Раздражающий шум вновь появился. Если бы она была в собственном доме, она бы немедленно со всем разобралась. Она не могла перенести мысли о больных и голодных животных. Она угрожала фермеру Кантри на деревенской площади его собственной палкой. Она отобрала ее, увидев, как он бьет ею свою лошадь. Олени настолько ей доверяли, что ели яблоки из ее рук.

Повторяющийся звук терзал уши и сердце. Наконец она отбросила покрывало, схватила одежду, которую оставила у кровати и выбежала в коридор, прежде чем успела одеться. Она уже собиралась постучать в дверь соседней комнаты, но вовремя остановилась. Она действительно не хотела кого-то разбудить.

Она вытащила свои длинные темные волосы из-под одежды, в то время как решала, что же ей делать. Скорей всего, это был лишь кот, случайно попавший в комнату. Если это действительно так, то она уже с таким сталкивалась. Она прибыла в Англию в конце лета, и когда наступила ранняя осень, владельцы гостиниц оставляли окна открытыми. Даже в нежилых комнатах поддерживали свежий воздух, пока не ухудшалась погода. Бездомные коты залезали в комнаты в поисках пищи, затем забывали, как оттуда выбраться, и поднимали шум.

Попытка открыть дверь тут же сказала бы ей о том, занята ли комната. Если дверь закрыта, то она спустится вниз и пожалуется владельцу гостиницы, а если открыта, то шумный кот наверняка унесется в коридор, а ее проблема будет решена.

Дверь открылась, когда она повернула ручку. Кэти открыла дверь достаточно широко, чтобы кот мог выскочить, но никакого кота не было. В комнате был оранжевый свет, как будто от гаснущего огня или ночника. В любом случае это указывало на то, что комната занята людьми, а не беспризорными котами.

Она тихо закрыла дверь, смущенная тем, что вторглась в чей-то номер. Но все же она не ушла. Что же это был за звук? Ребенок? Это была ее вторая мысль. Родители могли привыкнуть к такому хныканью, и их это уже не разбудит. Но звуки снова повторились. Странно, но сейчас они звучали более отчаянно.

Она сказала себе, что лишь взглянет. Она вновь открыла дверь и просунула голову в проем. Лампа едва светила, казалось, она вот-вот погаснет. На кровати лежала пара, накрытая одеялом. Кто-то слегка похрапывал.

Она заглянула в угол, где мог бы лежать ребенок, и если бы она его нашла, она бы обязательно разбудила его родителей. Но она наткнулась на пару широко распахнутых глаз, уставившихся на нее. Глаза, которые, казалось, умоляли ее, принадлежали ребенку с завязанным ртом, сидевшему в углу. Она не могла ни сказать, мальчик это или девочка, ни увидеть, связаны ли руки ребенка. Одеяло мешало ей, но она предположила, что руки связаны, так как ребенок не пытался развязать рот.

Разумно было бы побежать вниз и позвать на помощь. Но Кэти сейчас не заботило здравомыслие. Она должна вытащить отсюда ребенка. Она будет беспокоиться о том, стоило ли ей вмешиваться, позже. Визит к местному судье решит эту проблему. Если ребенка решат вернуть родителям, пусть судья внушит им правильное отношение к детям.

Плохое обращение с детьми приводило ее в бешенство. Она понеслась к ребенку, забыв про спавших людей. Когда она приблизилась к ребенку и сняла одеяло, из-под него показались длинные медно-рыжие волосы девочки. Кэти увидела, что все было гораздо хуже, чем она думала. Мало того, что у девочки были связаны руки и ноги, но длинный кусок ткани не давал ей сдвинуться с места. Один конец был привязан к ее лодыжке, а другой — к одной из ножек кровати. Именно поэтому она и не шевелилась.

Кэти быстро отвязала ребенка и схватила его. Теперь она более внимательно следила за спящими людьми, ведь они могли проснуться в любой момент. «Ш-ш-ш» — прошептала она девочке на тот случай, если та не понимала, что ее спасают, и могла поднять шум. Кэти на цыпочках вышла из комнаты и украдкой закрыла дверь. Затем она кинулась к собственной комнате, усадила девочку на стул, быстро закрыла свою дверь и зажгла лампу, прежде чем занялась веревками.

Веревки были сделаны из полос грубой ткани с узлами, которые были слишком затянуты. Видимо, ребенок пытался высвободиться. Но Кэти, отправляясь в путешествие, подготовилась к оказанию первой помощи.

Она обычно оставляла свой основной багаж в экипаже с кучером, если останавливалась ненадолго, а с собой в чемодане брала лишь нижнее белье, запасное платье и набор для шитья.

Она принесла небольшие ножницы из своего комплекта и быстро разрезала веревки. Едва девочка была освобождена, она рванула к ночному горшку в углу комнаты, спотыкаясь на ходу, потому что ее конечности оцепенели от отсутствия движения. Бедный ребенок! Неудивительно, что она так жалобно стонала.

Кэти отвернулась, чтобы не мешать девочке. Она открыла корзину с едой, которую они с Грейс всегда брали с собой, с тех пор как однажды легли спать голодными, когда поздно вернулись в гостиницу и опоздали на ужин.

— Ты голодна? — спросила она, достав немного хлеба и кусок сыра.

— Да, я проголодалась.

— Тогда садись сюда. Конечно, это далеко не банкет, но…

— Огромное спасибо, — перебила девочка и выхватила хлеб из рук Кэти.

— Если ты немного подождешь, то я дам тебе тарелку.

— Я не могу ждать, — проговорила девочка с набитым ртом. — Все прекрасно, правда.

Кэти нахмурилась:

— Когда ты в последний раз ела?

— Сегодня утром. Или вчера утром? Я не знаю, сколько времени прошло.

Не знала и Кэти. Все что она знала, это то, что уже скорей всего рассвет. Но с задернутой шторой она не могла сказать этого точно. Она в шоке взглянула на девочку.

— Как твои родители могли так поступить? Неужели ты так плохо себя вела?

— Мои родители никогда бы так не сделали! — оскорблено произнесла девочка. Но она примолкла, увидев печенье в корзине, и схватила его, прежде чем продолжила. — Если вы имеете в виду тех людей из соседней комнаты, то я никогда их прежде не видела.

Кэти сочла это очень сомнительным, но промолчала. Ребенок очень хочет есть и ест все вокруг. Ее связали и бросили на холодный пол. Если те люди все же были ее родителями, то они заслуживают смерти.

— Так как ты сюда попала?

Девочка села на стул и стала есть медленнее. Теперь Кэти видела, что она исключительно красива. Ее золотистые волосы отливали медью, и, не смотря на беспорядок, они все еще были чистыми и блестящими. Ее глаза были красивого темно-синего оттенка. На щеке у нее была царапина. Хотя ее розовая бархатная одежда для верховой езды была грязная и пыльная, она была далеко не старой. Материал выглядел довольно-таки новым, что весьма соответствовало девочке. Это сделано специально для нее, чтобы подчеркнуть ее происхождение из богатой семьи.

А затем тихий девичий голосок прервал ее мысли:

— Женщина стащила меня с моей новой лошади и сказала, что перережет мне горло и выкинет мое тело в кусты, если я попробую поднять шум. Я не знаю, почему я не помню того, что было дальше, но я очнулась связанной на полу старого экипажа, а потом меня принесли в ту комнату.

— Они тебя похитили?! — воскликнула Кэти.

— Это была женщина. Мужчина, как оказалось, — кузен моей матери. Я помню, как она однажды рассказывала о кузене, который принес ей неприятности еще до моего рождения. И все же это была не его идея. Он хочет отвезти меня обратно в Лондон. Кажется, он очень боится моего отца. Но женщина отказалась отпустить меня. Она хочет богатства, она думает, что получит его благодаря мне. И по-моему, последнее слово за ней.

У Кэти появились опасения, когда она узнала об участии родственника. Он не позволил бы травмировать девочку, не так ли? Но, с другой стороны, он держал ее связанной и даже не кормил!

Она снова взглянула на девочку, все еще что-то жующую, и ее опасения исчезли. Как они смеют так обращаться с ребенком!

— Я вижу, что тебя надо отвести домой. — Кэти улыбнулась. — Я путешествую по Англии. Мы с тобой уедем ут…

— Пожалуйста, можно уехать сейчас? — прервала ее девочка. — Я не хочу, чтобы они вновь меня обнаружили. Когда они привязывали меня к кровати, они сказали, что замок на двери сломан. Поэтому они сразу догадаются, что кто-то мне помог, ведь я не могла выбраться самостоятельно.