— Ушёл через запасной коридор? — не здороваясь, спросил Макс.

— Кто? — невозмутимо уточнил Паулюс.

Макс кивнул на затушенную сигарету, которую даже не соизволили выкинуть в утилизатор. Видимо, гость действительно был важный, раз Паулюс позволил ему курить в своем кабинете.

— Не забивай голову лишней информацией, — отмахнулся ректор и нервно сгреб окурок в утилизатор. — Что у тебя?

— Нужна ваша подпись, — проговорил Макс.

— Для чего?

— Два первокурсника выразили желание потренироваться в ангаре. Не вижу причин отказывать — оба способные.

Паулюс удивленно воззрился на Макса:

— Что с тобой? Ты пьян? Приходишь в мой кабинет и по собственному желанию просишь о дополнительных занятиях, даже не о занятиях, — исправился Паулюс, — а о тренировках. Ты за восемнадцать лет ни одной не провел, несмотря на все мои уговоры!

Паулюс смотрел на Макса с подозрением. Тот пожал плечами:

— Я уже занимался с ними, не вижу причин прекращать. Только сейчас пусть всё будет официально.

Паулюс все еще смотрел на Макса недоверчиво, тем не менее потянулся к чистым бланкам.

— Ты же знаешь, что помимо моего разрешения им еще нужно получить кое-какие справки.

— Они уже в курсе. — Макс кивнул и посмотрел в манипулятор. — Мне нужно идти, уже начинается следующее занятие. Распишитесь, я позже все заполню.

— Только с двумя будешь заниматься?

— Да, — невозмутимо соврал Макс.

Паулюс быстро расписался на двух пустых бланках, оставил в гидро-клетках свои отпечатки и передал их Максу. Тот сложил их и убрал в задний карман. Можно было идти. Макс кивнул ректору и вышел из кабинета. После занятий он вновь спустился в книжное хранилище. Эмилия была на месте. Макс достал уже заполненный бланк с подписью и отпечатком Паулюса.

— Ректор официально подтверждает, что произошла потеря книг, и великодушно просит прислать нам копии.

Он передал женщине бланк. Эмилия взяла его и пробежалась глазами по тексту, затем перевела удивлённый взгляд на Макса:

— Ты рассказал ему? Значит, мне нужно подготовить отчёт о потере?

— Нет. Никто пока не должен знать о книгах.

— Но ведь ректор уже в курсе. — Эмилия потрясла бланком с подписью Паулюса.

— Даже не подозревает, — заверил Макс.

— Тогда я ничего не понимаю, — окончательно растерялась Эмилия.

— Не забивай голову. Нужно отправить это письмо сегодня же. Возможно, уже завтра получим книги и узнаем, о каких исследованиях идёт речь.

Больше Эмилия не задавала вопросов. Она занялась подготовкой письма, Максу же нужно было возвращаться в свой кабинет. Уже уходя, он вспомнил:

— Кстати, похоже, мне все-таки придется прийти на Бал Победителей.

Эмилия постаралась кивнуть как можно безразличнее:

— Значит, там увидимся.

И она вновь отвернулась к стационарному манипулятору. Макс вышел из библиотеки. Вечером его ожидала хорошая новость. Он получил сообщение от мастера, который сумел восстановить еще одну часть поврежденного файла. И вновь не было ни слова об оплате. Макс торопливо открыл текст, но, к своему разочарованию, ничего полезного и интересного на сей раз не прочитал. В основном это были переживания Софии.

«Мои исследования официально закрыты. Сегодня профессор Гори вызвал в лабораторию двух ликвидаторов. Старый гад хотел проделать всё в моё отсутствие. И только по счастливой случайности я с ними не разминулась. Да, конечно, был скандал, но я не позволила им даже приблизиться к конусу. Дино понял, что я вступила в конфликт с себе подобными из-за него. Он видел, что против меня ополчились все люди, находящиеся в лаборатории. Он начал зверски биться о стену конуса и реветь так, что кровь стыла в жилах. Гори испугался и поднял уровень защиты до максимального. Дино на время парализовало. Кажется, в тот момент я была способна убить Гори. Профессор пообещал, что у меня будут проблемы, и вышел. Мне было плевать на его слова. Мне на всё плевать, кроме Дино. Я в отчаянии».

Следующая запись:

«Размышляла, как можно вывести Дино из лаборатории, но постоянно упиралась в один вопрос: даже если мне это и удастся, то куда его потом деть? Я же не могу всю жизнь держать его в защитном конусе. В противном случае он причинит кому-нибудь вред. Самое тяжелое, что я ни с кем не могу посоветоваться. Боюсь даже представить, в какой ярости будет Макс, если узнает о моих контактах с демоном. Никакому криодору не под силу будет подавить его гнев. Да и на дядю Паулюса нельзя такое вываливать. Кем бы он мне ни приходился, он будет вынужден сразу же уволить меня, если узнает о том, что я сделала».

На этом запись вновь обрывалась. Макс выключил манипулятор. Он не сразу осознал, что с силой сжимает руки, почти до ломоты в костяшках пальцев, — он ощущал полное бессилие. Сейчас он бы отдал что угодно, лишь бы наверняка узнать, что же тогда произошло.

На следующий день первым человеком, которого Макс встретил в колледже, была Леони Авакян. Макс опустил голову, уткнулся взглядом в манипулятор и торопливо прошёл к лифту. Он уже был практически у цели, когда почувствовал цепкие пальцы на своем плече.

— Он у тебя даже не включен. — В голосе Авакян не было ни капли насмешки, лишь сухая констатация факта.

Макс убрал манипулятор в задний карман и нехотя обернулся:

— Доброе утро, простите, не сразу вас заметил.

— Именно поэтому и припустили к лифту как раненый олень.

Авакян невозмутимо поглядывала на Макса из-под своих элегантных крохотных очков.

— Ладно, вы правы, теперь я могу идти?

Леони продолжала сосредоточенно разглядывать его:

— Только сейчас обратила внимание, что вы расхаживаете по колледжу в категорически неподобающем виде. Преподаватель должен выглядеть соответствующе.

На Максе были темные джинсы, белая майка, рубаха с закатанными рукавами, на ногах были грубые полицейские ботинки старого образца, таких уже не выпускали.

— Чистые же, — проговорил Макс, проследив за взглядом Авакян.

Рубашка была застегнута на три пуговицы. На всякий случай Макс застегнул на четвертую и еще раз вопросительно посмотрел на женщину.

— Нет-нет, — покачала головой Авакян, — это недопустимо. Я поговорю с ректором о введении четкого регламента касательно внешнего вида преподавателей.

Несмотря на жгучее желание придушить эту женщину, Макс сумел сохранить самообладание. Со спокойным лицом он проговорил: