И вот в конце июля, освободившись от дел (Юля уже защитилась, поступила в Москву, а Пётр запустил процесс конструирования на заводе), они выкроили целый месяц свободного времени и перебрались к морю, в Сочи.

Они каждый день гуляли по солнечному городу, и в один из вечеров Пётр вдруг предложил зайти в книжный магазин. Юля часто из любопытства покупала изданные книги, в переводе которых принимала участие, Пётр в это время обычно листал какие-то свои технические издания. Но в этот раз он неожиданно повёл девушку в уголок с зарубежной прозой и поэзией.

— Нашёл тут очень интересную книгу для тебя, — с загадочной улыбкой проговорил он. — Тебе должна понравиться.

Он подошёл к стеллажу с книгами, взял небольшой томик карманного формата. Посмотрел девушке в глаза и вдруг начал читать на английском двадцать третий сонет Шекспира. Юля открыла рот от изумления. Пётр и Шекспир для неё всегда существовали в двух параллельных вселенных, и в голове не укладывалось, как они могли пересечься. Она впервые услышала от Петра, чтобы он читал стихотворение, да ещё и на английском.

Но ей безумно нравилось, от его голоса по телу поползли мурашки, а на глазах выступили слёзы. Юля так растрогалась, ведь понимала насколько трудно для Петра быть романтичным и делать такие глупые, как он всегда считал, и трогательные поступки, но сейчас он читал сонет для неё. Юле никогда не нужны были от него ни стихи, ни красивые признания в любви, ни цветы, которые он на дух не переносит. Она знала Петра, любила и принимала его таким, какой он есть: иногда строгого, может, излишне серьёзного, но с ней всегда ласкового. Она знала, что он её любит, всегда чувствовала это в его взгляде, улыбке, прикосновениях, заботе. Но Юля вдруг осознала, насколько сильна его любовь на самом деле, ведь он переступил через себя ради неё. Девушка не смогла сдержаться и расплакалась от нахлынувших чувств, теперь у неё не было слов выразить свою любовь, Юля засветилась от распирающей изнутри любви.

Петр так и не подобрал красивых слов, чтобы сделать Юле предложение, но собрание сочинений Шекспира, в которое девушка постоянно заглядывала, как-то навело его на мысль, что любимый Юлин драматург уже давно подобрал для неё нужные слова. Он выбрал в книге наиболее подходящие строки, и выучил их:

As an unperfect actor on the stage,

Who with his fear is put besides his part,

Or some fierce thing replete with too much rage,

Whose strength's abundance weakens his own heart;

So I, for fear of trust, forget to say

The perfect ceremony of love's rite,

And in mine own love's strength seem to decay,

O'ercharged with burden of mine own love's might:

O let my books be then the eloquence

And dumb presagers of my speaking breast,

Who plead for love, and look for recompense,

More than that tongue that more hath more expressed.

O learn to read what silent love hath writ:

To hear with eyes belongs to love's fine wit.[1]

[1] Как тот актер, который, оробев,

Теряет нить давно знакомой роли,

Как тот безумец, что, впадая в гнев,

В избытке сил теряет силу воли, -

Так я молчу, не зная, что сказать,

Не оттого, что сердце охладело.

Нет, на мои уста кладет печать

Моя любовь, которой нет предела.

Так пусть же книга говорит с тобой.

Пускай она, безмолвный мой ходатай,

Идет к тебе с признаньем и мольбой

И справедливой требует расплаты.

Прочтешь ли ты слова любви немой?

Услышишь ли глазами голос мой?

(Уильям Шекспир. Сонет 23. Перевод С. Маршака)

Петру никогда не было так стыдно, в жизни он не чувствовал себя настолько глупо, но дочитал сонет, глядя Юле в глаза. И увидел там слёзы, а нежно трогательное выражение лица, с которым девушка смотрела на него, выглядело так мило, что он мягко улыбнулся. Этот минутный позор стоил такого взгляда — полного любви, нежности и восхищения. Даже сердце забилось быстрее, Пётр ощутил трепет, как в их первую встречу, когда увидел у Юли такой же влюбленный взгляд.

— Вот эту книгу я давно хотел тебе подарить.

Пётр протянул девушке томик.

— Сонеты Шекспира?! — Юля утирала тыльной стороной ладоней слезы, бегущие по щекам, и не могла остановиться, но бросив взгляд на обложку, искренне удивилась. — У меня же есть весь Шекпир.

— Такого у тебя точно нет, — улыбнулся он.

Девушка раскрыла книгу, внутри страниц был вырезан тайник, там лежала та самая коробочка с бантиком. Юля улыбнулась, но восторженные слёзы полились ещё сильнее, она плакала уже чуть ли не навзрыд.

— Юль, ну чего ты ревешь? — не выдержал Пётр. — Ты ведь выйдешь за меня?

— Конечно! — захлебываясь слезами, но по-прежнему счастливо улыбаясь, проговорила Юля и покачала головой, громко всхлипнув. — Если бы знала, что ты так замечательно читаешь Шекспира, давно бы вышла за тебя замуж.

— Это была разовая акция, — усмехнулся Пётр и притянул Юлю к себе, поцеловав в макушку. — Я больше не вынесу твоих слёз.

— Я же от счастья, — вновь всхлипнув, оправдывалась Юля и обняла Петра, крепко-крепко прижалась к нему, тихо проговорив: — Ты у меня самый лучший. Я тебя люблю!

Эпилог

1 июля 2017 года.

На пляже Сочи под зонтиком сидела со скрещенными по-турецки ногами девушка в солнцезащитных очках — худенькая блондинка с длинными волосами, собранными в небрежный пучок. Перед ней стоял ноутбук, и она быстро-быстро что-то печатала, иногда останавливаясь, задумываясь и улыбаясь. Рядом сидел мужчина тоже в солнцезащитных очках, он опирался о лежак, вытянув ноги, и с помощью планшета управлял небольшим самодельным агрегатом, быстро пересекающим небо высоко над уровнем моря.

Странная конструкция, напоминающая самолет, медленно паря, приземлилась рядом с ним, у агрегата автоматически задвинулись крылья, а мужчина оценил данные на планшете и задумчиво проговорил:

— Для первого теста пойдет, но есть идея, как его ещё подразогнать.

— До сверхзвуковой?! А потом опять будешь полгода расстраиваться, что развалился, — усмехнулась она, не отрываясь от ноутбука.

— Развалился?! — возмутился он. — Юль, это ты его разбила! Я тебе говорил, что нельзя так управлять, он уйдет в штопор, и ты потеряешь управление, — раздосадовано отчитывал мужчина.

— Я помню, прости. А новым дашь порулить?! — с усмешкой попросила Юля.

— Нет! Ты ведь опять его беспощадно уничтожишь, — мужчина бережно взял свой агрегат в руки и отодвинул в противоположную от девушки сторону.

— Жадина! — со смехом буркнула Юля и продолжила печатать. Потом оторвалась от ноутбука, сняла очки и с нежностью посмотрела на него: — Пойдём поплаваем.

Когда они вылезли на берег, то расположились под зонтом в обнимку под одним большим полотенцем.

— Юля, когда мы с тобой уже заведём детей? — вдруг серьёзно спросил мужчина.

— Петь, ты в отпуске теперь каждый день будешь терроризировать меня этим вопросом? — с ноткой раздражения ответила Юля. — Я ещё не готова, у меня полно работы. Кстати, я безумно хочу в Австралию, мне сегодня коала приснилась, теперь хочу потискать, — резко перевела тему она.

— Юля, мы же договорились, что в отпуске обсудим этот вопрос. Я молчал весь год, а опять слышу отговорки. Австралия на этот раз, коалы?! Палец тебе отгрызут, будешь знать, у них ещё когти ого-го! — Пётр прищурился, недоверчиво глядя в глаза девушки. И из-за этого подозрительного взгляда Юля рассмеялась. Но Пётр продолжил серьёзно: — Ты уже всего добилась, чего хотела, пора подумать обо мне и детях. Давай уже обсудим этот вопрос.

— А мы разве не обсуждаем? — усмехнулась девушка.

— Дай мне конкретный ответ.

— Ну… — потянула она и прищурилась, предвкушая резкую реакцию мужа. — Давай, ещё через год.

— Ладно, — хитро улыбнулся он. — Чтобы через год обзавестись детьми, нужно начать работать над этим сейчас

— Не-е-ет, — потянула, засмеявшись Юля. — Я имела в виду, давай через год обсудим.

— Поздно. Хватит обсуждений, теперь только действия! — категорично заявил Пётр. — Юль, мне уже немало лет, я не хочу водить своих детей в сад, чтобы все думали, что я их дедушка. Даже у Сани уже двое.

— Дедушка Петя! — снова засмеялась Юля. — Успокойся, у тебя даже седых волос нет. Или ты хочешь, как Саша со своей собакой приходить к нам в квартиру отсыпаться? — аргументировала Юля, приподняв брови.

— Так они с собакой жертвы обстоятельств, — улыбнулся Пётр. — Сане Анна-старшая не даёт спать, а собаке — младшие. У них же дело не в детях. Анька слишком ревнует Саню к любому столбу и выносит мозг по этому поводу, ей кажется, что он изменяет, и она сама считает себя толстой. И вообще я не поддерживал эту идею с рестораном, думаю, там корни выросли от Аньки, она вбила ему эту мысль и увела из моей команды в ресторанный бизнес.

— Ну, зато ты теперь всегда накормлен. Но мне жаль Сашу, он окружен одними девочками, если и у дочерей будет Анькин характер, он долго не протянет, — вздохнула Юля. — Ты хочешь так же? — Юля нахмурила брови, прищурила глаза, изображая подозрительную жену. — Где всю ночь шлялся?

— Я согласен даже на такое, — рассмеялся он. — Я выдержу любой твой заскок. Я очень хочу сына! — воодушевился он.

— Это я уже поняла, — Юля вздохнула, задумавшись. — А меня сейчас всё устраивает, я очень счастлива. У меня есть всё, что мне нужно. Самый лучший в мире муж и работа мечты, я не хочу ничего менять, — Юля ласково посмотрела на Петра и чмокнула его в губы. — Тебе просто скучно и нечем заняться. Ты от безделья игрушки свои специально даёшь мне разломать. Создай себе ещё самолётик. Почему бы тебе опять не вернуться в летную школу преподавать?! Зачем ты бросил? Или придумай какой-нибудь новый проект.

— Это не игрушки, а прототипы, и я уже обучил достаточно пилотов для моего самолёта, — оправдывался он. — А проект для себя уже давно придумал. Мой новый проект — мальчик, похожий на меня, — улыбнулся Пётр.

— Ладно, дай мне ещё полгода поработать и подумать, — проговорила Юля, снова нацепила очки и потянулась к ноутбуку.