- Привет, - поздоровалась девушка.

- Привет, - сухо ответила я ей.

И я в ту же секунду пожалела о своем тоне; Кейт удивленно уставилась на меня. Я открыла дверь шире, чтоб она могла войти, но она даже с места не сдвинулась. Я начала уж думать, что обидела ее, и вдруг она сказала:

- Я тороплюсь. Ты мне обещала конспекты по Истории Культуры, помнишь?

Я ударила себя по лбу, вспоминая, что действительно обещала передать тетради.

- Извини, - начинаю я, - совсем вылетело из головы.

Я поспешила к стопке на столе. Перебирая записи, я все еще думала о сегодняшнем поцелуе Харви. С чего ему вдруг вести себя так? Мне было приятно, но мы не можем играть в эти игры. Мне нужна ясность и объяснения.

- Все в порядке? - раздается в тишине писклявый голос Кейт.

Я смотрю на тетрадь в моей руке и понимаю, что я снова застыла. Найдя записи, я передаю их девушке.

Она быстро говорит "спасибо" и скрывается за дверью.

Я сажусь на кровать и пытаюсь вспомнить, когда это началось. Когда я начала влюбляться в Харви. Задумавшись, вспоминаю своё детство. Мне было лет пять. Я вместе с родителями была в зоопарке. Папа носил меня на плечах, а мама ругалась, что он может меня уронить, но я не боялась. Я помню, как я плакала, когда мне не разрешили забрать мартышку Фирей домой. И после, я каждый день думала о ней, прося родителей отвести меня к ней. Было ли это любовью к животным? Возможно, да. Еще я помню, как в возрасте двенадцати лет потеряла единственную подругу, с которой я играла. Ее сбила машина, за рулём которой была женщина-полицейский. Я любила ее, и я долгое время горевала по ней. Еще я помню, как два года назад ко мне прибежала Дженнифер в слезах. Она рассказала ужасную историю, случившуюся с ней. Я поверила ей. Из-за любви к своей подруге, я совершила страшный грех, но тогда мне казалось, что я поступаю правильно. Похожи ли мои чувства к Харви на все то, что я испытала ранее?!

Мой телефон вибрирует на столе, и я спешу взять его. Сообщение с неизвестного номера: «Буду через двадцать минут. Х.»

Я улыбаюсь, перечитывая слова на дисплее. Он не забыл. Он сдержал своё слово. И пускай я веду себя, как влюбленная пятнадцатилетняя девчонка. Кинув телефон на кровать, я бегу к шкафчику в поисках приличного наряда. Джинсы, которые сейчас на мне, совершенно не подходят для свидания. Я выбираю белые джинсы и маленький черный топ. Смотрюсь в зеркало, и мне нравится. Даже оголенный живот не портит вид, возможно, даже наоборот придаёт сексуальности. Надеваю ботинки, которые я купила вместе с Мелиссой. В последний раз смотрю в зеркало и улыбаюсь своему отражению. Беру телефон, сумку и выхожу, захлопнув дверь.

Харви ждёт меня возле здания общежития. Он сидит на капоте своего Шевроле в тёмно-зелёной рубашке, которую развевает лёгкий ветер. Благодаря этому я могу видеть его разрисованную грудь, но потом рубашка вновь прилегает к телу, и я перевожу взгляд на его лицо. Солнцезащитные очки придерживают русые, немного кудрявые, волосы на голове. Он выглядит совершенно в этих тёмных потрёпанных джинсах. Его глаза оглядывают меня с ног до головы, задерживаются на груди, но вскоре воздеваются вверх. Его взгляд пересекается с моим, и у меня не перехватывает дыхание, как описывают в любовных романах, но дышать стало тяжелее, чем пару секунд назад.

Я делаю ещё несколько шагов в его сторону, и Харви тут же хватает меня за талию, притягивая к себе. Он не пытается меня поцеловать, но вглядывается в моё лицо достаточно долго, чтобы я могла смутиться. В конце концов, его левая рука опускается вниз, но лишь для того, чтобы открыть мне пассажирскую дверь автомобиля.

- Прошу, - по-джентльменски говорит Харви, кивая на сиденье.

Усмехнувшись, я залезаю внутрь, и он спешит сесть за руль.

- Какая-то у нас не правильная встреча получается, - комментирую я, когда парень заводит двигатель.

- Почему? - он в удивлении вскидывает брови.

- Нуу, - тяну я, не пытаясь скрыть озорную улыбку. - Мы даже не поздоровались.

Харви молчит пару секунд, а потом останавливает машину у обочины. В его глазах пляшут лукавые огоньки, когда он отпирает дверь с моей стороны, потянувшись через рычаг коробки передач. Я изумлённо вытаращилась на него, но Харви лишь издаёт легкомысленный смешок.

- Можем начать сначала это свидание? Поздороваемся, как цивилизованные люди, - иронично предлагает он.

Я поворачиваю голову набок. Я не могу выдать то, как участился мой пульс, когда Харви назвал нашу сегодняшнюю…хм…прогулку «свиданием». Когда он выпрямляется и убирает выбившийся из причёски локон мне за ухо, сердце падает вниз. И, кажется, оно продолжает стучать так громко, что слышно даже ему.

Я стеснительно отвожу взгляд и сама закрываю дверь. Ямочки выступают на его щеках, когда он вновь берётся обеими руками за руль.

- Тебя тревожит, что мы с тобой не правильные? - неожиданно задаёт вопрос Харви, когда мы проехали уже чуть меньше мили.

До этого никто из нас не разговаривал, слушая одну из ведущих радиостанций штата.

- Мы? - с нескрываемым ошеломлением вопрошаю я.

- Да, - так же бесстрастно говорит Харви, следя за дорогой. - Разве, если бы ты была закономерной и безукоризненной, стала бы ты ехать в одной машине с парнем, который бывает жутким засранцем? Стала бы сниматься в клипе, где тебе пришлось целоваться с этим же самым парнем? Стала бы думать об этом парне? Эмм…ночами, - добавляет он, и челюсть у меня отвисает.

Я гляжу вперёд. С чего он взял, что...?

- Я тоже о тебе думаю, - произносит Харви, и я перевожу взгляд на него.

Он с хохотом подмигивает мне.

- Даже не смей отрицать, что я тебя привлекаю.

- Привлекаешь, но… - пытаюсь сказать я, и он не упускает возможности перебить меня.

- Алекси, ты интересна мне. Я смотрю на тебя, и такое ощущение, что ты думаешь обо всём и сразу. А иногда я ловлю твой взгляд на себе, и мне кажется, что ты знаешь, о чём я думаю. Я не могу ошибаться: ты такая же немного странная, как и я.

- В чём заключается твоя странность? - не выдержав, наконец, интересуюсь я.

Скорее, для того, чтобы дать ему понять, что я абсолютно нормальная.

- Ну, например, в том, что я не смеюсь, когда я не хочу смеяться. Я плачу, когда мне хочется плакать. Я говорю то, что я думаю. Я могу поклясться, ты такая же.

Он плачет? Я не хочу, чтобы он плакал когда-либо.

- Почему же ты считаешь такие простые вещи странными? - вместо этого спрашиваю я.

- Потому что, - начинает Харви, - я не ношу маску. И никогда не стану носить. И ты тоже.

Он уверен в своих словах так же, как и уверен в том, что солнце светит над нашими головами.

- Люди этого не понимают, так ведь? Люди привыкли к тому, что каждый кем-то притворяется.

Я смотрю на него и не нахожу слов, чтобы ему ответить. Притворство - это игра. Харви вел игру, но сейчас он раскрывается, показывая, что он может быть другим человеком. Я ценю это, но внутри так тревожно, будто он что-то скрывает или недоговаривает. И в доказательство этому Харви переключает радио и делает звук громче, давая понять, что разговор на этом окончен. Окей, нам и не нужно обсуждать тему двуличности. Я не понаслышке знаю, что это такое. И сейчас я задаюсь вопросом: «Являюсь ли я той, кем видит меня Харви?»

По радио начинается песня, которую я раньше слышала, но не знаю, кто её исполняет. Видимо она приходится по вкусу Харви. Он барабанит пальцами по рулю, качая головой в такт музыке, напевает слова песни:

О, Боже!

«Такое ощущение, что я не пытаюсь.

Все так хорошо, что можно умереть!

Я знаю одно: все меня любят.

Опустив голову,

Двигаюсь под звуки своей музыки,

А в лицо - фотовспышки.

Я знаю одно: все меня любят,

Все меня любят…»

Чувство, что я удостоилась чести, и для меня поет сам Харви Томпсон. Но поет не просто песню, а то, что связано с его жизнью. Каждая строчка говорит о нем. Его голос настолько приятный, что мне хочется, чтобы он не останавливался никогда. Однако, как назло, Харви перестает петь. У меня появляется дикое желание, попросить его, чтобы он продолжил, но я не могу ничего сказать. Каждый раз его признания приводят меня в ступор. И этот раз - не исключение. Харви до боли в груди нравится мне.