Они пойдут тихо, на веслах. На том берегу фиорда их встретят. И так, передавая Вяйно друг другу, норвежцы доставят его до линии фронта.

Харальд тупо смотрел под ноги, ничего не слыша, ничего не видя. Ждал, когда дочь простится с русским.

— Вяйно, — выдохнула Альма и, обняв за шею, поцеловала в губы.

И все что-то шептала торопливо, горько, прощально.

— Вяйно, Вяйно!..

— Прощай, — сказал он рвущимся голосом.

Альма потерянно стояла с опущенными вдоль туловища неживыми руками. Слез у нее не было.

Он в последний раз провел рукой по ее холодному лицу, поцеловал остывшие губы и резко повернулся. Пронзительно острой болью прострелило раненую ногу.

Его настиг шепот, шепот, который не имел права сейчас вылиться в облегчающий душу крик:

— Вяйно! Вя-яй-но-о!..

Последний раз хрустнула галька под ногой, стукнули уключины лодки — и стихло все…