Юра мрачнел с каждым днём. Деньги дешевели, связи развязывались. Он неоднократно встречался с мудаком Гольдбергом, я знаю. Возвращался в состоянии глубокого бешенства и исступлённо набрасывался на меня. Я потом сидеть не могла. Плевать. В августе он сказал, что если в сентябре не откроет казино, то станет банкротом. Придётся продать бизнес, квартиру, машину и последние трусы. Я утешала:

— Но должен же быть какой-то выход!

— Запомни, лапушка, выход есть всегда. Но не всегда он нам нравится.

— Значит, выход есть?

— Есть, но Гольдберг слишком много хочет.

— Чего он хочет?

Он молчал, молчал, потом выдавил:

— Тебя.

Меня как кипятком ошпарило, но я спокойным голосом спросила:

— А ты что?

Я думала, он скажет, что я его единственная и любимая, что он меня никому не отдаст, но он тихо, очень тихо ответил:

— Я сказал, что ты сама решаешь, с кем тебе спать.