— Не могу! Я же тогда его просто предам! Он доверяет мне, — переживала Юля. Франсуа впервые открылся, предать его она не могла.

— Жюли, он может умереть. Ты ведь не хочешь его смерти?

— Он говорит, что понимает, что делает.

— Жюли, он тебе никогда не признается, что зависим. Наркоманы сами себя убеждают, что всегда могут соскочить, что это безопасно, и так после каждой дозы. Курильщики и те не могут бросить. Мне очень жаль, но он тебя обманывает. Если ты хочешь ему помочь, убеди обратиться за врачебной помощью, — Клэр помрачнела ещё больше.

— Я верю ему, — Юля чуть ли не плакала. — А если буду за ним следить, вдруг он не обманул и изменится?!

— Жюли, боюсь, ты разочаруешься, — Клэр была очень печальна. — Ему нужна профессиональная помощь, пока не стало слишком не поздно.

— Клэр, я должна попробовать сама помочь ему. Я верю Франсуа и поеду с ним. Я буду за ним следить, и если он обманывает, расскажу всё его родителям, — Юля приняла решение и говорила уже более уверенно.

Клэр грустно вздохнула и посмотрела на Юлю.

— Жюли, мне не нравится эта затея, ты не сможешь. Полетели с нами в Канны. Я не хочу ни оставлять тебя тут одну, ни отпускать с Франсуа. Раз в Россию ты не летишь, поехали с нами.

— Нет, Клэр, я нужна Франсуа! Я его не оставлю! — Юля была настроена решительно.

— Будь осторожна, пожалуйста. Я за тебя волнуюсь. Обязательно звони мне, если что! — предупредила Клэр. — Жюли, что за стремление всем помочь?! Тебя саму нужно спасать от этого мира, — ласково улыбнулась Клэр.

— Я сумею за себя постоять! — улыбнулась в ответ Юля, но на душе у неё по-прежнему было тревожно. Но теперь она уже приняла решение, что не бросит Франсуа и не отступится, пока не сможет ему помочь.

32

Франсуа был в своей каморке, когда Юля зашла к нему после занятий. Выглядел он хуже обычного, будто не спал всю ночь: круги под глазами стали ещё темнее, лицо осунулось. Он обрадовался девушке, извинился за вчерашнее и заверил, что это больше не повторится.

Что-то изменилось, Юля приглядывалась к нему подозрительно и тревожно. Но выйдя на улицу, девушка забыла о своём недоверии — Франсуа вновь стал прежним: необычным и удивительным. Он дурачился на улице, показывал ей и прохожим фокусы и пантомимы, стал рядом с уличными музыкантами и начал петь с солистом дуэтом. Юля смеялась, Франсуа удивлял каждую минуту: он был смешной, яркий, удивительный, и Юля никак не могла поверить в увиденное вчера.

Франсуа тоже изменился, он будто стал более открытым с Юлей. Прогуливаясь в парке, он неожиданно остановился и уточнил:

— Юлия, ты ведь не передумала ехать со мной в Тулузу?

— Нет, я поеду, — ответила она.

Франсуа улыбнулся, сгреб девушку в охапку и закружил, высоко приподнимая над землей.

Уже начинало смеркаться, близился вечер, и Франсуа спросил:

— Хочу пригласить тебя в одно место, но мы там будет допоздна, ты свободна сегодня?

— Да. Клэр отпустила меня на все праздники, — ответила Юля и поинтересовалась. — А куда мы пойдём?

— Для начала нужно зайти в театр, одолжить кое-какой реквизит, — загадочно проговорил он.

И они поехали в театр. Франсуа завёл девушку в гримерку, а потом принёс танцевальные туфли и обтягивающее красное платье в пол с высоким разрезом на бедре и открытой спиной:

— Переодевайся, — и вышел, оставив девушку одну.

Сам он тоже переоделся и взял с собой туфли.

— Мы идём танцевать? — уточнила Юля, когда оделась.

Франсуа, разглядывая Юлю в платье, улыбнулся:

— Да, и пообещай, что будешь танцевать только со мной!

Юля лишь усмехнулась.

— Хорошо, но куда мы пойдём?

— Тебе понравится, — улыбнулся он. — Узнаешь, что такое милонга.

Они пришли в какое-то заведение — там был большой открытый зал и все танцевали быстрое танго. Юля оживилась — атмосфера стояла потрясающая. Столько людей, причём все без какого-либо стеснения приглашали незнакомых людей на танец.

Франсуа с Юлей сняли верхнюю одежду, переобулись и присоединились к веселью. В перерывах между блоками Франсуа пояснял некоторые правила поведения на милонге. Они старались не останавливаться ни на минуту, но чуть ли не после каждого танца Юлю приглашали другие мужчины. Франсуа извинялся и говорил, что девушка вправе выбирать себе кавалера, и Юля вежливо отвечала, что таковой уже выбран. Франсуа иногда танцевал с закрытыми глазами, но ни с кем ни разу не столкнулся. А Юля была в восторге, она как будто парила над полом, так изящно и плавно Франсуа руководил её движениями. Ей безумно нравилось, она бы танцевала с Франсуа вечно. Эти движения объединяли их, превращая в единой целое. После трёх часов у Юли от усталости начали ныть ноги, время уже давно перевалило за полночь, девушка стала проситься домой, и они ушли.

Франсуа позвал Юлю к себе, и она согласилась, не хотела оставлять его одного. Юля валилась с ног: было очень поздно. Глаза слипались, а лодыжки болезненно ныли от танцев. Юля спускалась в подвал уже в полусне и толком не помнила, как отключилась. Зато утром проснулась от того, что Франсуа ласково перебирал её волосы. Было так приятно, девушка улыбнулась, не открывая глаз, сонно потянула:

— Франсуа…

Он отозвался где-то над ухом:

— Доброе утро, — и едва коснулся губами её виска.

До чего же у него был приятный голос, до мурашек. Юля вдруг подумала, что его голосом нужно говорить только на французском языке, так мягко, обволакивающе. Юля с улыбкой пробормотала:

— Франсуа, ты родился в нужной стране. Французский язык был создан для тебя, — и приоткрыла один глаз, чтобы увидеть реакцию Франсуа.

— Я подумывал выучить русский для тебя, — мягко улыбнулся он.

— Тебе не пойдёт русский, — усмехнулась Юля.

Выходные перед отъездом Юля все дни проводила с Франсуа. Хоть девушка и не страдала клаустрофобией, но из его каморки хотелось побыстрее сбежать, поэтому они почти сутками бродили по улицам предрождественского Парижа, танцевали по вечерам, а когда возвращались под утро — девушка от усталости могла уснуть в любом месте.

Франсуа выглядел счастливым, и Юля уняла своё чувство тревоги и недоверия, а его необычное, романтичное поведение вдохновляло — рядом с Франсуа она чувствовала себя такой же удивительной, как он. Франсуа своей безграничной романтичностью и нежностью заставлял влюбляться в себя всё сильнее.

Юля редко вспоминала о Пете, но каждый раз начинала грустить от мыслей о нём, она переживала и хотела узнать как он.

В воскресение забежала домой собрать вещи для поездки. Наткнулась на Михаила и удивилась: он помогал Клэр по дому, они вместе готовили, и он так ласково говорил с женой, что Юля озадачились — не мерещится ли ей. Она перебросилась с Клэр удивленными взглядами, та улыбнулась и развела руками. Да, что-то определенно изменилось в этом доме, но Юля спешила собрать вещи и привести себя в порядок: Бернард опять попросил Франсуа заменить актера, играющего Банко в пьесе «Макбет», он согласился и снова взял билет для Юли.

Ноутбук девушка оставила дома, лишь черкнула Лизе сообщение в Facebook, что вернётся только после праздников, четвертого января, поздравила её с наступающими Рождеством и Новым годом. Юля попрощалась с Клэр, Михаилом и мальчишками, и поехала к Франсуа.

Пьеса её не впечатлила, может, потому что Юля не любила Макбета, либо потому что Франсуа не играл там главную роль, но зато после пьесы они опять отправились на любимые танцы.

А на следующий день Франсуа забрал все свои вещи из каморки — сюда возвращаться он больше не планировал, и поздно вечером они на поезде поехали в Тулузу.

Юля думала, что быстро уснёт, но они так увлеклись обсуждением пьес, литературы, что проговорили почти до самого утра. Франсуа сидел на полке, вытянув ноги, а Юля лежала, положив голову к нему на бедра, и то и дело тянулась дотронуться рукой до его подбородка, а он каждый раз мотал головой, не давая ей этого сделать. Девушке было смешно, но Франсуа почему-то её игры не поддержал:

— Юлия, перестань, — в итоге не выдержал он.

— Тебе не нравится, когда кто-то касается тебя? — Юля приподнялась и села рядом, вглядываясь в лицо Франсуа.

До этого она пару раз пыталась погладить его по щеке и по волосам, но он так же дергал головой, избегая прикосновения. Сам он постоянно гладил девушку, целовал, прикладывая ладонь к щеке, но своего лица касаться не позволял.

— Да, мне неприятно, — Франсуа опустил глаза.

А потом взял Юлину руку в кулак и обхватил запястье.

— Франсуа, а что значит этот жест?

— Это значит, что мы в безопасности.

— А вот этот? — Юля приложила свою ладонь к ладони Франсуа и слегка надавила — он часто так делал, но смысла этого жеста она не понимала.

— Я тебе доверяю, — Франсуа поднял на девушку глаза.

На вокзале их встретил Люк — брат Франсуа. Он был очень высоким, наверное, под два метра, темноволосым, с узким, вытянутым лицом. У них с Франсуа намечалось едва уловимое сходство, но при этом братья были совершенно разные.

Юля заметила, что они как-то сухо поздоровались. Франсуа представил Юлю, Люк кивнул и улыбнулся ей.

Дом у семейства Манжер был меньше, чем у Михаила, но зато вся обстановка выдержана в едином классическом стиле. Переступив порог их дома, Юля почувствовала себя не в своей тарелке: слишком простой для этого места. Но когда девушка познакомилась с семьей Франсуа, стала чувствовать себя ещё более некомфортно.

Это была семья великанов: отец Франсуа — высокий седой мужчина, тоже под два метра ростом, — Люк был очень похож на него. Мать — тоже высокая, худая женщина аристократического вида: расправленные плечи, высоко приподнятый подбородок, строгий надменный взгляд. Но глаза у Франсуа были её, такие же большие синие, хотя её отливали холодной сталью. Сестра Франсуа — Эмили — не уступала ростом Франсуа, а по поведению и внешности вылитая мать. Самое интересное, что супруги Люка и Эмили тоже отличались высоким ростом и какой-то сдержанной надменностью.