмелился брякнуть кудрявый засранец? Он сказал: «Я люблю тебя и всё равно женюсь на тебе». Это про мою-то женщину! Как я мог его после этого не убить. Нельзя было не убить. Никак нельзя иначе.

    - Ох, несчастный! – вскричала Алла. – Этот мальчик вовсе не сватался ко мне. Разве ты не понял? Он ведь любил совсем не девочек, а мальчиков, и был страстно, по уши влюблён в вас, Максим Александрович. И предложение он хотел сделать вам, а не мне.

    - Вот как, - призадумался сконфуженный Галкин. – Ошибочка вышла. Но ничего. Всё равно он заслуживал смерти. Предложить такое мне, заслуженному гетеросексуалу России! Жаль, я раньше не знал, а то засунул бы ему туда не метлу, а бензопилу «Мужская Дружба».

    - Предположим. Ну а Басков вам чем не угодил? Зачем надо было убивать несчастного блондина?

    - Даже не знаю, затрудняюсь ответить. Можно помощь друга?

    Алла пожала плечами и крепче вцепилась в рукоятку «Макарова».

    - Давайте, но у вас только тридцать секунд.

    Галкин набрал номер телефона.

    - Мишаня, привет, дружбан. Срочно требуется твоя квалифицированная помощь. Ты мужик умный, сообрази, зачем я убил Баскова. Время пошло.

    - Что? Да, я убил. Спасибо, - расцвёл Галкин.

    Алла многозначительно показала на часы.

    - Поздравлять и проставляться будешь позже. У нас всего тридцать секунд, соображай быстрее. Уже десять. Что? Так значит! Отлично, спасибо, с меня респект и уважуха.

    Галкин добродушно улыбаясь, выключил телефон.

    - Вот что значит ума как в палате. Правильный ответ таков: Баскова я убил за компанию, просто до кучи.

    - М-да, логично. Но ведь он у нас в стране один такой, а теперь никого нет. Совсем никого не осталось.

    - Вот именно, а таких вещей прощать нельзя. На самом деле Аллочка, плевать на Баскова. Это ты у нас одна. А с ним вас было бы уже двое. Зачем тебе такие сложности! Ты вне конкуренции.

    Аллочка зарделась от удовольствия.

    - Максим Александрович, вы такой милый. Знаете, как угодить женщине. Значит, всех вы убили ради меня?

    - Ещё бы любимая, ты мой праздник, моя гордая тонкая девочка. И сколько раз я тебе говорил, называй меня на ты, для тебя я просто Максим. Ну же, родная, обними меня, позволь повернуть в тебе ручкой, поцеловать тебя в…

    Галкин зашептал ей на ухо, но не будем подслушивать. Слово щёчка – слишком интимно.

    - Ох, хо-хо-хо хо-хо-хо. Ну, вы прям арлекин, маэстро.

    Галкин лучезарно улыбнулся.

    - Ты ведь знаешь, какой я юморист.

    - Знаю, всем юмористам юморист, но это не отменяет того несчастного факта, что вы, то есть ты, мой любимый – жестокий, кровожадный убийца. Маньяк-Потрошитель, серийный убийца, психопат с большой дороги, опытный зрелый мужчина, красивый, умный, тонкий, деликатный, благородный, с чувством юмора, богатый. А я всего лишь молоденькая, глупая, бедная провинциальная девочка, рыжая практикантка-следователь. Единственная в мире и неповторимая. Что же нам делать!