Я не успел дойти до своего грузовика, как телефон издал звук. Брэди отправил мне номер. Я надеялся, что он скажет мне, чтобы я сам попросил её номер телефона. И он доверял мне. Я убедился, что заслужил это доверие.

И знание того, что я могу позвонить ей и услышать её голос, тогда, когда буду в этом нуждаться, уже помогало мне. И я задумался над тем, а что если мой голос тоже ей помогал? Она проходила через это почти в одиночку. Мог ли я значить для неё то же самое, что она значила для меня?

Я открыл дверь грузовика и посмотрел на окно комнаты. Она сидела на подоконнике, коленями она подпирала подбородок и смотрела на меня. Я помахал ей рукой, она сделала то же самое. Тогда, я поднял телефон, приложил его к уху и показал на неё.

Только для того, чтобы удостовериться, что она поняла, я быстро написал ей смс.

"Это я. Брэди дал твой номер. Если я позвоню, ты ответишь?"

Я отправил смс и вновь посмотрел на неё. Она перевела взгляд на телефон и, я увидел, что она печатает. В тот момент, когда она посмотрела на меня, мой телефон издал звук.

"Да. Если я буду нужна тебе, я отвечу."

Этого было достаточно. Я кивнул и забрался в свой грузовик, чтобы вернуться домой и столкнуться лицом к лицу с реальностью. Я буду сидеть рядом с отцом, разговаривать с ним. Я расскажу ему о том, что смотрел запись игры с ребятами. И я расскажу ему о Мэгги. Она ему понравится.

В доме было тихо, когда я открыл входную дверь. Работник хосписа ушел. Я закрыл дверь и вошел внутрь. На столе лежала записка, от мамы, где было написано, что она сделала мне сандвич и положила его в холодильник, там же меня ждал галлон свежего сладкого чая. Отец звал ее, поэтому она отправилась к нему.

Я не был голоден. Ранее я съел целых два куска пирога, я знал, что не смогу поговорить с отцом, поэтому кусок в горло мне не лез. Однако, мама будет беспокоиться, если заглянет утром в холодильник и увидит лежащие там сандвичи. Поэтому я выложил их на тарелку, налил себе в высокий стакан чай и направился в свою комнату. Постараюсь все съесть до того, как усну. Если не получится, я сделаю так, чтобы она никогда не узнала, что это не было съедено.

Я оставил еду в комнате, тихо вышел в коридор, подошел к двери спальни моих родителей и прислушался. Тишина. Мой папа храпел, но больше этого не делал. Сейчас он так спокойно спал. Ночами, лежа в своей кровати, я закрывал уши руками, чтобы не слышать его храп. Сейчас же я очень хотел услышать этот звук. Просто, таким образом, я бы знал, что он еще дышит.

Мое сердце сжалось при мысли, что мой отец больше не сделает ни вдоха. Паника и боль, что пришли с этой мыслью сжали горло, что я не мог вдохнуть. Я отошел от двери и вернулся в свою комнату, чтобы не беспокоить маму. Закрыв за собой дверь, я оперся на неё обеими руками, опустил голову и тяжело задышал.

Я терял его.

Я знал это, и черт, это причиняло адскую болью.

Каждый раз, когда я пропускал это через себя, я терял контроль над своими эмоциями. Я почувствовал, как мое тело пробила дрожь, а глаза застилали слезы. И как я собираюсь жить без отца? Он нужен мне. Он нужен нам.

Я постарался резко вдохнуть и откашлялся, чтобы прочистить горло, затем оттолкнулся от двери подошел к своей кровати и сел. Я случайно сел на телефон, который прижался к моей ноги, я решил положить его в карман.

Лицо Мэгги возникло в моей голове, не раздумывая, я снова достал телефон из кармана и нашел её номер в контактах.

Она ответила после второго гудка.

- Алло,- сказала она мягко.

Было уже поздно, но я знал, что парни все еще сидели у Брэди.

- Ты уже спишь? - спросил я.

- Нет. Я сижу там, где ты меня видел в последний раз, - ответила она.

Я закрыл глаза и представил её сидящей на подоконнике около окна. Погруженную в свои мысли. В своё одиночество. Она потратила слишком много времени за последние два года, запирая себя внутри. Не разговаривая с другими. Я не хотел думать об этом. Идея её одиночества причиняла мне боль. Я понимал это, и я хотел бы быть там, с ней, так же как и она была со мной. Может быть, теперь, я смогу быть ей таким другом, в котором она нуждается. Просто таким, каким она была для меня.

- У тебя когда-нибудь случались моменты, когда ты не могла дышать? Когда боль была настолько сильной, что сжимала твое горло и не отпускала?

- Да. Это называется паническая атака. У меня так часто было. Но с тех пор, как я переехала сюда, у меня они не случались.

Отлично, значит, я не сошел с ума. Все было хорошо.

- И как ты справлялась с ними?

Она вздохнула.

- Сначала, у меня не получалось. Однажды, я упала бездыханной, в обморок. Но я научилась думать о том, что делало меня счастливой. Что давало мне покой. Я отказалась от мысли, что боль контролировала меня. И выбраться из этого было проще, и дышать тоже.

Она успокоила меня. Она была единственной из тех, кто дал мне покой за столь долгое время.

- Ты боишься закрывать глаза по ночам? - спросил я её.

- Да. Потому, что я знаю, что кошмары вновь придут. Они всегда приходят.

- Я тоже. Я боюсь, что он завтра не проснется, - ответил я.

Секунду она молчала. Мы сидели и слушали дыхание друг друга. Странно, но этого было достаточно.

- Однажды, это случится, Уэст. И это будет невероятно больно. Но все, что ты можешь сделать сейчас, это провести всё свое свободное время с ним. Разговаривай с ним, даже если он не отвечает тебе. Держи его за руку. Говори ему все, что ты хочешь сказать. Так что, когда его не станет, ты не будешь ни о чем жалеть.

Её мать забрали у нее без предупреждения. И это сделал её отец, таким ужасным, больным способом. Она потеряла ее в два счета. Она была права. У меня было время убедиться, что у меня не останется сожалений, в случае чего.

- А у тебя есть то, о чем сожалеешь? - спросил я, уже зная ответ. Я мог слышать это в её голосе.

- Да и очень много, - просто ответила она.

Я не мог переставить милую Мэгги сожалеющей о чем-то. Она была такой доброй и нежной. Больно было думать, что в её существовании было так мало идеального.

- Я уверен, ты была дочерью, о которой мечтает каждая мать, - заверил я её, - Я знаю, твоя бы мама гордилась тобой.

Сначала она не ответила, и я испугался, что заставил её говорить об этом слишком много. Я сосредоточился на её боли и забыл о своей. Я был не слишком осторожен.

- За два часа до смерти моей матери, я сказала ей, что она разрушила мою жизнь, - сказала Мэгги, потом издала горький смешок, - Потому, что я хотела пойти на вечеринку к подруге, а мама не чувствовала, что там был надлежащий контроль со стороны взрослых. А я так сильно хотела туда пойти. Я раньше думала, что если она меня не отпускает, то это все, конец света. Худшее, что со мной могло случиться. Если бы я знала, что через два часа я её потеряю... что узнаю самое худшее чувство, которое смогла бы почувствовать.

Я закрыл глаза и пропустил через себя её горе, будто оно было моим собственным. Она была пятнадцатилетней девочкой, которая хотела повзрослеть. Она поступила так, как и большинство подростков. Черт, да у меня у самого была коллекция моментов, когда я облажался. Несправедливо было, что она потеряла свою мать, не исправив положения. До того, как она смогла попросить у неё прощения и все сделать правильно.

- Она знала, что ты не имеешь это в виду, - сказал я ей, чувствуя, что мои слова звучали не очень адекватно. Но я не знал, что еще ей сказать.

- Надеюсь. И это будет моим самым большим сожалением, - ответила она.

МЭГГИ

Когда я проснулась, то обнаружила, что телефон лежит на моей подушке. Прошлой ночью, я проговорила с Уэстом больше трех часов. Пока не уснула. Слышать свой собственный голос, когда я знала, что он нуждается в том, чтобы я поговорила с ним, было не так уж и сложно. Но идея поговорить с кем-то еще, пока меня пугала.