Шрагин подошел к школе и увидел жидкую группку из двух мальчиков и одной девочки возле выхода. Похоже, после похищения Ани даже самые пьющие родители постарались не оставлять своих детей на продленке.

– Эй, хлопче, не знаешь, чья это игрушка?– спросил Шрагин у ближайшего мальчика. – Кто-то из ваших, наверное, уронил.

– Ну-ка, дядя, дай. – Голос у мальчика был хриплый, а руки в ссадинах и ямках от чьих-то выбитых зубов.

Да, такого пацана не побоятся оставить ни на продленке, ни даже одного в целом доме.

– Хрен его знает. – Мальчик повертел и помял игрушку, пытаясь добиться от нее каких-то звуков. – А, говно, мне бы лазерный пистолет. Есть такие, вроде игрушечные, луч слабый, но добавь линзу, и глаза можно выжечь, – сказал он, возвращая грязный комочек Сереже. Впрочем, игрушка была перехвачена проворной девочкой, быстрой и резкой, как хищная птица.

– Да это ж Анькина. Где вы ее взяли?– Девочка колючим полицейским взглядом проткнула Сережу. Даже неуютно стало.

– Нашел. Что, нельзя?

– Да ладно, верю, что вы не этот самый киднеппер. Он, наверное, сейчас за нами наблюдает вот с того высотного дома – так, чтобы самому не попадаться на глаза.

– А в каком направлении пошла Аня после продленки?

– Чего-чего?

– Куда она почесала после школы?

– Вот куда-то туда. – Мальчик махнул рукой в сторону улочки, где нашлась игрушка.

– Одна?

– Я ей говорила, останься, поиграем с этим твоим Бубби, – сказала девочка, – потом я бы ее довела до дома. Но она сказала, что ей надо в магазин зайти. Кто-то ей поручение дал.

– Какой еще магазин?

– Не знаю. Много тут всяких. Я Бубби себе оставлю, ладно? Может, еще заговорит.

Эта девчонка, в отличие от Ани, видно, не была избалована подарками. Бубби провалился в карман ее широченных штанов, и стало ясно, что она его ни за что не вернет.

– Ладно, бери, – вынужденно согласился Шрагин.

– А, кажется, это был магазин, в котором книжки продают…– Мальчик стукнул девочку ранцем, и она побежала за ним, радуясь дармовому Бубби.

Вход в книжный магазин находился метрах в тридцати от того места, где Шрагин нашел Анину игрушку, на той же узкой грязной и малоприятной улочке. Да и магазин давно уже потерял невинность. Сказать, что там «книжки продают», можно было лишь с большой натяжкой. Пушкины с гоголями изрядно потеснились, пропустив вперед нагловатых пришельцев – пестрые коробки с компьютерными дисками и картриджами. Игры-стрелялки, бродилки, гонялки, вонялки, стратегические, фантазийные, ролевые. Ну и конечно, особо модные в нынешнем сезоне исторические, вроде «Американского воина-освободителя» – где надо добиться максимального участия «джи-ай» во всех событиях мировой истории: победить террориста Ганнибала, разбомбить шумеров, всыпать Наполеону, надрать задницу ассирийцам и освободить от русских Сталинград.

Повсюду высились груды журналов и комиксов на те же темы. На полках густыми рядами стояла всякая периферия: 3D-шлемы, мультимедийные очки, вибротактильные наклейки на кожу и слизистые покровы, в том числе вагинаторы и мастурбаторы, а также ароматизаторы, видеокамеры, рули, педали, дэйта-перчатки и дэйта-комбинезоны, ну и все остальное, что нужно для улета в иной цифровой мир.

Вот именно сюда брат и мог направить Аню. И это выглядело вполне в его духе. «Слушай, Анькин, мне сегодня забирать тебя влом, мы в клубе шикарную игру с аватарами делаем, сам Пашка Мерлин из Москвы притаранился. Дойдешь без меня, не маленькая. Да, кстати, зайди по дороге в книжный, купи мне четвертую версию „Барбареллы“, там еще на обложке марсианин с красной звездой на лбу высасывает голую девку. Я те деньги железно отдам».

– Ну чего, шеф, загляделся, брать-то будем? – поинтересовался продавец, маленький, сильно напомаженный педик, и ткнул куда-то пальцем: – Тебе, как образованному товарищу, рекомендую вот это. «Они сражались за Родину», об обороне Древнего Египта от ассирийских захватчиков, историко-батальная игра.

Шрагин покачал головой.

– Не хочешь? Значит, ты у нас пролетарий и тебе киберсекс подавай. Вот, хит для малоимущих, известен под названием «Ебена мать».

– Да мне что-нибудь попроще, типа этого. – Сережа показал пальцем на коробку с «Барбареллой».

– Смешной ты. Или избалованный. Тоже мне попроще нашел, это ж, считай, топ сезона. Я большую партию заказал месяц назад, и все расхватали, хотя народ у нас, как говорится, пресыщенный. Эта на полке – последняя. Ее, дядька дорогой, даже дети хватали. Если в «Барбареллу» в 3D-шлеме играть, то полное ощущение, что тебя в жопу засовывают, даже тесно становится.

– А девочка лет двенадцати, с рыжеватыми такими кудряшками, тоже покупала эту игру, скажем, пару недель назад?

– Я ж тебе говорю, ее хватали и девочки, и мальчики, и кудрявые, и бритые под ноль. Ну, чего брать будем, ковбой?

Шрагин поспешно вышел из магазина, подальше от трескучего приказчика.

Стоп, а какую игру обсуждал парень Саша со своим приятелем по электронной почте? Именно «Барбареллу». Вот почему она в память запала.

Но Саша и приятель обсуждали «Барбареллу» еще до похищения Ани!

За день, за два, за три дня до того.

Причем именно в топографическом стиле. «Куда надо идти Барбарелле после того, как она растворила марсианского полководца в своем квази-влагалище? На вращающиеся гелиевые болота или на мономолекулярную гору? Нет, к жидкокристаллическому пруду с ботающей по фене медузой. Та подарит ей всепрожигающий лазерный сосок».

Нет, тьфу, наваждение. Это не может быть обсуждением похищения, не может! Брат же, брат, хотя и сводный. Разве я свою сестренку сдал бы куда-нибудь, будь она даже стерва?.. А может, и сдал бы, если бы я был такой же противный, как она. Только мама, по счастью, не родила мне сестренку. Поэт Кривоходько больше на стихи и пьянку налегал…

Значит, «Барбарелла» у Саши уже имелась. Однако это не исключает, что в день похищения молодой господин Шерман послал свою сводную сестру в книжный магазинчик, скажем, за дэйта-перчатками – с ними игра куда круче.

В растерянности Шрагин прошел еще десять метров за тот самый водосток и заметил небольшой дворик, полуколодец, зажатый тремя домами. Два измученных жизнью дерева, две сильно пострадавшие скамейки, на одной из них старичок. Старичку-то, считай, пол-улицы видно. И, судя по позе, на этой скамейке он не случайно, и не временно, у него с ней симбиоз. Подойти, что ли, пообщаться?

Старичок не дал деру, хотя и притворился слепоглухонемым. Впрочем, зеленая бумажка с портретом генерала Гранта, которая призывно запорхала в руке у Шрагина, отверзла глаза и уста старого большевика. Черт, это ж здорово, что все старые большевики так же свято верят во всемогущество доллара, как и в нетленность вождя.

– Товарищ полковник, вы тут ничего такого не видели?

Обращение старичку явно понравилось.

– Да я в этом доме с сорок пятого года, чего я только не видел.

– А конкретно две недели назад?

– А мне что две, что сорок две, никакой положительной разницы. Для меня все недели как одна.

Похоже, со стариком пролет. Непрошибаемый боец, специально склепанный для партизанских действий в тылу врага. Пора дальше.

И вдруг старик его окликнул:

– Ты про девочку, что ли?

Шрагин быстрым шагом вернулся назад и вложил старику в кирпичного цвета руку сильно девальвированное зеленое «спасибо».

– Менты про нее тоже спрашивали, но я ничего не сказал. Потому как у меня информация, а она денег стоит; и если я ее просто так отдам, то, значит, я – супротив рынка, который нынче всему голова… Запихивали девчонку двое. Так она вырвалась, но за ней еще третий побежал. В темных очках таких. Раз, и слямзили девку.

– А машина какая?

– Машина большая, но не грузовик, фургон, а впереди вроде звездочки такой. Только не наша пятиконечная, и не еврейская, а трехконечная. А сзади были буковки. «Шмарт», «Смант», как-то так.

– Неужели вы с такого расстояния разглядели, в ваши-то годы?