Поспав часа три, почувствовал себя возродившимся к жизни. И это радовало. Единственное, что раздражало, заставляя зверя нервничать, отсутствие обоняния. Нюх так и не восстановился.

«Что ж, не буду терять время и пока порасспрашиваю свою агрессивную сиделку».

Ориентироваться приходилось только на зрение и слух, но и этого оказалось достаточно, чтобы я понял: она в одном из соседних помещений. Но стоило мне завозиться с намерением встать с кровати, как блондинка быстро вошла в комнату.

– Выспались? – констатировала она очевидное и пресекла все мои намерения суровым сообщением: – Тогда небольшое обследование!

Следующие десять минут мне было не до соблазнения, да и вообще не до разговоров. Не очень-то поболтаешь с высунутым языком (а его девушка изучала с таким пристрастием, словно пытаясь прочесть там все подробности моей биографии!), открытым ртом или, наоборот, задерживая дыхание.

– Отлично, – вслушавшись напоследок в мой пульс, блондинка улыбнулась. Суровое (профессиональное!) выражение лица сменилось доброжелательным удовлетворением. – Как я понимаю, осталось единственное осложнение? Обоняние? В остальном лечебный сон и звериная регенерация вернули все на свои места.

– А долго я спал? – вдруг сообразил, что за окном все так же светло, а чувство голода неприлично громадное.

– Восемнадцать часов, – поразила она меня ответом.

Пока я молча переваривал новость (кажется, за всю жизнь отоспался), за дверями послышался шум. И тут же в больничную комнату ввалились… пятеро крупных мужчин. Оборотней. Светловолосых. А еще чем-то неуловимо похожих на мою фантастическую спасительницу.

Впрочем, отмечал я все это уже на ходу, стремительным рывком спрыгивая при их появлении на пол. Между блондинкой и посетителями. И даже сам я не смог бы объяснить настолько яростной и нелогичной реакции внутреннего зверя, а стимул к действию в данном случае шел от него.

– Тише, – обращаясь ко мне, девушка успокаивающе коснулась ладонью плеча. И, обойдя меня, шагнула навстречу вошедшим. – Вы чего пациента моего пугаете?

«Наверное, она решила, что я боюсь повторения первой «встречи» с местными?»

– Ты тут всю ночь провела! Одна! С посторонним самцом! – практически хором пробасили «гости».

Блондинка на миг выразительно вскинула взгляд к потолку, непросто ей приходится с местными мужчинами.

– Это больница, а не дом свиданий! И у меня в кои-то веки пациент. Как я могла его бросить? А вдруг бы с ним что-нибудь случилось? Моя обязанность помочь ему поправиться.

Пятерка дружно уставилась на меня – живого-здоровехонького, по-сонному растрепанного и одетого в одни пижамные штаны.

– Он не выглядит больным.

Логичный вывод!

– Потому что я помогла ему поправиться! – судя по ноткам холодного гнева, моя незнакомка начала злиться. И я ее мысленно поддерживал: ввалившиеся нахалы поломали мне все планы по продолжению знакомства.

– Отлично! – подумав немного, немного ехидно выдал один из блондинов. – Тогда мы можем с полным правом его отсюда забрать.

– Зачем это? – с подозрением поинтересовалась девушка.

– Посланника совета Хранителей желает видеть глава общины. А ты что подумала?

И оборотни дружно рассмеялись.

– Естественно, я не буду противиться воле главы, – сухо ответила блондинка. – Он вполне в состоянии отправиться на встречу.

И, прежде чем я успел придумать повод ее задержать, она, бросив мне на ходу «Счастливо!», вышла из комнаты. Мы все дружно прислушивались к ее шагам, сначала в соседней комнате, потом по короткому коридору. Дверь хлопнула, незнакомка ушла.

Я ощутил острое разочарование. И перевел взгляд на его первопричину.

– Кто вы? – голос звучал привычно веско и с достоинством – как и подобает голосу Хранителя.

– Мы посланы проводить тебя к главе, посланник. Мы его сыновья, – с не меньшим достоинством отозвались они.

Пришлось умыться и одеться (а мой чемодан обнаружился тут же), чтобы последовать за этими… провожатыми. Обязанности Хранителя никто не отменял! Процесс общения с главой общины и вовсе не доставил сложностей. Я, строго придерживаясь инструкций, передал нужное сообщение, а матерый полярный медведь с абсолютным вниманием выслушал меня.

Единственное, что насторожило, это лукавые искорки, притаившиеся где-то в глубине его светлых глаз. И еще очень раздражало отсутствие обоняния!

«Как много я бы понял о нем, всего лишь глубоко вдохнув…»

Крайне недовольный этой временной недееспособностью, покинул дом главы общины и, внезапно решив прогуляться по окрестностям, двинулся по единственной улочке между двумя рядами основательных двухэтажных домиков. Ноги словно сами куда-то шли…

Куда, я понял, когда впереди, метрах в шестистах, отлично видимая на укрытой льдом и снегом прибрежной равнине замаячила фигурка мгновенно узнанной мною девушки.

«А ведь мы так и не познакомились», – мигом нашел я предлог и устремился следом.

***

И вот – путь назад. Снова к дому главы общины. Причем в этот раз я шел к нему раздираемый самыми противоречивыми чувствами. Необъяснимой убежденностью в правильности своего решения помочь девушке (мой зверь очень жаждал этого) и закономерными сомнениями в том, что мои намерения будут поняты верно. (Сам на месте отца Зои себя бы не одобрил: всего день в поселке и уже забирает с собой свободную медведицу).

Но у меня имелся веский аргумент: пара, которую я в ней якобы почуял. На это не могло быть никаких возражений – родные обязаны были отпустить девушку.

Естественно, я думал и о том, как в дальнейшем мы будем обьяснять «расставание». Ничего умнее фразы «Нюх подвел» в голову не приходило.

«Всего-то делов: свожу ее на футбол, пару раз в кино и в ночной клуб да позагорать на пляж, – так я убеждал себя в том, что такое путешествие полезно и мой спонтанный порыв оправдан. – Развлечется, наберется новых впечатление и все. Затем лично куплю ей билет на самолет и проконтролирую отбытие!»

С этим я и явился к отцу Зои.

– Сообщаю вам, что в вашей младшей дочери мой зверь почуял свою пару, – не стал я ходить вокруг да около важной темы, едва меня проводили в небольшую уютную комнату, где помимо отца Зои обнаружилось трое моих утренних провожатых. – Поскольку возможности задержаться у вас не имею, то увожу Зою с собой. Между нами все решено.

На последней фразе мой медведь грозно заворчал, отчего-то решив внесли и свою лепту в этот балаган. Трое молодых оборотней как по команде вскочили на ноги и уставились на меня. А в их глазах… смесь шока и неверия: так неожиданно и быстро?!

Я же почувствовал укол тревоги: действительно, как-то все слишком неправдоподобно…

Однако пожилого медведя убедить удалось! Дав знак сыновьям быть более сдержанными, он на удивление спокойно переспросил:

– Точно почуял? Уверен? Именно пару?

– Да!

Если уж солгал…

Уголков губ главы общины коснулась едва приметная улыбка.

– Тогда вы в своем праве, остановить вас никто не может. Моя дочь улетит с тобой, Хранитель.

– Благодарю за понимание и доверие, – я говорил то, что полагалось.

– Но отец… – не сдержавшись, попытался было вмешаться один из молодых, но тут же был осажен ледяным взглядом отцовских глаз.

– От кого у Зои темные глаза? – вопрос вырвался против воли.

– От матушки, она не из нашей общины. Из северо-американской.

«Из гризли», – сообразил я, поняв, от кого Зоя унаследовала и такой высокий рост.

– Спасибо! – вполне искренне поблагодарил я главу общины, испытывая, однако, угрызения совести. Впрочем, решая дела Совета, мне приходилось мухлевать и лукавить не раз, так что «лица не потерял» и наш спонтанный план не выдал.

– Мой сын проводит вас в дом, где вы сможете переночевать, – предложил глава, напомнив мне о позднем времени.

Естественно, о ночевке у Зои и речи не шло. До церемонии медвежьей свадьбы мы и помыслить не могли о совместных ночах, порядки у нас строгие. И отпуская со мной девушку, все просто предполагали, что церемония состоится в моей общине.