На равнине глубокая ночь. Среди непроглядной тьмы виднеются отблески пламени, клубы дыма иногда заслоняют звезды. Лишь недавно город был наполнен ликующей толпой и ярко освещен факелами. Теперь он сияет догорающими домами. Мужчина в плаще, темно-сером от старости и пыли, наблюдает как догорают останки города. Он не успел совсем немного, опоздал на один крик.

Когда он возвращался с кровавого побоища, называемого победой, толпа ликовала, ему бросали цветы и ленты. Такими вечерами город освещался праздничными огнями, огнями в его честь. О его силе и храбрости ходили легенды. Равно как и о его жестокости. Лишь один человек видел в нем теплоту и свет и старался, чтобы этот огонек не был залит потоками крови.

Она была высокой, худощавой женщиной с кожей воскового оттенка и печальными карими глазами. Одно ее присутствие усмиряло бури в его груди, прикосновение ее нежных пальцев приносило невероятную радость. Он гладил ее длинные волосы и чувствовал,

как исцеляются его раны. Ее молчание ласкало уши, истерзанные звуками битвы.

Когда войны прекратились, многие испугались, что зверь, пожиравший врагов, обрушится на их головы. Для него была выбрана недостижимая цель — дабы упрочить положение города как центра торговли и защитить его от новых врагов, советом города было решено отравить героя на поиски старинного артефакта — единственной из реликвий Древних, о местоположении которой хоть что-то известно. Он знал, что его отправляют на верную смерть, но выбора не было, один человек не справится с армией города. Толпа радостно кричала, провожая его в дорогу, но он знал что это ложь, что никто не думает увидеть его снова, но она... Она верила в него, знала, что в глубине его души таятся куда большие силы, чем он являл миру ранее, и с надеждой отпустила его, как уже отпускала много раз.

Его возвращение город издали приветствовал огнями, словно ждал и готовился. Герой ускорил лошадь, чтобы узнать, почему всё светится, ведь сегодня не должно быть никаких празднеств. Он выполнил невозможное, но земля его подвига пустынна и без-

людна. Не крик же орла рассказал им об успехе?

Он подъехал к воротам, которые не запираются со времени его последней победы в знак того, что город больше никого не боится. Отсюда уже видно, что на площади собралась толпа, посреди которой возвышается помост с грудой хвороста. Что белеет над

ним? Знамя еще одного поверженного врага? Продвигаясь дальше, они видит слышит озлобленные крики: "Смерть ей! Убьем женщину дьявола! "Над городом звенит крик, ЕЁ КРИК! ! ! Он дает шпоры коню и мчится, сшибая людей. Грязь летит из-под копыт, ужас разрастается в груди. "Нет, нет, нет, — шепчет обезумевшее сердце. Страх пожирает душу — его мечты, надежды, счастье сгорают прямо перед ним. Крик стих, радостно гудит толпа, весело трещит огонь. Он стоит у помоста. Мир рухнул. Всё, чему он научился у нее, исчезло. Ненависть темной волной поднялась из самых глубин его души и отсекла все остальное. Алое марево ярости застлало взор. Уничтожение — вот его истинное имя, его призвание. Темный Меч стал продолжение ладони, их жажда крови слилась воедино. Сила Древних была в их безжалостности, они истребляли всё, до чего могли дотянутся, и в конце уничтожили себя. Сегодня он стал одним из них — воплощением Разрушения. Каждый, кто дал молчаливое согласие на это чудовищное преступление, подлежит смерти.

Мольбы бесполезны, его души больше нет, она была сожжена на этом костре.

Он врывался в дома, разрушая стены, крушил всё, что попадалось под руку, словно из-под земли появлялся перед убегающими. Вопли, стоны, крики боли, мольбы о помощи — он ничего не слышал. Его тело — лишь оболочка для оружия мести, чувства достигли критической точки, расплавились и превратились в сталь. Он стал клинком — ни боли, ни страха, ни жалости, ни радости, ни ненависти, ни ярости. Все умерло у него внутри, осталась только цель — убить всех причастных.

В живых не осталось ни человека, ни животного. Он не щадил никого, уничтожил всех, кто был на площади, кто смотрел на ее сожжение, кто дышал в этом городе. Женщины, дети, кошки, собаки — все виновны, пред лицом стали все равны. Меч впитывал кровь его жертв, усиливал его силу своей магией, толкал все дальше и дальше, пока город не превратился в руины. Когда нечего было больше разрушать и некого убивать, он вышел из города и поднялся на холм, с которого и смотрел на обломки своей жизни.

Оцепенение чувств постепенно проходило, меч был сыт, и все сильнее становилась боль. Словно душу вырвали из тела и оно заливало кровью оставшуюся пустоту. Каждый нерв рыдал о потере, единственный свет его жизни потух, для него мир погрузился во тьму. Воспоминания приносили новые мучения: ее локон, взгляд, тихая улыбка, шелест платья, нежность кожи, — все потеряно, потеряно невозвратно. Жизнь больше не имеет смысла, но привычка выживать там, где гибли другие, заставляет его дышать, заставляет жить дальше. Когда потух последний язычок пламени среди развалин, он ушел.

Люди еще говорили о странном путнике с невероятной силой, чёрным мечом в руке и бездной тьмы во взоре, но где-то в безлюдных снегах севера след его потерялся и больше никто о нем ничего не слышал.