Интересно, а что у вампиров с чувствительностью яиц? Я ухватила Брендона я его кохонес (Примеч. Cojones, с испанского – яйца), и лицо вампира стало красным. Он завопил в гневе.

— Странно, а в твоей головке и этого нет, — протянула я.

Схватив меня за руку, он сжимал пальцы на запястье до тех пор, пока я не отпустила его яйца.

— Это было очень, очень глупо, — проскрежетал он, хватая меня за волосы. Обернув их вокруг своего запястья, он ударил меня лицом об зеркало. Я закричала, когда он ударил снова, чувствуя, как впиваются осколки в лоб и щеки.

— Ты, козел ебучий! — завопила я, пытаясь вцепиться ногтями в его лицо.

Он ударил моей головой о кнопки лифта, и тот поехал снова.

— Думала, удастся справиться с таким как я?

— Пошел нахер!

Он засмеялся.

— Ты жалкая пародия на бессмертного. Влад будет разочарован тем, что его дочь такая слабачка.

Я подумала о том, чтобы поцеловать его, но это, увы, было невозможно. Он был слишком длинный и, увы, будет сопротивляться.

Словно бы зная, что я думаю, он подарил мне дурацкую ухмылку.

— Влад предупредил меня о твоих сучьих суккубских замашках. Я не собираюсь целоваться с тобой, даже если от этого зависела бы моя жизнь. Черт, остается только представлять вкус этих губок.

— Пошел ты, — я воткнула каблук ему в ногу, и он охнул от боли. Но Брендон не собирался меня отпускать. Вместо этого он открыл рот и погрузил клыки в мою шею.

— Нет! — выдохнула я, пытаясь за волосы оторвать его от себя. Но его зубы были слишком глубоко, и он не двинулся с места.

Я уже решила, что все пропало, но тут лифт остановился, и двери открылись. Блондинка с алыми всполохами в волосах застыла в дверях, глядя на нас.

Брендон оторвался от моего горла и посмотрел на нее через плечо.

— Исчезни! — рявкнул он.

Но вместо того, чтобы закричать от ужаса и убежать, она удовлетворенно ухмыльнулась.

— А я-то думала, все будет намного труднее.

Не понимая, в чем дело, я попыталась вырваться из хватки Брендона, но он схватил меня за руку и потянул назад.

— Ты кто, блядь, такая? — спросил он у женщины.

Однако что-то в его голосе подсказало мне, что он точно знает, кто она.

Вместо ответа она достала наручники.

— Брендон Джекобс, ты арестован. Сделаем это быстро, или хочешь поиграть? Выбор за тобой.

Он засмеялся.

— Арестован? За что?

— За то, что ты говнюк, — пробормотала я.

Не оценив юмора, он схватил меня за подбородок и сжал его.

— Не болтай.

— О, ради Пита, — сказала незнакомка, входя в лифт.

Следующее, что я помню — она оттолкнула меня от Брендона и атаковала его, надо сказать, впечатляюще. Водоворот ударов и пинков — в основном, ее — и вот уже он лежит на полу, а она держит его голову в замке. Удовлетворенная, девушка посмотрела на меня с кривой улыбкой.

— Если хочешь сделать снимок — самое время. После того, что он сделал с твоим лицом, думаю, он это заслужил.

Я дотронулась до своей щеки. Она уже начала заживать, но еще кровоточила.

— Нет. Все нормально. В смысле, хрен с ним. И, спасибо тебе.

Кивнув, она изучила взглядом мое лицо.

— Ты вампир.

— Так же, как и ты, — ответила я, наблюдая, как Брендон пытается вырваться из захвата, одновременно выглядя злым и униженным.

— Сука, отпусти меня, — прорычал он, пытаясь, впрочем, безуспешно, снять ее руку со своей шеи.

— Заткнись, — приказала девушка, глядя на него.

— Ты тоже охотник на вампиров? — я была под впечатлением. Наверняка эта девушка одна из самых опасных бессмертных.

— Неа, я коп. Иногда ловлю вампиров вроде этого козла. Как тебя зовут?

— Джизбел.

— Я — Лотус. Эй, возьми-ка мои наручники, — сказала она, кивая в их направлении.

Видимо, она потеряла их в схватке — они лежали на ковре в паре сантиметров от моей ноги. Я подняла наручники и нахмурилась. Не похоже, что они смогут удержать кого-то вроде Брендона.

— Мне кажется, они не слишком…

Она подмигнула.

— Они слишком. На них чары. Наденешь их на него?

Услышав это, Брендон стал вырываться с удвоенной силой. Лотус усилила свою хватку, ее лицо покраснело.

Я наклонилась над вампирами, держа наручники в руках, и поймала взгляд Брендона. Если вырвется, он точно прикончит нас обеих.

Заметив мои колебания, Лотус сказала:

— Просто нажми кнопку, и они откроются. И поторопись.

Я сделала, как она просила, и через мгновение Лотус оказалась на ногах.

— Что ж, спасибо, — сказала я, пятясь из лифта все еще в оцепенении.

— Нет проблем. Кстати, что произошло?

И тут я заметила родимое пятно на шее Лотус. Оно выглядело как звезда Давида.

— Он пытался убить меня, — сказала я, делая шаг вперед, чтобы рассмотреть поближе.

Оно выглядело прямо как мое. Голова закружилась.

Лотус посмотрела на меня.

— Почему?

Я хотела спросить у нее насчет пятна, но что-то подсказало мне, что не стоит говорить об этом в присутствии Брендона. Отступив назад, я махнула рукой — мол, не стоит внимания.

— Что-то вроде… предложения.

Лотус нахмурилась.

— Что-то вроде предложения?

— Ну да. В смысле, он пытался вернуть меня к… отцу. Я отклонила это предложение, — сказала я, мечтая о том, чтобы мы были одни.

Родимое пятно что-то значит, ведь правда?

Брендон начал снова бормотать проклятия, и я решила повременить с этим. У нее были дела, а меня ждала работа. Последнее, что я увидела — как ее кулак встретился с его лицом.

Я шла по казино, и мои мысли крутились вокруг пятна на шее Лотус.

Она — одна из моих сестер?

Казалось практически невозможным встретиться с одной из тех, о чьем существовании я узнала только сегодня. Но могло быть так, что нас сводят вместе некие сверхъестественные силы. Судя по тому, что я знала, дух Лилит приложила к этому руку. Может, она все еще присматривала за мной, даже из мира мертвых.

Я направилась к выходу из отеля. Несколько человек в ужасе задержали на мне свои взгляды, и я вспомнила о крови и порезах на лице. Очевидно, нужно привести себя в порядок.

Беззвучно кляня Брендона, я развернулась и окружными путями доплелась до туалетов. Войдя в женский туалет, я глянула в зеркало, и застонала в ужасе. В лифте было темно, и я даже не понимала, насколько плохо выгляжу. А теперь, при свете, я разглядела, что выгляжу так, словно по мне прошлись теркой для сыра.

Бормоча себе под нос, я взяла несколько бумажных полотенец и открыла кран, чтобы их намочить. Смывая кровь с лица, я заметила, что раны уже начали заживать, но медленнее, чем нужно. Если я не хочу выбиться из расписания на сегодня, мне необходима будет кровь.

Шум в одной из кабинок привлек мое внимание. Я закрыла кран, и одновременно кто-то громко высморкался.

Боже, а нельзя было еще громче?

Женщина спустила воду и через несколько секунд вышла из кабинки. Нос у нее был красный, как от удара.

— Привет, — сказала я, узнав эту полуодетую блондинку.

Она была одной из местных проституток, и я постоянно сталкивалась с ней несколько последних месяцев. Ее звали Твайла, и она верила, что у нас с ней одинаковая профессия. Я не переубеждала ее.

Наши взгляды встретились, и Твайла охнула.

— Боже мой, ты в порядке?

Я мрачно улыбнулась.

— Все нормально.

— Это Джон тебя так отделал?

— Похоже на то.

— Вот дерьмо, — сказала она, умывая руки. — Я прикончу этого сукина сына. Как тебя зовут, напомни?

— Энни, — солгала я.

Я всегда называла ей разные имена, и она никогда не запоминала.

— Я Твайла, — она выключила воду и взяла полотенца.

— Я помню.

Она посмотрела на меня в зеркале.

— Наверняка болит.

— Мое лицо?