Выехав из ручья, Эриенн осторожно направила лошадь вверх по склону, а затем пустила ее быстрым шагом по направлению к дороге. Она упустила из виду всадника в черном и при мысли о том, что он мог изменить маршрут, пришпорила лошадь еще сильнее. Внезапно, когда Эриенн проезжала по небольшой тропе под сенью низких деревьев, из кустов на нее вылетела черная громада. От удара сильного тела из груди Эриенн вырвался крик, и она грохнулась с седла.

При столкновении Кристофер сообразил, что переусердствовал, потому что тело, которое он увлек за собой, было столь легким и нежным, что могло принадлежать только женщине. Выгнувшись высоко в воздухе, Кристофер принял всю тяжесть падения на себя, чтобы спасти хрупкое тело. Одновременно с этим, когда уздечка вырвалась из рук Эриенн и удила врезались в рот лошади, ночной воздух прорезало ржанье обозленного животного. Кристофер едва успел остановиться посреди пыльной дороги, как увидел взметнувшиеся перед ним передние ноги вставшей на дыбы кобылы. При виде белых чулок до него моментально дошло, кто его преследовал. Решив, что животное охвачено безумной жаждой мщения, Кристофер накрыл собой извивавшееся в его руках тело. Лошадь, словно привидение, пролетела над ним в изящном прыжке, и вскоре топот копыт затих в том направлении, откуда приехала Эриенн.

Внимание Кристофера резко переключилось на дикое существо, которое он поймал. Стремясь в бешеных усилиях вырваться на свободу, оно царапало ему лицо острыми ногтями и пыталось вырвать пучки волос из его головы. Кристоферу пришлось попотеть, прежде чем ему удалось, используя свой вес, подмять под себя леди Сэкстон, поймать ее мелькающие в воздухе руки, а затем опустить их книзу.

Эриенн словно попала в капкан и была прижата к земле посреди пыльной дороги. Во время яростной борьбы волосы ее распустились, а одежда растрепалась настолько, что нарушились все мыслимые правила приличия. В драке куртка распахнулась, а рубахи у обоих съехали в сторону, вследствие чего Эриенн оказалась прижатой обнаженной грудью к крепкой груди Кристофера. Сквозь тонкие панталоны она все явственней ощущала растущее давление его тела. Эриенн почти что уткнулась в лицо тому, кто пленил ее, и хотя он оставался в тени, у нее не оставалось больше сомнений, кому это лицо принадлежит. Она даже знала, что по нему бродит издевательская полуулыбка.

— Кристофер! Скотина! Отпустите же меня!

Эриенн сопротивлялась отчаянно, однако ее отвага не могла повлиять на него.

Он улыбнулся шире, и его зубы сверкнули в темноте.

— Нет, мадам. Не отпущу до тех пор, пока вы не поклянетесь, что будете держать себя в руках. Боюсь, что ваше повышенное внимание очень скоро станет действовать мне на нервы.

— Это заявление мне следовало бы адресовать вам, сэр! — возразила Эриенн.

Кристофер вздохнул с наигранным огорчением:

— Создавшееся положение я нахожу весьма приятным.

— Это заметно! — не подумав, с сарказмом выпалила Эриенн, но тут же прикусила губку в надежде, что он не обратит внимания на ее слова.

Однако эти слова не прошли мимо Кристофера. Он отдавал себе отчет, как возбуждает его чуть прикрытое тело Эриенн, и со смехом в голосе ответил:

— Вам, конечно, вольно осуждать мою страсть, мадам, однако мое возбуждение вполне оправданно.

— Да! — ядовито согласилась Эриенн. — Вас возбуждает любая юбка!

— Клянусь вам, сейчас меня привлекла не юбка.

Сжав кулаки Эриенн в одной руке, Кристофер другой рукою провел вдоль ее бока и заметил озабоченным тоном:

— Это больше похоже на подростковые штаны. В чем дело? Неужели я устроил засаду на конюха?

Возможность как бы случайно ласкать ее, словно он имеет на это право, подлила нового масла в огонь негодования Эриенн:

— Слезьте с меня, вы… вы… задница!

Это было наиболее позорное оскорбление, которое пришло в этот момент в голову Эриенн.

— Задница, говорите вы? — передразнил Кристофер. — Мадам, позвольте вам указать, что задницы предназначены для того, чтобы ездить на них, а в настоящий момент тяжесть моего тела покоится на вас. Вообще-то мне известно, что женщины существуют для того, чтобы переносить тяжесть — обычно тяжесть своих мужей или семени, которое те сажают, — однако я бы не смел предположить, что по своим формам или внешнему виду вы хоть отдаленно напоминаете задницу.

Эриенн заскрежетала зубами от растущего бешенства на Кристофера, который оттачивал свое остроумие на ее простом замечании. Она была больше не в состоянии терпеть бесстыдного прикосновения его тела.

— Да слезете вы наконец с меня?!

— Конечно, дорогая.

Он подчинился так, будто каждое ее желание было для него законом. Подставив Эриенн на ноги, Кристофер заботливо начал отряхивать ее сзади.

— Прекратите! — закричала она.

От старости панталоны весьма поизносились и, казалось, совсем не защищали ее от фамильярных поглаживаний Кристофера.

Он выпрямился, однако продолжал смотреть на Эриенн. Точнее, взгляд был направлен ниже, и, быстро проводив его глазами, Эриенн обнаружила, что из-под распахнутой рубахи, раздвинув ворот, матово поблескивают ее обнаженные груди. В ужасе вскрикнув, Эриенн запахнула растерзанную одежду и стала судорожно пытаться зашнуровать ее. Тогда взгляд Кристофера опустился далее и в горьком недоумении остановился на ее нижней половине тела.

— Молю вас, объясните, отчего вы разгуливаете в этом нелепом наряде.

Эриенн в раздражении отодвинулась от него и, застегнув рубаху, принялась отряхиваться дальше.

— Есть люди, — резко произнесла она, — готовые броситься на женщину посреди ночи, поэтому я и решила проехать незаметно под видом мужчины. Я не предполагала, что вы способны наскакивать на посторонних, как какой-то слабоумный идиот.

Кристофер ласковым взглядом осмотрел Эриенн со спины, восхищенный ее плотно обтянутыми ягодицами, когда она наклонилась, чтобы поднять шляпу.

— Вы были вовсе не посторонней, миледи, — заметил он. — Вы преследовали меня. Зачем?

Эриенн резко повернулась к нему лицом:

— Да! Именно преследовала, и, насколько я вижу, за вами следует присматривать, чтобы знать, какое недоброе дело вы затеяли.

— Недоброе дело? — произнес он невинным и удивленным тоном. — Позвольте, мадам, с чего вы взяли, что я затеял недоброе дело?

Эриенн широким жестом руки указала на черный костюм, который был надет на Кристофере.

— Черный жеребец. Черные одежды. Ночные прогулки. Создается впечатление, что у вас такие же привычки, что и у ночного всадника.

Кристофер сардонически улыбнулся:

— И конечно же, вы приписываете мне убийство бедного простого люда во время его сна.

Эриенн уничтожающе посмотрела на него.

— Я как раз собиралась спросить вас насчет этого. — Она глубоко вздохнула, пытаясь унять дрожь в голосе. — Если вы — ночной всадник, то за что вы убили Бена?

Он ответил вопросом на вопрос:

— Если бы я был ночным всадником, то зачем мне нужно было совершать такую глупость и убивать человека, который знал моих врагов? Это, по-вашему, разумно, мадам? Нет! Я считаю это глупостью. Но если бы я был одним из тех, о ком он болтал, то у меня вполне были бы основания заставить его замолчать до того, как он разнесет свои сплетни.

Эриенн пока не могла вздохнуть с облегчением, потому что в списке жертв убийцы были и другие имена.

— А Тимми Сиэрс?

— А что Тимми Сиэрс? — переспросил Кристофер. — Вор! Убийца! — Он пожал плечами. — Возможно, он даже был одним из тех, кто поджег крыло Сэкстон-холла.

— Это вы убили его? — спросила она.

— Если бы я был ночным всадником, то вряд ли поступил бы столь глупо, чтобы убить человека, который разносил сплетни о моих врагах, о том, где они обитают и как их зовут. Это столь же неразумно, мадам. Я думаю, Тимми допустил ошибку, слишком доверившись своим друзьям. Не обладая святостью отцов церкви, они послали его к высшему судье.

— А прочие убитые? — настаивала Эриенн.

— На месте ночного всадника, чтобы защитить себя, я бы не остановился перед убийством тех, кто хочет отнять у меня жизнь. Я не считаю это убийством.